Оракул с Уолл-стрит 2
Шрифт:
— Сколько? — коротко спросил я.
— Двадцать две тысячи из тридцати, — Эдвардс опустил голову. — Восемьдесят процентов их капитала. И Моррисон возвращается завтра утром.
Я присвистнул. По сегодняшним меркам это немалая сумма для семейного инвестиционного портфеля. Не миллионы, конечно, но потеря такой доли капитала могла стоить Эдвардсу не только работы в фирме, но и всей карьеры на Уолл-стрит.
— Как тебя угораздило? — я придвинул к себе блокнот. — Давай по порядку.
Эдвардс глубоко вздохнул,
— Я решил, что смогу увеличить доходность портфеля. Моррисон всегда слишком осторожен… А рынок сейчас бурлит, все акции растут. Я подумал… — он замолчал, осознавая всю глупость своих действий.
— Ты перешел на маржинальную торговлю, — закончил я за него.
Он кивнул, не поднимая глаз.
— Маржа пять к одному. Я вложил все в акции Radio Corporation, Western Union и American Telephone. Они стабильно росли последние недели. Но сегодня какой-то аналитик из First National опубликовал отчет о переоцененности телекоммуникационного сектора, и все рухнуло. Radio потеряла пятнадцать пунктов за час!
Я понимающе кивнул. Классическая ошибка новичка. Пытаться поймать волну роста, используя высокий леверидж, без должного анализа рисков и без стратегии выхода.
— Покажи мне подробный отчет по операциям, — сказал я. — Какие позиции еще открыты? Сколько наличных осталось?
Эдвардс протянул мне несколько листов, исписанных аккуратным почерком. Детальный журнал торговли за последние три дня, с указанием времени, цены и объема каждой операции.
Я внимательно изучал записи. Ситуация хуже, чем я предполагал.
Эдвардс не просто использовал маржинальное кредитование, он еще и концентрировал все средства в одном секторе, нарушая базовый принцип диверсификации. К тому же, он действовал импульсивно, реагируя на краткосрочные колебания рынка.
— Что ж, неприятно, но не смертельно, — наконец сказал я, закончив анализ. — У нас есть около восьми тысяч долларов капитала и маржинальный счет, который еще не достиг требования о довнесении средств. Мы можем это исправить.
— Как? — в голосе Эдвардса послышалась робкая надежда. — До завтрашних торгов осталось совсем немного.
Я взял чистый лист бумаги и начал быстро набрасывать план.
— Первое, что нужно понять: агрессивная стратегия — не значит безрассудная, — сказал я. — Даже при высоком риске должна быть система, расчет и защитные механизмы.
Я нарисовал схему, объясняющую правильный подход:
— Вот три основных ошибки, которые ты допустил. Первая. Концентрация в одном секторе. Вторая. Отсутствие стоп-лоссов. Третья. Слишком высокий леверидж без достаточного резерва.
Эдвардс внимательно смотрел на мои записи.
— Но все говорят, что сейчас нужно именно так торговать. Высокий леверидж, концентрация в растущих секторах…
— «Все» обычно заканчивают разорением, — усмехнулся я. — Послушай, я не
Я начертил на бумаге пирамиду.
— Вот смотри. Представь свой капитал как пирамиду. Внизу, в основании самые надежные, консервативные инвестиции. Облигации, предпочтительные акции стабильных компаний, банковские депозиты. Это сорок-пятьдесят процентов капитала.
Я нарисовал следующий уровень пирамиды.
— Здесь размещаем акции голубых фишек с хорошими дивидендами и умеренным ростом. General Electric, Standard Oil, U. S. Steel. Это тридцать процентов капитала.
Затем нарисовал третий уровень.
— Здесь более рискованные, но перспективные компании с потенциалом роста выше среднего. Автомобильная промышленность, химические компании, розничная торговля. Пятнадцать процентов капитала.
И, наконец, вершина пирамиды.
— И только здесь, на самом верху, мы размещаем самые агрессивные инвестиции. Высокомаржинальная торговля, новые технологические компании, краткосрочные спекуляции. Не более пятнадцати процентов капитала.
Эдвардс изучал схему, постепенно понимая суть.
— Но при таком распределении невозможно получить действительно высокую доходность, — возразил он.
— Ошибаешься, — я покачал головой. — Весь секрет в том, что верхние пятнадцать процентов ты действительно торгуешь крайне агрессивно, с высоким левериджем. Допустим, десять к одному или даже выше. Но делаешь это только с этой небольшой частью капитала, которую можешь позволить себе потерять. А остальное работает как страховка.
Я быстро провел расчеты на бумаге.
— Смотри. Если твои агрессивные 15% принесут 300% прибыли, что вполне реально при правильном подходе, это даст 45% прирост всему портфелю. Добавь сюда 8–10% от более консервативных инвестиций, и общая доходность составит 53–55% годовых. Великолепный результат без неоправданного риска.
Глаза Эдвардса расширились.
— Я никогда не думал об этом так…
— Большинство не думает, — кивнул я. — Они слышат истории о тех, кто сорвал куш на агрессивной торговле, но не слышат о сотнях разорившихся. Настоящее искусство — управлять соотношением риска и доходности.
Затем я перешел к конкретной ситуации с портфелем Дэвидсонов.
— Теперь к твоей текущей проблеме. Мы используем комбинированный подход, чтобы максимально быстро восстановить потери. — Я разделил лист на несколько колонок. — Первое. Закрываем все текущие позиции в Radio Corp. Они еще продолжат падение на новостях.
— Но это зафиксирует убыток! — возразил Эдвардс.
— Именно. И это правильно. Никогда не держись за падающий нож в надежде, что он отскочит, — я твердо посмотрел ему в глаза. — Лучше признать ошибку и действовать дальше, чем упрямо цепляться за проигрышную позицию.