Оптинские были. Очерки и рассказы из истории Введенской Оптиной Пустыни
Шрифт:
К лету 1901 года, о котором мы хотим рассказать далее, у К Р. было уже шестеро детей. Это были Иоанн пятнадцати лет, Гавриил тринадцати, Татьяна одиннадцати, Константин десяти, Олег девяти и Игорь семи лет. Самому К. Р. было сорок три года, супруге его тридцать шесть. Все отроки учились в кадетских корпусах, впрочем, только наезжая туда, – все предметы им преподавали дома. Все они стали офицерами, все ушли воевать в 1914 году с немцами – тогда погиб от вражеской пули один из младших сыновей К. Р., Великий князь Олег. Дочь К. Р. станет вдовой – ее муж, князь Багратион, кавалергард, будет убит в бою. Она несколько раз посетит Оптину а впоследствии станет монахиней Марией, настоятельницей Гефсиманского женского монастыря на Елеонской горе в Святой Земле. В 1920 году игумен Серафим (Кузнецов) привезет из Сибири через Китай святые мощи Великой Княгини Елисаветы Феодоровны и инокини Варвары – их примет мать Мария и поместит в храме своей обители, построенном на
А в 1901 году это были отроки – православные, имеющие веру самую непосредственную и горячую, живые, умные, добрые. У них было много прекрасных душевных и просто человеческих качеств.
В семье К Р. велось строго православное и патриотическое воспитание детей – это вообще было правилом в огромной семье Романовых, возглавляемой Императором Всероссийским. Эти дети вырастали истинными служителями России, готовыми и собой пожертвовать за нее. Они изучали и любили русскую историю, русскую литературу, Закон Божий и церковнославянский язык, и весьма основательно природу России – животный и растительный ее мир, словом, – все о родной стране. Это были их любимые уроки. В доме К Р., который был и хорошим музыкантом (играл на фортепьяно), бывали концерты русской музыки, с некоторыми композиторами он был дружен, особенно с Петром Ильичом Чайковским.
Бывали и литературные чтения – приглашались писатели Гончаров, Майков, Достоевский, читавшие свои сочинения. А профессор Николай Кульман раз в неделю устраивал чтения русских классических произведений для детей. Он читал сам, и весьма мастерски, – Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, Чехова, Короленко. Дети очень любили эти чтения и всегда ожидали их с нетерпением. А профессор естествоведения Дмитрий Никифорович Кайгородов, автор многих замечательных книг о русской природе, знаток леса и растительного царства России во всем его бесконечном разнообразии, ходил с детьми К. Р. на увлекательные познавательные прогулки по обширным паркам Стрельны и Павловска. Няни и воспитательницы с раннего детства исподволь прививали детям любовь к русским сказкам и песням, к русской деревне с ее бытом. И вот они, дети К Р., побывавшие уже и за границей, где лечились от последствий коклюша (в Швейцарии и Франции), стали мечтать о жизни, пусть только на лето, в настоящей деревеньке средней России. Повидать уже не парковую природу, а вольную, неухоженную – такой лес, как писал его на своих замечательных картинах пейзажист Иван Иванович Шишкин, и такие поля с золотой рожью и одинокими дубами и соснами среди моря хлебов, как на его прекрасных полотнах. К. Р. любил и собирал русскую живопись и всегда посещал передвижные выставки, где выставляли свои работы лучшие мастера русского пейзажа – Федор Васильев, барон Клодт, Лев Каменев, Иван Шишкин, Архип Куинджи, Исаак Левитан. Немало картин купил К Р. для Мраморного и Павловского дворцов, среди них была знаменитая «Лунная ночь на Днепре» Куинджи.
К. Р. знал о мечтах своих детей, одобрял их, мало того – он в будущем намеревался купить усадьбу где-нибудь в русской глубинке. Это срывалось несколько раз, но впоследствии он приобрел старинный дом в деревне Осташево, в Рузском уезде под Москвой, в замечательно живописном лесном месте, дети проводили там время летом, а иногда и зимой приезжали. Особенно Великий князь Олег любил Осташево – рисовал его виды акварелью, пытался описывать в прозе. Он, как бы предвидя свою гибель, высказал пожелание похоронить себя здесь, на высоком берегу Рузы. И это было исполнено в 1914 году, когда он был убит в бою. К. Р. выстроил над Рузой небольшой храм-усыпальницу, где и доныне покоится прах Великого князя Олега.
