Оракул с Уолл-стрит 4
Шрифт:
— Выдержит, — я был абсолютно уверен. — По крайней мере, еще как минимум полгода, если не больше. К тому моменту мы уже начнем постепенный выход. Главное — жесткая дисциплина и точный тайминг.
Я раскрыл последний отчет:
— Смотрите, здесь ключевые даты нашей стратегии выхода. В июне следующего года начинаем первые продажи активов третьего траста, в июле снижаем долю маржинальной торговли, к августу переводим тридцать процентов активов в высоколиквидные инструменты. К сентябрю должны остаться с минимальным кредитным плечом.
Кляйн внимательно изучал график:
—
Я встретил его взгляд:
— Мистер Кляйн, есть две категории участников рынка, те, кто выходит слишком рано, и те, кто выходит слишком поздно. Первые упускают часть прибыли, вторые теряют все. Я предпочитаю первую категорию.
Наша структура работала, как хорошо смазанный механизм. «Atlantic Investment Trust» уже управлял активами на сумму более тридцати миллионов долларов, его акции торговались с премией в двадцать процентов к чистой стоимости активов. «Metropolitan Securities» через сеть подставных компаний контролировал не только «Atlantic», но и значительные пакеты акций в других инвестиционных трастах. А «Hudson Bay», оставаясь в тени, использовал десятикратное кредитное плечо для спекуляций на самых быстрорастущих секторах рынка.
Я вызвал Розенберга в свой основной офис в здании «Стерлинг, Харрисон и Партнеры».
— Пора переходить к следующему этапу, — сказал я, когда он вошел. — Подготовьте документы для создания еще двух трастов — «Pacific Coast Investments» и «Continental Trading Corporation».
Розенберг сделал пометки в блокноте:
— Та же структура, что и с предыдущими?
— Аналогичная, но с некоторыми изменениями, — я протянул ему схему. — «Pacific» будет зарегистрирован в Мэриленде, «Continental» в Калифорнии. Разные юрисдикции, разные аудиторские фирмы, никаких явных пересечений. Формально они будут независимыми от нашей первой группы трастов.
— Понимаю. Для дополнительной изоляции?
— Именно. В случае проблем с одной группой вторая останется защищенной. — Я поднялся и подошел к карте США на стене. — Также хочу, чтобы вы проработали схему для возможного быстрого вывода активов в случае непредвиденных обстоятельств.
Розенберг понимающе кивнул. Он был одним из немногих, кому я намекнул на возможность серьезных рыночных потрясений в ближайшем будущем.
Затем мы встретились с Мэдденом в его частном клубе для подведения промежуточных итогов.
— Сорок семь процентов за два с половиной месяца, — Мэдден изучал финансовый отчет, попивая виски. — Просто невероятно. Даже в нашем основном бизнесе такие цифры редкость.
— И это только начало, — я отпил воды из хрустального стакана. — К июлю, по моим расчетам, общая доходность превысит сто процентов. И это до запуска второй группы трастов.
Мэдден отложил отчет и внимательно посмотрел на меня:
— Вы что-то недоговариваете, Стерлинг. Я видел ваши инструкции Кляйну о постепенном сокращении левериджа. Это необычно для человека, который прогнозирует дальнейший
Я на мгновение задумался. Мэдден проницательнее, чем казалось. Возможно, стоило поделиться частью информации. Хотя, я и так уже намекал раньше. Все довольно понятно.
— Мистер Мэдден, — начал я осторожно. — Есть определенные индикаторы, заставляющие меня проявлять осторожность. Ничего конкретного, просто совокупность факторов. Замедление темпов роста в некоторых секторах, накопление товарных запасов, определенные шаги банковских регуляторов…
Мэдден прищурился:
— Вы ожидаете коррекцию?
— Скажем так, я считаю разумным подготовиться к возможной волатильности рынка во второй половине года, — я посмотрел ему прямо в глаза. — Лучше выйти чуть раньше пика, чем рисковать остаться на падающем рынке.
Мэдден долго молчал, размышляя, затем кивнул:
— Хорошо, Стерлинг. Я доверяю вашему чутью. Если вы говорите «готовиться к выходу», значит, будем готовиться.
Он поднял стакан:
— За самый выгодный бизнес в моей жизни. И за вашу поразительную интуицию.
Мы чокнулись, и я позволил себе улыбку. Не интуиция, мистер Мэдден. Знание. Знание из будущего, которое скоро спасет наши капиталы, когда вся эта прекрасная шаткая пирамида начнет рушиться.
В тот же вечер я отправился на другую встречу, с коллегой Мэддена.
Восточный ветер нес промозглую сырость с Ист-Ривер, когда мой автомобиль остановился в тени обшарпанного кирпичного здания на окраине Маленькой Италии.
На фасаде скромная вывеска гласила «Ресторан Винченцо». Место, где подавали не только спагетти, но и сделки самого разного толка.
Я взглянул на наручные часы. Без четверти десять вечера. Идеальное время для подобных встреч. Достаточно поздно, чтобы избежать случайных свидетелей, но не настолько, чтобы вызвать подозрения у патрульных полицейских.
— Постарайся без резких движений, — сказал я О’Мэлли, который, сжимая руль, внимательно осматривал улицу. — Надеюсь, все пройдет без эксцессов…
— Знаю, босс, — перебил он, похлопывая внутренний карман пиджака, где явно скрывался пистолет. — Действуем по плану. Надеюсь, обойдемся без эвакуации.
Я кивнул и вышел из автомобиля. Эвакуация означала вызов людей Мэддена и стремительное исчезновение из города, но я надеялся, что до этого не дойдет.
Лучиано, при всей жестокости, оставался прежде всего бизнесменом. А бизнесмены не убивают курицу, несущую золотые яйца.
Массивный привратник в безукоризненно сшитом костюме преградил нам путь у входа.
— К кому? — лаконично поинтересовался он с едва заметным итальянским акцентом.
— Мистер Лучиано ожидает меня, — ответил я, не пытаясь протиснуться мимо него. — Уильям Стерлинг.
Он окинул нас оценивающим взглядом, затем кивнул и отступил в сторону. Металлический лязг замка прозвучал особенно отчетливо в тишине вечерней улицы.
Внутри ресторан разительно отличался от скромного фасада. Мягкий свет хрустальных люстр, белоснежные скатерти, темные деревянные панели на стенах.