Опричнина

Зимин Александр Александрович

Таким образом, попытка нового пересмотра истории опричнины, предпринятая В.Н. Шевяковым, оказалась неудачной.

Ценные для изучения истории России XVI в. наблюдения и выводы содержатся в обобщающем труде М.Н. Тихомирова «Россия в XVI столетии». Исходя из ленинской характеристики периода «московского царства», М.Н. Тихомиров показал неизжитые следы экономической и политической раздробленности в стране. Ключ ко многим явлениям периода опричнины лежит именно в этих обстоятельствах. Так, характеризуя остатки новгородских вольностей в XVI в., М.Н. Тихомиров связывает поход Ивана Грозного на Новгород в 1570 г. со стремлением покончить с обособленностью этой земли [217] . Жестокий разгром Твери опричниками также, по его мнению, «вызывался определенными политическими целями: борьбой против остатков феодальной раздробленности» [218] . Эти соображения М.Н. Тихомирова позволяют лучше разобраться в сложных перипетиях политической борьбы опричных лет.

217

Тихомиров М.Н. Россия в XVI столетии. М., 1962. С. 279–283.

218

Тихомиров М.Н. Россия в XVI столетии. М., 1962. С. 183.

Р.Г. Скрынникову принадлежит двухтомный труд по истории опричнины [219] . В своем динамично построенном очерке автор основное внимание уделил внутриполитическим событиям опричных лет. Социально-экономическая проблематика опричнины в работах Скрынникова дана эскизно. Солидная источниковедческая база его

книг (в частности, исследование синодиков Ивана Грозного позволила автору сделать ряд важных конкретно-исторических выводов). Однако с общей оценкой существа опричнины, данной Скрынниковым, согласиться трудно. Автор считает, что «высказанный в литературе взгляд на опричнину как на классовую меру, антикрестьянскую по своим основным целям и задачам, Нельзя признать убедительным» [220] . Скрынников полагает возможным выделить два периода в истории опричнины. «При своем учреждении, — пишет он, — опричнина имела резко выраженную антикняжескую направленность». Ссылаясь на отправку «сотен княжеских семей» в Казанский край, Скрынников указывает, что «объективно подобные меры способствовали преодолению остатков феодальной раздробленности» [221] . После «короткой полосы компромисса» (весной 1566 г.) «последовал поворот к массовому террору». При этом «причиной кровавой драмы» было «стремление правителей, утративших поддержку правящих группировок господствующего класса, любой ценой удержать власть в своих руках». Старомосковское боярство, приказная бюрократия и руководство церкви пострадали более всего в годы террора. «С политической точки зрения террор против указанных группировок был полной бессмыслицей» [222] . Вообще, точка зрения Скрынникова представляет также своеобразный «компромисс» между старыми платоновскими взглядами и построениями Ключевского.

219

Скрынников Р.Г. Начало опричнины. Л., 1966; Он же. Опричный террор. Л., 1969. (Далее — Террор).

220

Скрынников Р.Г. Террор. С. 222.

221

Скрынников Р.Г. Террор. С. 227. Ср. С. 3.

222

Скрынников Р.Г. Террор. С. 228. Ср.: «Парадоксально, что наибольшим преследованиям в годы массового террора подверглась та группировка правящего старомосковского боярства, детищем которой была сама опричнина» (Скрынников Р.Г. Начало. С. 142). См. также: «Самые тяжкие удары опричнины обращены были теперь против старомосковского боярства и…церковного руководства» (Скрынников Р.Г. Начало. С. 403).

Зарубежная историография

За последние годы возрос интерес к истории России XVI в. в странах социалистического лагеря. В Чехословакии издан перевод последней советской публикации посланий Ивана Грозного [223] . Дискуссия по вопросам оценки деятельности Ивана Грозного, проведенная советскими историками, нашла отражение в ГДР и Польше [224] . В Румынской Народной Республике издан обзор по изучению деятельности Ивана IV в советской историографии [225] .

223

Listy Ivana Hrosneho/Prelozili H. Skolova а В. Ilek. Praha, 1957.

