Оракул с Уолл-стрит 4

Тыналин Алим

Я рассказал о контакте Харрисона с финансовым конгломератом.

— Если они предоставят экстренное финансирование, Харрисон может пережить этот кризис, — я постучал пальцами по столу. — Но ценой полной зависимости от них.

Я повернулся к Левински:

— Продолжайте мониторинг финансового состояния «Харрисон и Партнеры». Мне нужны точные данные о каждом маржин-колле, каждом требовании клиентов, каждом заявлении банков.

Затем к Бейкеру:

— Утройте усилия по работе с их клиентской базой. Каждый

миллион, который мы переманим, это не просто наш выигрыш, но и их проигрыш.

И наконец к Хендерсону:

— Подготовьте аналитический отчет о стоимости активов «Харрисон и Партнеры». Что стоит купить, если дело дойдет до принудительной ликвидации.

Прескотт откашлялся:

— Вы действительно считаете, что все зашло так далеко? До ликвидации?

— Я считаю, что нужно быть готовым к любому сценарию, — ответил я. — Но наиболее вероятный исход — Харрисон будет вынужден искать покупателя для всего бизнеса или его части.

Тут в кабинет вошел О’Мэлли с телеграммой:

— Срочное сообщение от Джонсона, босс. Харрисон созывает совет директоров на восемь вечера. Повестка: «обсуждение стратегических вариантов выхода из кризиса».

Я удовлетворенно кивнул:

— Все идет по плану. Теперь нам нужно готовиться к возможным сценариям. Первый: Харрисон получает поддержку от крупного внешнего инвестора и пытается контратаковать. Второй: он ищет другого стратегического партнера. Третий: он решается на переговоры с нами.

— С нами? — удивленно переспросил Бейкер. — Вы думаете, его гордость позволит ему обратиться к вам после всего, что произошло?

— Когда речь идет о выживании бизнеса, гордость отходит на второй план, — ответил я. — В любом случае, мы должны быть готовы ко всем вариантам.

В этот момент зазвонил телефон. Я поднял трубку:

— Стерлинг слушает.

— Мистер Стерлинг, это Колман, секретарь мистера Харрисона, — в голосе чувствовалось напряжение. — Мистер Харрисон хотел бы встретиться с вами. Сегодня вечером, если возможно.

Я посмотрел на своих коллег, не скрывая удовлетворения:

— Где и когда, мистер Колман?

— Мистер Харрисон предлагает нейтральную территорию. Клуб «Метрополитен», в девять вечера. Он будет ждать вас в Зеленой комнате.

— Передайте мистеру Харрисону, что я буду, — ответил я и положил трубку.

Посмотрев на часы, я объявил:

— Харрисон запросил встречу. Сегодня в девять в «Метрополитен». Розенберг, — я обратился к нашему юристу, — подготовьте предварительный документ о намерениях. Несколько вариантов, от приобретения миноритарной доли до полного поглощения. Прескотт, вы отправитесь со мной. Хендерсон, к восьми мне нужна полная актуальная оценка активов «Харрисон и Партнеры».

Когда все разошлись выполнять поручения, мы остались в кабинете вдвоем с О’Мэлли.

— Невероятно быстро все происходит,

босс, — заметил он, закуривая сигарету. — Еще утром Харрисон был грозным противником, а сейчас он практически готов капитулировать.

— Это иллюзия скорости, Патрик, — я подошел к окну, глядя на вечерний Нью-Йорк. — На самом деле мы методично готовили эту операцию. Каждая деталь, каждый шаг тщательно просчитаны. Сегодня мы просто увидели кульминацию.

— И все же, — О’Мэлли выпустил струю дыма, — заставить такого человека, как Харрисон, просить о встрече… Это впечатляет.

Я улыбнулся, вспоминая свой первый день в «Харрисон и Партнеры», когда я, растерянный и дезориентированный после перемещения в 1928 год, впервые встретился с Робертом Харрисоном. Надменным, властным, не терпящим возражений. Кто бы мог подумать, что меньше чем через два месяца ситуация так кардинально изменится.

* * *

Клуб «Метрополитен» встретил меня привычной атмосферой респектабельной роскоши. Стены, обитые темным деревом, приглушенное освещение, безукоризненно вежливый персонал. Я прибыл за пятнадцать минут до назначенного времени, в сопровождении Прескотта и Розенберга, нашего юриста.

Швейцар проводил нас в Зеленую комнату, элегантное помещение с изумрудными портьерами и классической мебелью из красного дерева. Харрисон еще не появился.

— Отличная позиция для переговоров, — заметил Розенберг, раскладывая бумаги на столе. — Он просил о встрече, и теперь заставляет нас ждать.

Я усмехнулся:

— Не думаю, что Харрисон оценит такую тактику. Он понес слишком большие убытки.

И действительно, ровно в девять часов дверь открылась, и в комнату вошел Роберт Харрисон. Сегодня он выглядел значительно старше своих пятидесяти лет.

Глубокие морщины на лбу, мешки под глазами, седина на висках казалась заметнее обычного. Но держался он все так же прямо, с врожденным достоинством человека, привыкшего к власти.

За ним следовали Паттерсон и седовласый мужчина, которого я не знал, видимо, юрист.

— Стерлинг, — Харрисон сухо кивнул, пожимая мне руку. — Благодарю, что согласились на встречу.

— Вы выглядите уставшим, мистер Харрисон, — заметил я, указывая на кресла. — Сегодня был непростой день на бирже.

Тонкая улыбка скользнула по его лицу:

— Не притворяйтесь, Стерлинг. Мы оба знаем, что произошедшее сегодня ваших рук дело.

Я не стал отрицать:

— Рынок есть рынок, мистер Харрисон. Участники свободно покупают и продают активы в соответствии со своими стратегиями.

— Достаточно игр, — Харрисон обвел рукой стол. — Вы нанесли сокрушительный удар по моей компании. Умелый, хорошо продуманный удар. Если бы не ваша атака, никто даже не заподозрил бы, что у нас есть какие-либо финансовые проблемы.