Оптинские были. Очерки и рассказы из истории Введенской Оптиной Пустыни
Шрифт:
– Митя, мальчики, поздравляю вас с праздником Вознесения Господня! Были у обедни?
– Были, были! – отвечали отроки.
– Хорошо. Ждите остальных и идите в лес на нашу поляну. Ты, Митя, будь за старшего. А я привезу все, что нужно.
Спустя час Павел Иванович и его знакомый афонский иеромонах Афанасий сели в нагруженный припасами экипаж и поехали в лес. Денщик Александр ушел немного раньше – понес в узлах то, что не решился доверить экипажу расплещется, разобьется…
Чем ближе подъезжали к поляне, тем слышнее становились детские голоса. Дети не скучали. Искали ягоды, аукались, пели… Так и всегда
На поляне, на яркой весенней траве, уже расстелено было нечто вроде длинного полотенца. Тут хлопотал Александр. Он взял благословение у о. Афанасия и начал выгружать припасы. Вот уже расставлены тарелки, горшочки, кружечки, ложки и вилки… Чего тут только не было! Но все самое простое: творог, сметана, холодная говядина, вареные овощи, яйца, хлеб… В кустах ожидал своей очереди довольно большой самовар. Около него сложено было всякое чайное угощение – пряники, сахар, варенье, конфеты. Александр улыбался, ему было очень приятно устраивать такое застолье. Посреди тарелок поставил он и два букета цветов.
Павел Иванович и отец Афанасий сидели на походных стульчиках, прислушиваясь к детским голосам, наслаждаясь весенними запахами леса, яркой зеленью, щебетанием птиц, приятной теплотой нежаркого дня. «Где-то сейчас мои сослуживцы? – думал Павел Иванович. – Да ясно где: в ресторанах, разных заведениях или дома за вином и картами… Как жаль, как жаль! Помоги им, Господи, перемениться». В тишине прозвучал задумчивый голос кукушки.
– Какая благодать! – сказал Павел Иванович. – Кажется, ничего прекраснее этого леса и не найти.
– Слава Господу! – отозвался отец Афанасий. – Это все Его… «Возвеселил мя еси в творении Твоем…» Остатки рая сладости… Каков же рай-то был?
– Уму непостижимо. Неужели эта чудная красота только остатки? Птицы поют – Господа славят… Сколько поэтов вдохновлялось природой: Тютчев… Фет…
– Не только. Глядя на красоту творения славили Бога великие Отцы наши – Златоуст… Ефрем Сирин… «Всё воспевает Бога и славит Его бессловесными гласами, и чрез меня приносит благодарение Богу», – сказал Григорий Богослов.
– Душа наслаждается всем, что тут видишь.
– Утешает Господь нас, грешных. Да вот и детки! Какие чудные, сколько веселья, радости!..
Дети, отроки и отроковицы от пяти-шести до десяти лет, одетые хотя и бедно, но чисто, наконец собрались на поляне, запыхавшиеся, веселые, с блестящими глазами.
– Стол готов! – провозгласил денщик Александр. – Благослови нам трапезу, отче!
И отец Афанасий благоговейно благословил все приготовленное. Тропарь пели все вместе: «Вознеслся еси во славе, Христе Боже наш, радость сотворивый учеником…»
– Не стесняйтесь, дети, берите все сами, сколько хотите, и помогайте маленьким, – сказал Александр. – А я сейчас и самовар раздую.
Когда подошла очередь чая и сладостей, Павел Иванович сказал:
– Дети! Если что хотите узнать, спрашивайте батюшку… Так, отец Афанасий?
– Так, так, – закивал головой монах.
После некоторого общего молчания Митя, покраснев, выпалил:
– Батюшка! Почему бедные – бедные?
– Да, по обычному мирскому
Тут даже Павел Иванович поставил на землю свою кружку с чаем. «Ну-ка, – подумал он, – куда это клонит отец Афанасий?»
– Все дело в том, – продолжал батюшка, – что считать богатством, а что бедностью. На Святой горе Афон, да и в любом монастыре, подвизаются ради спасения души иноки, давшие обет добровольной нищеты – «Блаженны нищие духом…» У человека все от Бога – и вещественное, и духовное. И вот Господь велит искать духовного, прилепляться к Нему, принимать от Него все. Верный Господу человек не желает себе ничего, что не от Бога, ни даже самой жизни… Верному Господь дает необходимое. Посмотрите, что вы, бедные дети, имеете. У вас верующие родители. У вас есть Церковь. Веру и Церковь отнимет ли кто? Не завидуйте богачам, не знающим Христа. У них в карманах сор и в душе сор… Конечно, и богатый может стать праведником. Вспомним Филарета Милостивого или боярина Лукьяна Стрешнева… А такой богач, который нищему Лазарю в куске хлеба отказывал, – где он? Чего удостоился? Помните?
– Помним, помним, – раздалось несколько голосов.
Батюшка говорил не спеша. Дети слушали с большим вниманием. Митя думал: «Конечно, хорошо! Вот есть у нас и Павел Иванович, который всегда помогает нам… А уж эти "лесные пиры", как он их называет, разве не богатство для нас? И Господь… И как хорошо!..»
Вскоре дети совсем осмелели, и вопросы посыпались со всех сторон. И чего они только не спрашивали… «Дети, дети, – думал Павел Иванович, – хорошие, милые мои дети! Дай Бог вам чистой праведной жизни… Господи, убереги их от злых совратителей, поставь их твердо на путь спасения!»
Были вопросы об Афоне, о монашеской жизни, о молитве, о том, какие бывают чудеса. Отец Афанасий мог только подивиться тому, что видит у детей такой живой интерес к духовной жизни, какого часто не найдешь у взрослых мирян.
– Вот вы сейчас в лесу, дети, – сказал он. – Вы в доме, но в каком? Над головой не потолок, а небо, да такое яркое, синее… Стены блестят как изумруд… А ковер-то у нас под ногами какой… Вы в гостях, но у Кого? Кто скажет?
– У Бога! – раздалось сразу несколько голосов.
– Да, у Отца нашего. Дивной красоты дом! А до того, как согрешили Адам и Ева, он был еще более красивым, нам того и не представить, каким он был. Вы уж, конечно, не станете из озорства что-то портить в нем, ломать, жечь…
– Нет, нет, никогда!
– Будем беречь дом Отца своего.
На обратном пути, уже к вечеру, Павел Иванович предложил отцу Афанасию и детям посидеть на холмике у Казанки, не переходя моста. Так и сделали. На противоположном берегу реки, как некий древний и почти сказочный город, располагался кремль с его стенами, башнями, золотыми куполами и крестами… Солнце клонилось к закату. Река начинала поблескивать огненными струями, постепенно темнеющими… И в природе, и в душах детей был покой. Иной из них, может, и думал: «Вот оно, богатство-то! Господь-то с нами!»