Великий Князь хотел, чтобы его дети пожили вблизи Оптиной Пустыни, – не только бы отдыхали и гуляли, но и бывали бы в монастырях – Оптинском и Шамординском. Он расспрашивал знакомых, нет ли где на примете свободной летом усадьбы – в Калужской губернии, как можно ближе к Оптиной. А между тем кадеты Симбирского корпуса поднесли детям К. Р. прекрасно сделанный макет крестьянской русской усадьбы с домом, крытым двором, службами, гумном. Все было исполнено в высшей степени художественно, а главное – разбиралось. Можно было, сняв крышу с дома, рассматривать устройство избы – русскую печь, лавки, стол, даже иконы в красном углу… При этом няня Великого князя Олега, Екатерина Федоровна, прекрасно знавшая деревенское житье, обо всем им рассказывала. И опять же – это были замечательные уроки по изучению народного русского быта.
Наконец К. Р. указали на усадьбу помещика Николая Сергеевича Кашкина, расположенную в селе Прыски, в трех верстах от Оптиной Пустыни,
И вот заключен договор с Кашкиным: К Р. на свои средства отремонтировал дом в Прысках, привел в порядок и обширный парк. За всеми работами по ремонту следила Татьяна Васильевна Олсуфьева (после 1915 года – монахиня Гавриила), воспитательница Великой Княжны Татьяны Константиновны, выехавшая туда в конце апреля. К Р. очень доверял ее заботливости и хозяйственным познаниям. Через три недели все было сделано; дом стоял с распахнутыми окнами и дверями и просыхал. Погода стояла превосходная. Вскоре К. Р. отправил туда все необходимое, а в конце мая поехали в Прыски со своими воспитателями и педагогами и юные Великие Князья. К. Р. еще оставался по делам службы в Петербурге.
Дети ехали на поезде и не уставали смотреть в окна – там пробегали поля и леса, деревеньки с церквями, речки, медленно поворачивался горизонт с синеющим под ярким солнцем лесом… И было у них такое радостное возбуждение, точно они откуда-то возвращались на родину, точно их ждала после долгой разлуки встреча с любимой матерью. Калуга… Потом из Калуги в Козельск, и в экипажах по проселочной дороге – в Прыски.
В Прысках для детей К. Р. пошла такая жизнь, которой они еще до сей поры не видели. Им сшили ситцевые рубашки и штаны, разрешили ходить босиком – начались прогулки в лес, где они собирали ягоды и грибы, жгли костры и пекли в золе картошку, да и яичницу жарили. Плавали на лодках по Жиздре. Купались – вода была чистая и дно песчаное… Гуляли в лугах возле тихих прудов, собирали цветы… Катались верхом на смирных рабочих лошадках. Познакомились с крестьянскими отроками, которых приглашали на свои прогулки в лес. Бывали в деревне в их избах и даже по-детски завидовали, что они живут, как настоящие русские люди, а не как обладающие огромными дворцами князья… Узнали, что все деревенские дети с родителями по праздникам бывают в монастырях – в Оптиной или в Шамордино. Им рассказали, что в Скиту при Оптиной живет прозорливый старец Иосиф, ученик старца Амвросия, а в Шамордине настоятельница – слепая игумения Евфросиния, прозорливая старица, которая ослепла еще при жизни о. Амвросия (он умер в 1891 году), и он не благословил ей оставлять свою настоятельскую должность. И она действительно очень успешно управляет обителью, все ее любят – и сестры-инокини, и крестьяне… Юные Князья стали проситься поехать в эти обители.
Таких высоких гостей, как члены Царской Семьи, в монастырях принято было встречать с большой торжественностью. Но К. Р. попросил настоятеля Оптиной Пустыни игумена Ксенофонта не делать им такой встречи, чтобы не смущать детей, которые желают здесь быть как простые паломники. Когда их встречали, был только колокольный звон. Конечно, отец настоятель проявил всю возможную внимательность к ним и сам многое показывал и объяснял. Повел он их и в Скит – по дорожке в лесу, где юные Князья восхищались мачтовыми соснами… В Скиту осмотрели храм Иоанна Предтечи, потом посетили старца Иосифа в его келлии. Он встретил их ласково, с готовностью ответил на несколько вопросов и благословил.
Старший сын К. Р. Великий Князь Иоанн, оканчивавший учение в Пажеском корпусе, был очень благоговейным молитвенником. И в корпусе, и дома – в Мраморном дворце – он устраивал хоры для исполнения церковных песнопений, где пели и его младшие братья. Он так хорошо постиг регентское дело, что ему иногда поручали руководить певчими на службах в церкви Зимнего дворца. И потом, будучи уже офицером, он регентовал, и его способности очень ценил святой страстотерпец Император Николай Александрович, звавший его Иоаннчиком. Однажды К. Р. представил Иоанна старцу Иосифу как «будущего священнослужителя», и это совсем не было шуткой. Великий Князь Иоанн впоследствии действительно был рукоположен в сан диакона. Он к тому времени был женат на сербской принцессе Елене Павловне. Старец Иосиф с любовью благословил будущего святого мученика, а пока пятнадцатилетнего пажа, и, узнав, что семья К. Р. живет возле Оптиной, просил посещать его.