Орфан Кейн
Шрифт:
На четвертый день он проснулся как обычно, почесал перед зеркалом щетину: брить ли? Решил, что он не сухопутная тля, а боец, пусть и в отставке, и включил бритву. После надел свежий комбинезон и покинул каюту.
Хорошие новости ждали Кейна уже на пути в медотсек. Его встретил в коридоре посыльный с шевронами медицинской службы, увидев стрелка, он остановил его и доложил:
— Один из вашего экипажа пришел в себя, вам разрешено короткое посещение.
— Кто именно? — что-то внутри Кейна дрогнуло, сердце рвануло, ускоряя ритм.
— Мужчина. —
— Благодарю.
Кейн ускорил шаг. Итак, первым очнулся здоровяк, что в принципе предсказуемо. Если не сорвало в полете, значит, жить будет. А что с остальными? В палате оказался доктор. Он стоял в изголовье кровати, изучая показатели на открытом в пол стены экране. Когда стрелок вошел, мужчина повернулся к нему:
— Вы уже здесь? Хотя, если учесть, что вы паслись тут постоянно, не удивлен. Состояние улучшается, но вам все равно лучше не задерживаться надолго. Я вернусь через пять минут.
Доктор вышел. Кейн проводил его взглядом, потом обернулся к постели. Лицо Бауэра на подушке выглядело почти серым, заплывшим. Шея наоборот, была фиолетовой в потеках. Кисти рук, лежащих поверх одеяла, стягивали медицинские шины. Поймав взгляд стрелка, Бауэр каркнул и прошептал:
— Красавец, да? Хе… А внутри еще лучше. Я так хреново себя не чувствовал с тех пор… как меня моя Кристина застукала с подругой… Ох!
Он сухо закашлялся, морщась от боли, потом рассмеялся, все так же шепотом:
— Тогда тоже неделю не поднимался, да… — он вдруг стал серьезным. — Остальные как? Мне не говорят… ничего…
— Все здесь. — Кейн неопределенно махнул рукой. — Долетели, но пока только мы с тобой в сознании.
Бауэр понимающе кивнул. Кейн покосился на экраны, пытаясь в мешанине цифр и графиков рассмотреть… что?
— Как тебя угораздило? — он указал на почти черную шею.
— Обернуться хотел… кха… посмотреть… как там «Аякс». Чуть башку в шлем не выронил…
Они поговорили еще немного. В основном, конечно, Кейн, о том, что случилось дальше, как он устроился и о перспективах.
— …Так что вот такие дела. Давай поднимайся, без тебя здесь скучно совсем. А сейчас мне идти надо, ты держись, хорошо? — он подошел, опустил руку крепышу на плечо. Тот поморщился, но ответил жизнерадостным хрипом:
— Да куда я денусь?
Кейн приготовился ждать дальше, но этим же вечером очнулся Ойра. Стрелок поспешил к нему, тот выглядел немногим лучше, но по крайней мере шея была цела. Правда, он умудрился сломать обе ноги.
— Вот такой я неудачник, — прокомментировал он свое положение.
— Ничего, все сложилось благополучно.
— Смотря для кого. — Техник стал серьезным. — Ты уже доложил о случившемся?
— Да. — Кейн пересказал ему то, что уже сообщил Бауэру. — Так что вот…
— Они… считают, что Акамине замешана?
— А ты? — спросил в ответ Кейн. — Доводы у них хорошие, но внутри что-то подсказывает: не она это.
— Время
Что именно ему нужно, стрелок не стал выяснять. Он вышел и отправился в кафетерий ожидать пробуждения девушки. Но в этот день больше хороших новостей не было.
Чтобы скоротать время, да и от скуки, он начал изучать доступную информацию по Тритону-2, которой было немногим больше, чем он уже знал.
Формой правления на планете была криптодемократия, штука удивительно надежная в замкнутых обществах. Они выбирали и снимали руководителей простым голосованием, причем, для этого не нужно было даже собираться, достаточно было, чтобы появился определенный процент недовольных. На планетах более открытых давно бы случился переворот, или общество скатилось в анархию. Здесь же людям удалось поймать баланс.
Воинами в тритонианском обществе мог стать любой, тут не было ничего особенного. Точно так же, как во множестве милитаризованных миров, детей модифицировали еще до рождения, многих сращивали с машинами по мере взросления. Пройдет еще несколько сотен лет, пока ценность жизни отдельного человека снова вырастет.
Очень немногое было известно о науке Тритона-2. Причем, последние данные по ней были добавлены в архив почти полвека назад. Затем они закрылись от остальных, и, несмотря на постоянные запросы, больше не пускали к себе наблюдателей, зато, судя по всему, сблизились с сектантами с Япета. Кейн вспомнил удивительный скафандр Акамине, больше похожий на облако или дым, чем на что-то прочное. Чья же, интересно, это разработка? Собственная, или совместная? Он не знал еще его полных возможностей, но и того, что стрелок уже увидел, было достаточно.
Какое-то очень важное дело свело эти расы на исследовательском корабле. Что-то настолько важное, что на них рискнули напасть, несмотря даже на репутацию обоих. Когда — или если? — на Япете и Тритоне выяснят, к именно напал на исследователей, быть войне. У Япета корабли старые и медленные, но уверен, что ради такого случая их союзники поделятся.
Скорей бы уже медики подлатали Акамине. Девушка — полезнейший свидетель. Именно свидетель, что бы там ни предполагал тип из разведки. И дешифровщикам лучше бы поторопиться с модулем памяти.
В дверь позвонили. Кейн взмахом руки открыл, с неудовольствием увидев на пороге серого. Тот вошел, улыбнулся примирительно:
— Я бы хотел закончить с тем разговором. Возможно, нам еще придется встречаться, так что не хочу оставлять недоговоренностей.
Не спрашивая, он прошел в глубину каюты и опустился на стул. Упершись локтями, он подался вперед, некоторое время изучал комнату, затем улыбка сошла с его лица:
— Сержант, скажу сразу, что ваша попытка указать, кто тут на самом деле обладает информацией, мне была безразлична. Я пришел не поэтому. Но все же некоторые точки расставить необходимо. Как вы считаете?