Оракул с Уолл-стрит
Шрифт:
— Разумеется, — Финч слегка улыбнулся. — Факты важная вещь. Как и умение правильно их интерпретировать.
Его тон намекал на какой-то дополнительный смысл, скрытый за этими простыми словами. Прежде чем я успел ответить, Норрис хлопнул в ладоши, привлекая внимание собравшихся:
— Господа, предлагаю начать нашу дискуссию. У нас довольно насыщенная повестка, а время ограничено.
Я сел в указанное кресло, но продолжал ощущать на себе взгляд Финча. Совпадение или нет, его присутствие трансформировало то, что должно было быть интеллектуальным собранием единомышленников, в потенциальную ловушку.
И
Профессор Норрис тем временем занял место во главе стола и начал вступительную речь. Я сосредоточился на его словах, стараясь игнорировать пристальный взгляд Финча.
— Господа, как я уже говорил, сегодня мы рассматриваем последние решения Федеральной резервной системы. В контексте усиливающейся спекулятивной активности на рынке. Бенджамин Стронг в апреле поднял учетную ставку с трех с половиной процента до четырех, и я убежден, что это лишь первый шаг в серии повышений, которые мы увидим в ближайшие месяцы.
Доктор Левин, седой профессор с характерной козлиной бородкой и проницательными глазами за стеклами очков в тонкой оправе, откашлялся:
— Проблема не в том, что ФРС поднимает ставки, Александр, а в том, что они делают это слишком осторожно и поздно. Стронг пытается охладить рынок, не разрушая его, но я боюсь, что этот срединный путь не даст результата. Как говорил Бэджет, полумеры во время финансовой лихорадки подобны попыткам потушить лесной пожар стаканом воды.
— Вы полагаете, требуется более агрессивное повышение? — спросил Харпер из Financial Journal, делая заметки в блокноте.
— Я полагаю, — подчеркнуто ответил Левин, — что нынешний объем маржинальной торговли создал систему с таким встроенным рычагом, что любая попытка сжать этот «воздушный шар» приведет либо к его медленной дефляции, либо к взрыву. И я опасаюсь, что второй вариант более вероятен.
Седовласый джентльмен с другого конца стола, которого я не знал, вступил в разговор:
— Коллеги, позвольте представить некоторые цифры. Объем маржинальных кредитов вырос с трех с половиной миллиардов долларов в январе до более чем четырех с половиной миллиардов к концу мая. Это беспрецедентный рост даже для нынешнего бычьего рынка. При этом многие брокерские дома продолжают предлагать кредитное плечо десять к одному, требуя лишь десять процентов обеспечения. Это значит, что активы в сорок четыре миллиарда долларов держатся на фундаменте реальных денег в четыре миллиарда четыреста миллионов.
По комнате прокатился тихий гул обеспокоенных голосов. Я решил, что настал момент включиться в дискуссию:
— Если позволите, господа, хотел бы добавить к этой статистике еще один важный факт. По моим наблюдениям, соотношение цены к доходу по индексу промышленных компаний Доу-Джонса достигло показателя 19,5, что на сорок восемь процентов выше исторического среднего значения.
Все взоры обратились ко мне, включая особенно пристальный взгляд Финча.
— Интересное наблюдение, молодой человек, — произнес Левин. — И какие выводы вы делаете из этой статистики?
Я на секунду задумался, стараясь не выдать глубину своих знаний.
— Исторические данные показывают, что рынок имеет свойство
— Либо крах неизбежен, — закончил за меня профессор Норрис, кивая с одобрением. — Именно об этом я говорю уже больше года, но меня называют пессимистом и ретроградом.
Финч подался вперед, сложив пальцы домиком:
— А не считаете ли вы, мистер Стерлинг, что технологические инновации, такие как радио, воздухоплавание, автомобильная промышленность, действительно оправдывают более высокие оценки компаний? Разве мы не стоим на пороге новой эры процветания?
В его вопросе явно скрывался подтекст, будто он проверял не только мои экономические познания, но и что-то еще.
— Инновации, безусловно, создают новые возможности для роста, — ответил я, тщательно взвешивая каждое слово. — Но история показывает интересную закономерность. Когда прорывная технология начинает широко внедряться, первоначальный энтузиазм часто приводит к необоснованному взлету оценок. Вспомните железнодорожный бум 1870-х. Или телеграфные компании в начале века. Технология меняла мир, но большинство инвесторов всё равно теряли деньги, потому что платили слишком высокую цену на пике энтузиазма.
Из своего времени я бы добавил бум доткомов в 90-х, а в 20-х годах двадцать первого века — пузырь криптовалюты.
Профессор с короткой стрижкой и квадратной челюстью, его представили как доктора Миллера из Чикагского университета, энергично кивнул:
— Точно! Это прекрасная иллюстрация классической схемы Киндлбергера о манийных фазах рынка. Сначала рациональное основание для оптимизма, затем иррациональный разгон, за которым следуют массовое вовлечение неопытных инвесторов, финансовый рычаг и, в конце концов, неизбежный коллапс.
— А что насчет исторических параллелей? — спросил Норрис, обращаясь ко всем присутствующим, но глядя в мою сторону. — Мистер Стерлинг, вы, кажется, проявляли интерес к панике 1907 года?
Это тонкая проверка. Норрис знал о моем исследовании и хотел услышать мои соображения перед этой группой экспертов.
Я открыл портфель и достал несколько графиков, подготовленных заранее:
— Действительно, я обнаружил несколько тревожных совпадений между текущей ситуацией и периодом, предшествовавшим панике 1907 года. Во-первых, избыток ликвидности в системе. Во-вторых, резкий рост объемов кредитования для спекулятивных целей. В-третьих, заметный разрыв между ростом цен активов и фундаментальными показателями. И наконец, что возможно важнее всего, массовый приток на рынок непрофессиональных инвесторов.
Я передал графики присутствующим:
— Как видите, если наложить паттерны волатильности 1906–1907 годов на текущую динамику, сходство становится труднее игнорировать.
В комнате воцарилась тишина, пока ученые изучали мои материалы. Даже Финч, казалось, искренне заинтересован.
— Чрезвычайно любопытно, — пробормотал Левин, рассматривая графики через очки. — Особенно этот анализ соотношения объемов маржинальной торговли к общей капитализации рынка. Почему никто из наших аналитиков не проводил такое сопоставление раньше?