224

Hoffmann P. Eine Diskussion um Groznyj//Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft. 1957. Hf. 3. S. 637–640; Roslanowski T. Z wydarzen naukowych w ZSRR // Kwartalnik historyczny. 1957. R. 64, z 2. S. 227–229.

225

Ciocan R. Ivan IV in istoriografia sovietica // Communicari si conferite (Institutul de studii Romano-Sovietici). Anul Academie 1947–1948. Bucuresti, 1949. P. 45–51.

Большой интерес представляет специальное исследование польского историка А. Вавжинчика о торговых отношениях Руси с Польшей, которые существовали, несмотря на многочисленные войны между этими странами [226] . Экономическим, политическим и культурным отношениям Болгарии и Чехии с Россией посвятили свои труды И. Снегаров и А. Флоровский [227] .

Много работает по изучению балтийского вопроса Э. Доннерт. Ему в частности, принадлежит обстоятельный критический пересмотр литературы по русско-ливонским отношениям во второй половине XVI в. [228]

226

Wawrzynczyk A. Studia z dziejow handlu Polski z Wielkim ksiestwem Litewskim i Rosja w XVI wieku. Warszawa, 1956. Rec.: Maczak A. // Kwartalnik historyczny. R. 64, z. 2. S. 163–166.

227

Снегаров И. Культурни и политични връзки между България и Ру-сия през XVI–XVIII вв. София, 1953; Florovskij A.V. Cesko-ruske obchodni styky v minulocti (X–XVIII st.). Praha, 1954.

228

Donnert E. Livland und Russland in der zweiten Halfte des 16. Jahrhunderts //Jahrbuch fur Geschichte der UdSSR. 1960. Bd. 4. S. 215–234; Idem. Der Livlandische Ordensritterstaat und Russland. Berlin, 1963; Он же. Россия и балтийский вопрос в политике Германии 1558–1583 гг. // ИЗ. 1965. Кн. 76. С. 175–215.

Что касается зарубежной буржуазной историографии, то она по своим методологическим позициям примыкает к идеалистическим направлениям русской дореволюционной исторической науки. Да и среди зарубежных ученых, занимавшихся опричниной, мы встречаем целый ряд белоэмигрантов (В.Б. Ельяшевич, Л.М. Сухотин, Г.П. Федотов и др.). Все это объясняет, почему буржуазная историография оказалась не в состояции продвинуть вперед исследование коренных проблем опричнины. Известный интерес представляют переводы на немецкий, французский, английский, датский и итальянский языки переписки Ивана Грозного и Андрея Курбского, одного из важнейших источников по истории опричнины [229] . Большое научное значение имеет издание рукописи записок Генриха Штадена [230] . Издание снабжено тщательно выполненным комментарием, в котором содержится много самых разнообразных источниковедческих замечаний и библиографических указаний. В некоторых из этих публикаций учтены источниковедческие итоги работы советских историков. Убедительными представляются некоторые источниковедческие наблюдения Н. Андреева в его работе о послании Курбского Вассиану Муромцеву [231] .

229

Der Briefwechsel Iwans des Schrecklichen mit dem Fursten Kurbskij (1564–1579)/Hrsg. von K. Stahlin//Quellen und Aufsatze zur russischen Geschichte. Hf. 3. Leipzig, 1921; Der Briefwechsel zwischen Andrej Kurbskij und Ivan dem Schrecklichen. Harrassowits, 1961; Ivan le Terrible. Correspondence avec le prince Kurbski. Ep/itres/Tr. par D. Olivier. Paris, 1959; The Correspondence between Prince A. M. Kurbsky and Tsar Ivan IV of Russia 1564–1579/Ed. with a Translation and Notes by J. L. Fennel. Cambridge, 1955. Рецензии см.: Andreyev N. //SEER. 1956. V. 34., N 84. P. 304 и сл.; Lo Gatto E. // Richerche slavistiche. IV. 1956. P. 223 и сл.; Wittram R. // Deutsche Literaturzeitung 1957. N 1. S. 47 и сл.; Black C.E. // American Slavic and East European Review. 1957. N 10. P. 415 и сл.; Kirchner W. // Historische Zeitschrift. Bd. 184, H. 3. S. 704); Ivan den Skraekkeliges Brevveksling med fyrst Kurbskij 1564–1579/Over, af B. Norretranders. Munksgaard, 1959; Lettre di Ivan il Terrible con i Commenarii della Moscovia di Antonio Possevino. Firenze, 1958.

