Оракул с Уолл-стрит 4
Шрифт:
Доктор Стивенс кивнул.
— Александр демонстрировал результаты на вчерашней конференции. Потенциал поразительный.
Я выпрямился, мысленно просчитывая возможности.
— И каковы следующие шаги, доктор Флеминг?
— Вот здесь и возникают трудности, — его лицо омрачилось. — Чтобы сделать пенициллин доступным для лечения, нужно разработать методы массового производства. Настоящий пенициллин производится в ничтожных количествах, даже для лабораторных экспериментов едва хватает.
— А что требуется
Флеминг откинулся в кресле.
— Серьезные инвестиции в исследования. Новое оборудование, квалифицированный персонал, время. Очень много времени. По моим оценкам, от нескольких лет до десятилетия, прежде чем мы сможем производить пенициллин в промышленных масштабах.
Десятилетие. Если дождаться естественного хода событий, массовое производство пенициллина начнется только в начале 1940-х, во время Второй мировой войны. Сколько жизней можно спасти, ускорив этот процесс на десять лет!
— Доктор Флеминг, — начал я осторожно, — что если бы у вас были неограниченные ресурсы для исследований? Собственная лаборатория, лучшее оборудование, команда талантливых ученых?
Глаза Флеминга загорелись.
— О, если бы! Мы могли бы ускорить процесс в разы. Начать с изучения химической структуры пенициллина, затем найти способы стабилизации и концентрации. Возможно, даже создать синтетические аналоги…
— Мистер Стерлинг, — вмешался доктор Стивенс, — боюсь, вы недооцениваете масштаб инвестиций, необходимых для такого проекта.
— Попробуйте удивить меня цифрами, — улыбнулся я.
Стивенс и Флеминг переглянулись. Наконец, Флеминг назвал сумму, которая для 1929 года звучала астрономически.
— Для создания полноценного исследовательского центра потребуется около пятисот тысяч долларов первоначальных инвестиций. Плюс ежегодные операционные расходы в размере двухсот тысяч.
— А сроки?
— При наличии ресурсов и правильной организации… возможно, пять лет до первых практических результатов.
Пять лет. К 1934 году. Это означало бы доступность антибиотиков задолго до войны.
— Джентльмены, — я достал из внутреннего кармана чековую книжку, — вы получите все необходимые средства.
Флеминг подумал, что ослышался.
— Прошу прощения?
— Я предлагаю создать исследовательский центр по разработке пенициллина, — я начал выписывать чек. — Первоначальное финансирование — миллион долларов.
В лаборатории повисла тишина. Доктор Стивенс побледнел. Флеминг открыл рот, но не произнес ни слова.
— Это невозможно, — наконец выдохнул Стивенс. — Мистер Стерлинг, вы говорите о сумме, сопоставимой с годовым бюджетом всего университета.
— И каждый цент окупится сторицей, — я оторвал чек и протянул его изумленному декану. — Доктор Флеминг, я хочу, чтобы в течение месяца была создана лаборатория, не уступающая лучшим в Европе.
Флеминг,
— Мистер Стерлинг, я тронут вашим интересом к моих работе. Большинство финансистов считает медицинские исследования невыгодным вложением.
— Доктор Флеминг, ваше открытие может спасти больше жизней, чем все, что унесли войны в истории человечества, — ответил я с искренним убеждением. — Такие инвестиции бесценны.
— Но почему? — Стивенс все еще держал чек, словно боясь, что тот исчезнет. — Что заставило вас принять столь радикальное решение?
Я задумался на мгновение, выбирая слова.
— Недавно я потерял близкого человека из-за инфекции, которую врачи не смогли вылечить. Тогда я решил, что если у меня будет возможность предотвратить подобные трагедии, я не упущу ее.
Это было правдой, хотя и половинчатой. Я знал, какое значение имел этот препарат для человечества.
— Есть еще одно условие, — добавил я. — Я хочу, чтобы результаты исследований стали достоянием медицинского сообщества как можно быстрее. Не должно быть никаких патентных ограничений или попыток монополизации.
Флеминг энергично кивнул.
— Полностью согласен! Медицина должна служить человечеству, а не частным интересам.
Я улыбнулся. В оригинальной истории Флеминг действительно придерживался таких взглядов, отказавшись патентовать пенициллин.
— Когда можете начать набор команды? — спросил я.
— Немедленно, — ответил Стивенс, все еще ошеломленный. — У нас есть контакты с лучшими микробиологами и химиками страны. Многие будут счастливы присоединиться к такому проекту.
— Превосходно. Доктор Флеминг, планируете остаться в Америке для руководства проектом?
— Если позволите, я хотел бы разделить время между Нью-Йорком и Лондоном, — он задумался. — Там остались мои исследования, да и семья…
— Конечно. Мы организуем все так, чтобы вам было удобно.
О’Мэлли, который все это время молча стоял у двери, неожиданно подал голос:
— Прошу прощения за вмешательство. Мистер Стерлинг, возможно, стоит обсудить некоторые практические детали отдельно?
Я кивнул, понимая его намек. Безопасность, логистика, контракты, все это требовало детального планирования.
— Доктор Стивенс, доктор Флеминг, позвольте моему помощнику встретиться с вашими юристами завтра. Мы оформим все необходимые документы.
— Разумеется, — Стивенс кивнул. — Хотя должен предупредить, университетская бюрократия порой движется медленно.
— Мы найдем способы ускорить процесс, — заверил я.
Флеминг вдруг нахмурился.
— Кстати, о финансировании. Вы не единственный, кто интересуется коммерческим потенциалом биологических открытий. Хотя, в последние месяцы несколько крупных корпораций сокращают финансирование научных проектов.