Опороченная
Шрифт:
Я отпускаю ее только тогда, когда она умоляет меня остановиться, говорит, что не может больше вынести. Нехотя, но уже предвкушая следующую трапезу между ее ног, я ставлю ее ноги обратно на землю.
Ее трясет, и она едва держится на ногах, когда я поднимаюсь вверх по ее телу. Обхватываю ее за талию, позволяя ей прижаться ко мне для поддержки.
— Вау, — выдыхает она, ее кожа блестит от пота. — Это было вау, — продолжает она, качая головой в недоумении.
— Я буду есть твою киску, когда ты захочешь, солнышко. В
Она выглядит как человек, которого хорошенько трахнули. И в моей груди разгорается гордость за то, что это моих рук дело.
Вечер заканчивается без происшествий, мы все возвращаемся в дом. Бенедикто заметно расстроен тем, что его попытка продать дочь оказалась не такой успешной, как ему хотелось бы.
И когда я удаляюсь в свою комнату, я не могу удержаться от воспоминаний о том, как она прижималась ко мне, о ее вкусе, когда она распадалась на моем лице.
— Проклятье, — качаю головой, глядя на себя в зеркало и медленно расстегиваю рубашку.
У меня дурное предчувствие.
В Джианне есть такая ранимость, что иногда мне хочется обнять ее и никогда не отпускать, показать ей, что мир не обязательно должен быть ужасным.
Потому что из всего, что я видел до сих пор, Джианна не живет. Она просто выживает.
Несмотря на гламурный образ жизни, шикарную одежду и машины, показные фотографии в социальных сетях, она не наслаждается ничем из этого.
Она просто существует.
Раздеваюсь и иду в душ, все мои мысли крутятся вокруг нее и я пытаются понять ее лучше.
В ней есть что-то такое, что пробуждает во мне ту часть меня, которая, как я думал, не существует. Нежная часть, которая хочет защитить, а не разрушить. По правде говоря, каждый раз, когда я нахожусь в ее присутствии, мое сердце сжимается непривычным образом, потребность оградить ее от зла этого мира настолько непреодолима, что мне хочется вести себя не свойственно мне.
Выключив воду, я надеваю свежие трусы-боксеры и возвращаюсь в комнату.
Но как только я выхожу из ванной, я замираю на месте, увидев перед собой изящно сидящую на моей кровати Джианну.
— Ох, — вылетает у нее изо рта, когда она замечает меня, а ее глаза жадно блуждают по моему телу, оценивая его.
Именно в такие моменты я благодарен за то, что мне хватило ума заниматься спортом и поддерживать себя в форме, потому что мне нравится иметь хотя бы что-то, что радует ее глаз.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, мои губы причудливо искривляются.
Это последнее место, где я ожидал ее увидеть, тем более что она вдруг стала очень застенчивой после того, что произошло на гала-концерте.
— Я хотела спросить… — она
— Почему?
Ее глаза расширяются от моего неожиданного вопроса, но я чувствую, что вынужден спросить.
— Не то чтобы я этого не хотел, солнышко. Черт, я буду счастливым ублюдком, если мне доведется спать рядом с тобой. Но что побудило меня к этому?
Она облегченно вздыхает.
— Думаю, что с тобой мне лучше спится, — признается она, и румянец окрашивает ее черты.
— Ты так думаешь?
— Да, — дополняет она, — не помню, когда я в последний раз так хорошо спала. С тобой я чувствую себя в безопасности.
— Я заставляю тебя чувствовать себя в безопасности? — повторяю я, довольный ее словами. И когда я подхожу к ней ближе, ночнушка, в которую она одета, дразнит меня до безумия тем, что сквозь нее приглядывается ее тело, ее соски твердые и упираются в материал.
Она кивает, глядя на меня своими большими глазами, и вдруг я поражаюсь невинности и ранимости, которые отражаются в них.
— Я рад, — говорю я ей, придвигаясь, чтобы поцеловать ее в лоб. — Это самая высокая похвала, которую мужчина может получить от своей женщины, — обхватываю ее руками и осторожно укладывая на середину кровати, а затем вытягиваюсь рядом с ней.
— Я твоя женщина? — Ее ресницы трепещут, и она удивленно смотрит на меня.
— Конечно, — отвечаю я, почти негодуя. — Я же говорил тебе, солнышко. Ты была моей с того момента, как мы встретились. Просто тогда ты этого не знала, — ухмыляюсь я.
— Твоя… Думаю, мне это нравится, — шепчет она, зарываясь в мою грудь. — Думаю, мне это очень нравится.
— Спи, — бормочу я, прижимая ее к себе, пока ее дыхание не начнет выравниваться, а затем тоже присоединяюсь к ней.
Джианна не ошиблась. Сон рядом с ней — это действительно самый лучший сон в моей жизни. И впервые с тех пор, как я вышел из тюрьмы, я снова чувствую себя нормальным человеком.
Только на следующий день я узнаю, что демоны Джианны могут быть глубже, чем я думал.
Рано утром она уже ушла в свою комнату, и я был удивлен, когда она снова постучала в мою дверь и попросила проводить ее вниз.
— Мой отец сказал, что хочет поговорить со мной, и я бы хотела, чтобы ты был рядом, — говорит она мне, в ее голосе нет обычной уверенности.
— Ты знаешь, почему? — спрашиваю я, пока мы спускаемся по лестнице.
Она качает головой.
— Я могу только надеяться, что это что-то пустяковое, — вздыхает она и выглядит как человек, идущий на гильотину: черты лица бледные, губы сжаты.