230

Staden H. von. Aufzeichnungen uber den Moskauer Staat/Hrsg. von F. Epstein. Hamburg, 1930.

231

Andreyev N. Kurbsky's Letter to Vassian Muromtseff// SEER. 1955. V. 33, N 81. P. 414 etz.

Вообще

советская историография находится в поле зрения зарубежной буржуазной исторической науки главным образом в специальных исследованиях или в историографических обзорах. Как правило, эти обзоры носят описательный характер [232] . Однако некоторые из них прямо заострены против марксистской методологии советских историков, которых они без каких-либо оснований обвиняют в преднамеренной модернизации событий далекого прошлого [233] .

232

Boisover G. H. Ivan the Terrible in Russian Historiography //Transactions of the Royal Historical Society. 5-th Ser., V. 7. London, 1957. P. 71–89; Norretranders B. Ivan den Skraekkelige i russisk Tradition. Kobenhavn, 1956.

233

Jaresh L. Ivan the Terrible and the Oprichnina//Rewriting Russian History. N. Y., 1956. P. 224–241.

Наибольший интерес представляют работы по истории балтийского вопроса и торговли России в годы опричнины [234] . Они ценны тщательно обработанными фактическими данными, извлеченными из зарубежных архивов, а также некоторыми содержащимися в них конкретными историческими выводами. Много работ появилось и о русско-английских отношениях в период правления Ивана IV [235] .

Поскольку в нашей исторической литературе имеется обстоятельный разбор этих работ, сделанный А.Л. Хорошкевич, мы считаем возможным ограничиться тем, что отошлем читателя к его тексту [236] .

234

Attmann A. Den ryska marknaden i 1500-talets baltiska politik. 1558–1595. Lund, 1944; Kirchner W. Die Bedeutung Narwas im 16. Jahrhundert. Ein Beitrag zum Studien der Beziehungen zwischen Russland und Europa //Historische Zeitschrift. 1951. Bd. 172. S. 265–284; Idem. The Rise of the Baltic Question. Delaware, 1954; Круус X.X. «Балтийский вопрос» в XVI в. в зарубежной исторической литературе // ВИ. 1959. № 6. С. 108–119; см.: Он же. Рецензия на книгу Свена Свенссона «Экономические причины нападения России на Ливонское орденское государство в 1558 году // ВИ. 1958. № 1. С. 177–182.

235

В том числе: Anderson M.S. Britain Discovery of Russia 1553–1555. London, 1958; Meyendorff A.V. The Anglo-Russian Trade in the Sixteenth Century//SEER. 1946. V. 25, N 81. P. 109–121; Ruffmann K.H. Das Russlandbild in England Shakespeares. Gottingen, 1952; Willan T.S. The Early History of the Russian Company, 1553–1603. Manchester, 1956; Idem. The Muscovy Merchants of 1555. Manchester, 1954.

236

Хорошкевич А. Л. Внешняя торговля Руси XIV–XVI вв. в освещении современной буржуазной историографии // ВИ. 1960. № 2. С. 104–117; см. также: Фейгина С.А. По страницам зарубежных исследований внешней политики России в XVI–XVII вв. // ВИ. 1955. № 12. С. 204–211.

За рубежом появилось в печати немало популярных книг об Иване Грозном [237] . Почти для всех них характерны крайняя тенденциозность, низкий научный уровень и почти полное игнорирование трудов советских историков.

