Оракул с Уолл-стрит 4
Шрифт:
— А юридические последствия? — поинтересовался Прескотт. — Такая массированная атака может привлечь внимание регуляторов.
— В этом преимущество нашего бизнеса, — я позволил себе легкую улыбку. — Сейчас фактически нет законов, запрещающих то, что мы делаем. Это агрессивная, но совершенно легальная рыночная стратегия.
Когда все вопросы были решены, я завершил брифинг:
— Все знают свои задачи. Коммуникация только по защищенным каналам, которые установил О’Мэлли. Никаких письменных инструкций, только устные указания.
Я обвел взглядом свою команду.
— Господа, и мисс Левински, сегодня мы не просто совершаем финансовую операцию. Мы меняем ландшафт Уолл-стрит. Удачи всем нам.
Торговый зал Нью-Йоркской фондовой биржи гудел как потревоженный улей.
Маклеры в темных костюмах сновали между торговыми постами, выкрикивая заявки на покупку и продажу. Мальчишки-посыльные с бешеной скоростью пробегали через толпу, доставляя записки с ордерами. Телеграфные аппараты стрекотали, выпуская длинные ленты с последними котировками.
Я стоял на галерее для посетителей, наблюдая за этим зрелищем, сердцем американского капитализма, бьющимся в лихорадочном ритме биржевых торгов. О’Мэлли неприметно стоял позади меня, внимательно отслеживая окружающую обстановку.
В десять ноль-ноль началась наша операция. Я не видел самих ордеров, но мог наблюдать эффект: вокруг поста Continental Copper внезапно возникло оживление.
Брокеры активно жестикулировали, кто-то что-то записывал в блокнот. Котировка на доске изменилась: 68 1/2 , затем 67 3/4 , затем 67.
Ко мне незаметно подошел человек в сером костюме, один из наших информаторов на бирже.
— Первая волна пошла успешно, — тихо сообщил он. — Брокеры Харрисона уже заметили движение и начали выставлять поддерживающие ордера на покупку.
— А Federal Steel? — спросил я, не отрывая взгляда от торгового зала.
— Начинает снижаться. Восемьдесят три с четвертью и падает.
Я кивнул и сделал знак О’Мэлли, который подал сигнал другому нашему человеку, стоявшему у выхода из зала. Тот немедленно отправился к ближайшему телефону, чтобы сообщить Прескотту о запуске второй волны продаж.
К одиннадцати ситуация начала развиваться именно так, как мы планировали. Continental Copper опустилась до шестидесяти трех долларов, Federal Steel до семидесяти восьми. На табло появились первые котировки по Western Union: открытие на уровне 157, затем быстрое снижение до 155, 154, 152…
Я спустился в боковой коридор, где был установлен телефон для посетителей биржи, и набрал номер нашего офиса.
— Левински слушает, — раздался четкий голос.
— Как выглядит ситуация с вашей стороны? — спросил я.
— Превосходно, мистер Стерлинг. Снижение идет по всем трем фронтам. Наши брокеры в Бостоне и Филадельфии также подключились. Первые маржин-коллы уже должны поступать в «Харрисон и Партнеры».
— Отлично. Запускайте информационную составляющую.
Я вернулся
По торговому залу пронесся гул. Типичный звук коллективного осознания того, что происходит что-то необычное.
Около полудня ко мне снова подошел информатор.
— Брокеры Харрисона в панике, — сообщил он, вытирая платком лоб. — Они получили указание поддерживать цены любой ценой, но объем предложения слишком велик. И появились слухи…
— Какие слухи? — поинтересовался я, хотя прекрасно знал ответ.
— Подтвердилось, что у Continental Copper проблемы с недавно приобретенными шахтами в Монтане. Что-то связанное с качеством руды и возможными трудовыми конфликтами. А по Federal Steel опять ходят разговоры о срыве важных правительственных контрактов.
Информационная часть нашего плана работала безупречно. Мои люди, которым я дал указания по распространению слухов, умели создавать нужное информационное поле. Достаточно конкретное, чтобы выглядеть правдоподобно, но достаточно размытое, чтобы его нельзя быстро опровергнуть.
К тринадцати ноль-ноль ситуация обострилась. Continental Copper опустилась до пятидесяти восьми долларов, пройдя второй критический уровень. Federal Steel торговалась по семьдесят три, а Western Union рухнула до ста сорока двух. Масштаб падения уже привлекал всеобщее внимание. У торговых постов всех трех компаний образовались настоящие столпотворения.
Я вновь связался с офисом. На этот раз ответил Бейкер.
— Первые клиенты Харрисона уже звонят, — сообщил он с плохо скрываемым возбуждением. — Трое крупных инвесторов хотят немедленно встретиться для обсуждения возможного перевода портфелей. Я уже назначил им встречи на сегодня и завтра.
— Действуйте, — коротко ответил я. — Но не забывайте о конфиденциальности. Никаких письменных предложений, которые могли бы быть использованы против нас.
Когда я вернулся в торговый зал, обстановка напоминала контролируемый хаос. Маклеры кричали друг на друга, размахивая руками, телефоны звонили непрерывно, мальчишки-посыльные бегали с запотевшими от напряжения лицами. Все признаки настоящей биржевой паники, только в миниатюре, сконцентрированной вокруг трех конкретных акций.
К четырнадцати часам Continental Copper пробила отметку в пятьдесят пять долларов, что, согласно нашему плану, должно было вызвать лавину маржин-коллов для «Харрисон и Партнеры». Federal Steel и Western Union также продолжали падение, достигнув семидесяти и ста тридцати восьми долларов соответственно.
Я покинул биржу и направился в офис «Стерлинг Инвестментс», где можно было координировать действия более эффективно. По пути я мысленно представлял, что сейчас происходит в офисе Харрисона, и это зрелище доставляло мне мрачное удовлетворение.