Опороченная
Шрифт:
То, что она так поступает… Я сразу же чувствую неладное.
Упираясь руками в ее плечи, я отталкиваю ее назад.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я, стараясь контролировать свой тон.
— Танцую с тобой, — отвечает она, но она не полностью сосредоточена на мне. Нет, один глаз устремлен на ее наручные часы.
Я тут же ловлю ее руку и подношу к себе.
— Что ты задумала, Джианна? — мой голос звучит грубее, чем предполагалось. Но я уже знаю ее, и она всегда замышляет что-то гнусное, почти всегда приводящее к тому, что какой-нибудь
А я, похоже, как раз такой ничего не подозревающий дурак.
Стрелки ее часов движутся, и в воздухе раздается громкий шум. Все разом снимают маски, подбрасывая их в воздух.
Я хмурюсь, сначала не понимая, что происходит. Но по мере того, как я замечаю одного человека за другим, их лица, я понимаю, в чем заключалась ее игра.
Маска Джианны тоже падает на пол, и на ее лице оказывается такой же шрам, как и у всех остальных. Сливаясь с кожей, длинный шрам начинается от подбородка к носу, затем снова появляется от бровей и заканчивается у линии роста волос. Рана покрасневшая и затянувшаяся, в результате чего получилось чудовище, подходящее для Хэллоуина, а не для этого.
Но все это было просчитано. Это была игра.
Хлопая ресницами и довольно улыбаясь, она подходит ближе.
— Видите, мистер Бейли? Я никто иная, как заботливая, — говорит она, улыбаясь, ее белые зубы сверкают на свету. — Теперь вы не самый уродливый человек на вечеринке, — мило говорит она, едва сдерживая смех.
И когда я поворачиваю голову, то понимаю, что все смотрят на меня со скрытой улыбкой на лице, вероятно, тайно посмеиваясь надо мной.
Я сжимая кулаки, и, не думая, хватаю ее за руку и тащу за собой в сторону места, где меньше людей.
— Отпусти! — она бьет меня по руке, теперь пытаясь освободиться.
Больная ухмылка растягивается на моих губах, когда я без труда тащу ее за собой, и все ее попытки освободиться оказываются тщетными.
Как только я вижу свободный угол, я толкаю ее перед собой, и она ударяется спиной о стену. Ее улыбка исчезла, и теперь она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
— Значит, это все для моего блага? — тяну я, наслаждаясь тем, как веселье покидает ее черты, уступая место страху.
И она должна бояться меня. Потому что, черт меня побери, если я не хочу преподать ей урок прямо сейчас.
Оттеснив ее еще дальше к стене, я упираюсь руками в стену, заключая Джианну в клетку. Даже на своих высоких каблуках, она выглядит такой маленькой рядом со мной. И когда я нависаю над ней, с ее губ срывается хныканье.
— Теперь ты не такая смелая, да, солнышко?
— Ты — зверь! — шипит она на меня своим диким кошачьим голосом, который только делает меня тверже, и теперь мой член упирается в молнию. Я продолжаю улыбаться ей, наслаждаясь тем, что она не кажется такой сильной теперь, когда она одна, без друзей или кого-либо, кто мог бы спасти
— Убери от меня свои грязные руки, — приказывает она мне в последней демонстрации силы, ее маленькие ручки на моем запястье, когда она пытается оттолкнуть меня.
— Тебе следовало понять это раньше, Джианна, — цокаю языком, и опускаю голову, чтобы прижатся носом к ее волосам, и вдыхаю ее прекрасный аромат. — Прежде чем тыкать зверя, — шепчу я, когда мой рот достигает ее уха. Черт, но почему вся эта совершенность должна была достаться ей?
Я замечаю, как внезапно напрягается ее тело напротив моего. То, как ее кожа вдруг покрывается мурашками, а по позвоночнику пробегает легкая дрожь. Она не равнодушна. О, она определенно не равнодушна, как бы она ни протестовала против обратного.
И чтобы доказать свою точку зрения, я провожу ртом по ее челюсти, нежно дую на кожу, но не касаюсь ее.
У Джианны вырывается вздох, ее руки падают по бокам.
Чтобы проверить кок-что, я отстраняюсь и просто смотрю на нее.
Ее глаза расширены, губы слегка приоткрыты, когда она смотрит на меня. На ее лице написан шок или что-то похожее на шок. И удивление, поскольку она, кажется, застыла на месте, едва осознав, что я даю ей выход.
Но как только она показывает намек на уязвимость, он исчезает. Она встряхивается и быстро проносится мимо меня.
— Нет, нет, нет, — говорю я, забавляясь, хватаю ее за запястье и толкаю назад.
Достаю из кармана брюк складной ножик, который сверкает даже в темном углу.
— Похоже, тебе очень нравится твой новый образ, — начинаю я, отмечая учащение ее пульса под моей рукой. — Почему бы мне не сделать его постоянным? — как только слова покидают мой рот, кончик лезвия касается ее искусственной кожи, прямо там, где начинается шрам на ее щеке.
Разрезав посередине, я медленно веду нож вверх.
Она почти дрожит от страха — почти. Сейчас она все еще смотрит на меня с вызовом.
— Давай, — Джианна поднимает подбородок, еще больше приближая свое лицо к моему лезвию.
Уголок моего рта кривится, но я не позволяю ей увидеть, насколько я впечатлен ее стойкостью или тем фактом, что она не нападает на меня, как это стало нормой. Я просто продолжаю разрезать фальшивую кожу, пока она не отделяется от ее лица.
Сбросив лоскут силикона на пол, я возвращаю лезвие в прежнее положение, но на этот раз над ее настоящей кожей.
— Что бы сказали люди, если бы эта идеальная кожа перестала быть… идеальной? — бормочу я напротив ее щеки, мое горячее дыхание смешивается с холодом стали и заставляет ее дрожать. Высунув язык, чтобы смочить губы, она продолжает смотреть на меня, не мигая.
— Сделай это! — бросает она вызов, поднимая руку, и обхватывая мои пальцы своими, заставляя меня всадить лезвие ей в лицо. — Сделай меня такой же уродливой, как и ты, — шепчет она, и я замечаю намек на решимость в ее взгляде.
Она… серьезна — отрезвляющее осознание.