Разнообразным оценкам деятельности Ивана IV и характеристикам опричнины при всех видимых различиях присущи общие черты: это идеалистический подход к. освещению событий русской истории XVI в. и непомерное (негативное или позитивное) преувеличение роли Ивана Грозного в жизни России 60-80-х годов XVI в. Примыкая по своим воззрениям на опричнину к русской буржуазной науке конца XIX — начала XX в. (В.О. Ключевскому, С.Ф. Платонову и др.), современные буржуазные историки, как правило, делают шаг назад в сторону субъективно-идеалистического подхода к опричнине. Так, повторяя построения С.Ф. Платонова, буржуазный историк В.Б. Ельяшевич результатом опричнины считает замену старого, вотчинного, княжеского и боярского землевладения — поместным [238] . Впрочем, автор находит у Грозного и «благожелательное отношение к крестьянам», что могло якобы объясняться или «демократическими чувствами» царя, или желанием опереться на крестьянство в борьбе с боярами, или какими-либо иными мотивами [239] . Попытка «приукрасить» Ивана Грозного путем изображения его чуть ли не «крестьянским царем» вступает в вопиющее противоречие с фактами усиления крепостничества в годы опричнины. Для другого буржуазного историка, В. Леонтовича, Иван Грозный чуть ли не был творцом «революции» в России, в ходе которой в стране вводился особый «крепостной режим», ибо указом 1556 г. якобы было положено начало прикреплению сословий (как знати, так и крестьянства) [240] .

237

Eckardt H. Iwan der Schreckliche. Frankfurt а. M. 2. Aufl. 1947; Idem. Ivan the Terrible. N. Y., 1948; Gonzalez R. N. Ivan Terrible, Rasputin. Barcelona, 1957; Graham S. Ivan le Terrible, le premier tzar. Paris, 1933; Menken J. Ivan The Terrible//History today. 1953. № 3; Schaffgotsch K. Ivan der Schreckliche. Wien, 1951; Valloton H. Ivan le Terrible. Paris, 1959.

238

Ельяшевич В. Б. История права поземельной собственности в России. Т. II. Париж, 1951. С. 40, 45.

239

Ельяшевич В. Б. История права поземельной собственности в России. Т. II. Париж, 1951. С. 77.

240

Leontovitsch V. Die Rechtsumwalzung unter Iwan dem Schrecklichen und die Ideologie der Russischen Selbstherrschaft. Stuttgart, 1950. S. 116–120.

Особую оценку опричнины предложил швейцарский историк В. Гитерманн в первом томе своего обобщающего труда по истории России. Он думал, что опричнину можно было бы сравнить с управлением Римской империей при Августе. У Гитерманна нет однозначной характеристики опричнины: в одном месте он обозначал ее как систему мероприятий, которые исходили из финансовых интересов, в другом — снова подчеркивал борьбу против феодальной аристократии и оценивал опричнину, как «революционный передел земли и крестьян» [241] . Представления Гитерманна очевидно не свободны от модернизирования исторического процесса.

241

Gitermann V. Geschichte Russlands. Bd. 1.2. Aufl. Hamburg, 1942. S. 175, 180, 182. За указание этой работы благодарю П. Хоффманна (Берлин).

Как правило, однако, Иван Грозный рисуется буржуазными авторами кровожадным тираном, и только, а его злой волей объясняются важнейшие события внутриполитической истории России в годы опричнины. Безудержная модернизация событий доходит подчас до смехотворных сопоставлений Ивана Грозного и Распутина (в книге Гонзалеса) и других столь же нелепых исторических «аналогий».

С клерикальных позиций освещает ход опричнины Г.П. Федотов в книге о митрополите Филиппе. Для него конфликт митрополита с царем сводился к выступлению Филиппа против тирана за «исповедание правды» [242] . Церковь для него была «единственной силой, которая могла ограничить произвол царя» [243] . По существу, оценка Федотова опричнины приближалась к карамзинской [244] , хотя в отдельных экскурсах книги он и пытался примирить ее с наблюдениями С.Ф. Платонова [245] .

242

Федотов Г.П. Св. Филипп, митрополит Московский. Париж, 1928. С. 8.

243

Федотов Г.П. Св. Филипп, митрополит Московский. Париж, 1928. С. 94.

244

Федотов прямо писал: «Мы сходимся в оценке Грозного и опричнины с консервативными историками — Карамзиным и Иловайским» (Там же. С. 207).

245

Говоря об опричнине как о «социальном перевороте», «социальной революции», Федотов считал, что она имела только политическую цель замены боярства «новым служилым классом». (Там же. С. 125; ср. С. 124.)