Орфан Кейн
Шрифт:
— Я не понимаю, о чем вы. — Кейн сжал зубы, сдерживая инстинктивную неприязнь бойца с передовой к крысам из разведки. — Мы всего лишь обменялись мнениями.
— И все же, хочу предупредить, — серый продолжал прожигать Кейна пристальным взглядом, — чтобы вы вели себя осторожнее с подозреваемой.
— На чем основаны подозрения, кроме того, что вы уже озвучили? — Кейн ответил холодным взглядом, но человек из разведки уже поднялся на ноги. У выхода он обернулся:
— Всего лишь предупреждение на будущее: держитесь с ней осторожнее. А если
3-4
О том, что тритонианка уже пришла в себя, Кейну никто не потрудился сообщить. Он прождал еще несколько дней, навещая Ойру и Бауэра, но беспокойство продолжало расти: что-то случилось? Почему им ничего не говорят? Стрелок был готов отправиться к начальнику медицинской службы, но тут пришел вызов. Открыв письмо, Кейн с удивлением обнаружил, что его приглашают свидетелем на слушания по поводу атаки на корабль ученых и на торпедоносец, и главной обвиняемой там будет ни кто иная, как Акамине.
Бауэр и Ойра тоже были заявлены свидетелями, так что незадолго до обозначенного срока он появился у них. Техника на месте не оказалось, но он нашелся в палате второго стрелка, сидя на стуле, лениво наблюдал, как здоровяк мерил шагами тесное помещение.
— Ты слышал, что они там придумали? По поводу девчонки? — прогремел он, едва Кейн вошел. — Хотят сделать ее крайней, сволочи!
— Да, — стрелок кивнул. — Я вам сразу не сообщил, думал, что это недоразумение. А оказалось…
Он развел руками. Ойра заметил со стула:
— Судя по лицам, вы уверены, что она совершенно ни при чем. Но как насчет того, что мы не знаем всего?
— Да заткнись уже! — взревел Бауэр и, повернувшись к Кейну, пожаловался, ткнув пальцем в сторону техника: — Он мне уже весь мозг сожрал! Не будь ты Ойра, — обратился он к обидчику, — Я бы тебе давно голову оторвал!
— Тише! — Ойра отшатнулся в притворном испуге, но тут же снова стал спокойным. — Я к тому, что нужно сходить и послушать. Что-то вы за нее быстро впряглись, заступнички, хоть и знаете ее сколько? Пару часов, если мерить только общение? У меня больше доверия к Кейну, пусть это был наш единственный совместный вылет и он из медноголовых…
— Ты снова? — Кейн смерил его тяжелым взглядом. Ойра отмахулся и продолжил:
— Так что прекращайте истерику. Пойдем, расскажем, как было, послушаем умных людей, а уже потом будем рефлексировать!
На том и порешили. Да и о чем было спорить, если он со всех сторон прав? Собравшись, они вышли в коридор, где их встретил конвой. Бауэр решил было взбрыкнуть, но техник со стрелком его успокоили. Дальше двинулись в сопровождении четверых солдат, без боевой брони, но с оружием, которое, правда, оставалось в кобурах.
Кейн ожидал, что их поведут в уже знакомый ему зал, но вместо этого они двигались незнакомыми переходами и коридорами, к тому же без путеводной нити.
Наконец, они пришли. Кейн ожидал, что их введут под конвоем, как преступников, но сопровождение осталось снаружи,
Расположившись, они начали оглядываться, изучая новое место, и тут Ойра воскликнул:
— Твою мать!
— Что случилось? Где? — Кейн моментально собрался, закрутил головой: ничего хорошего, судя по тону, техник не обнаружил.
— Вон, на стуле! — Ойра понизил тон, так как на них начали оборачиваться. — Разуй глаза!
Глазомер никогда раньше не подводил десантника, но не в этот раз. Только присмотревшись, он увидел, что на стуле в центре полулежит человек. Узнать в нем Акамине было еще труднее: и без того маленькая, сейчас она истаяла до состояния крайнего истощения. Глаза на бледном до серости лице были полуоткрыты, но смотрели безучастно.
— Что эти твари с ней сотворили? — зарычал, поднимаясь, Бауэр. На его плечах тут же повисли Ойра и Кейн, ощутивший кроме злости еще и мощное дежавю. Охрана двинулась к ним, держа руки возле оружия, здоровяк точно это видел, но успокаиваться не собирался. — Я голыми руками порву того…
Его кое-как усадили на место. Подошедший офицер сухо скомандовал охране:
— Будет нарушать, парализуйте.
Развернувшись, он пошел прочь, сопровождаемый рычанием Бауэра и руганью Ойры. Кейн махнул обступившей их охране: все поняли, хоть его самого так и подмывало разбить кому-нибудь голову. Кому-нибудь? Это был вполне конкретный человек…
В зале появились и начали занимать свои места капитан и старшие офицеры в количестве десяти человек. К удивлению, среди них не было никого из тех, кто был на прошлом совещании. Сам капитан был темнее тучи, губы превратились в тонкую нитку, усы презрительно изогнулись, но когда он смотрел на тритонианку, в его холодном взгляде появлялось что-то, похожее на сожаление.
Девушка не проявляла к происходящему никакого интереса. Даже когда все поднялись, чтобы приветствовать высокие чины, и даже Бауэр, подпираемый товарищами, кое-как стал на ноги, она осталась неподвижно сидеть. Сейчас она больше всего напоминала сломанную куклу.
Что они с ней сделали? Или точнее — что они сделали сверх того, что с ней уже натворил побег с торпедоносца? Это все — последствия перелета, и она просто не восстановилась, прежде чем попасть сюда, или же с ней что-то сделали люди из разведки? Пусть серый и сказал, что не причинит ей вреда, веры им у Кейна не было.
Наконец, в зале появился сам серый. Он по прежнему не носил знаков различия, но по тому, как напряглись остальные за длинным столом, Кейн только больше утвердился в своей догадке. С его появлением началось само слушание.