Ормхеймский Бастард
Шрифт:
— Слуги играют неохотно, Вики это чувствует, — будто прочла мысли проницательная императрица.
— Я хочу, чтобы принцем был Алан! — Вики подхватила его за три пальца и потащила к прочим. Не вырвешься!
— Почему он? — уточнила похожая на Константина девушка. Зоя?
— Он — добрый и красивый! — выпалила Виктория.
Это девочка — добрая. И милая. Жаль, что такое проходит быстро. А в ядовитой Мидантии — стремительно.
Впрочем, Алан вряд ли протянет столько, чтобы это застать. Не та выпала страна. Да и подзвездный мир —
— Спасибо, Ваше Высочество, — улыбнулся он. Под совсем не умиленные улыбки ее старшей родни и… Кем там им приходится надменный Вольдемар?
Всех скопом явно забавляет детское объяснение. Особенно его вторая часть.
— А Вольдемар будет папой? — улыбнулась Юлиана. Вроде бы искренне. С ней ручаться нельзя никогда.
— Вольдемар будет королем, — серьезно объяснила черноглазая малышка. В растрепавшихся темных косичках косо повис яркий алый цветок. Не роза. Потому как без шипов. Тоже откуда-то завезли, бедолагу. Или вывели — придворные умельцы. — Папой принца. А папа — в отъезде. Он скоро придет. Выгонит злую мачеху и женится на фее.
Наведет порядок, в общем. Интересно как — с учетом совмещения ролей?
Вики отвлеклась от добрых, красивых принцев — собирает пышный букет из разноцветных листьев. Алый, золотой, зеленый. Круглый и остролистый. Чуть не роняет — слишком велик.
И… вручает Алану.
— Это тебе подарок. Мой папа теперь женат на тете Юли! — окончательно спутала всё принцесса. Чуть не уронила красный цветок — его метко подхватила Юлиана. И ловко воткнула девочке в волосы с другой стороны. — А мама женилась на другом дяде, и они теперь живут не дома. А у тебя есть жена?
— Пока нет, Ваше Высочество.
Пока… Размечтался.
— Вот! И у принца — нет. Ты — принц, и я на тебе женюсь, когда мне будет четыре… пять… — принцесса перешла ко второй руке, старательно загибая пальчики. — Шесть… семь годов! Вот, — остановилась она на жутко большой цифре. Старше, чем сейчас, вдвое. — Ты пока подожди.
— Ну, это будет решать твой папа, — заметила Юлиана. Подхватила девочку, закружила и под ее смех подкинула вверх. — Лети!
Алан чуть не бросился ловить, но императрица отлично справилась сама. Как Евгений доверяет дочь этой змее?
— Я умею летать! Я — самая сильная девочка в мире! А папа мне всё позволит, я знаю!
Звенит голосок-колокольчик. Счастливый, радостный, добрый. Повисли во встрепанных локонах цветы — красных огоньков там целых три, оказывается. Чудом за что-то зацепились. Неужели все принцессы когда-то были такими? Зоя — возможно. Но Юлиана?
— Алан, а я похожа на папу? — теперь черные глазищи — немного сверху.
Все-таки Эдингем — слишком невысок.
— Несомненно, Ваше Высочество.
По правде говоря, особого сходства (кроме цвета глаз) он не заметил, но такого вслух не брякнешь. Про Вики и так ходят слухи. Ползают по придворной грязи.
Но без отцовского характера девочке точно будет лучше. А уж окружающим…
—
— У нас определенно похожа форма носика, — улыбнулась мачеха.
Они ведь и впрямь родственницы. И довольно близкие. Двоюродные. С этой Мидантией с ума сойдешь.
Если успеешь — пока жив.
— А ты правда в детстве лазала по деревьям? — смеется Вики. — И как-то не могла слезть сама? Ты?
Будто тень грозового шторма промелькнула в зеленых глазах:
— Правда. Я. Вот такой я была как-то неловкой.
— А Роман, вместо того, чтобы помочь, ревел, как младенец, что он не виноват, — фыркнула Зоя. — Это даже я помню.
Почему бледнеет вторая девушка?
— Вопить он и впрямь любил — особенно, когда боялся, что ему попадет, — прищурилась Юлиана. — Но ты-то откуда помнишь? Тебе же было не больше двух.
— У меня хорошая память. А он вопил очень громко. Зою вообще перепугал.
Так Зоя — не она? Вторая? Тихая, молчаливая девушка? Алан чуть не принял ее за няню Виктории. Или за компаньонку принцессы.
А мог бы догадаться. Сестра характером похожа на брата. Даже если все прочие братья и сестры разнятся, как хищники в диком лесу. Одни — крупнее и опаснее других. И только это определяет повадки.
А сестра Константина — истинная наследница Пурпурного престола. И рискует больше, чем… кто эта вторая? Какая-нибудь дальняя кузина? Уж точно не бесправная служанка — слишком смелая.
— А кто тогда снял тебя с дерева? — вернула историю на место Вики. Вопящий как младенец покойный дядя Роман ее не заинтересовал.
Она его уже наверняка и помнит смутно. Как и бывает в ее возрасте.
И хорошо. Романов помнить незачем.
— Твой папа, — вдруг убийственно серьезна Юлиана. Сейчас у нее не насмехаются даже глаза. Зато слегка потеплели.
А Вики ничего не видит — на ее руках. Так близко…
— Ой, здорово! А слуги испугались, да? Или просто не умели лазать?
— Дерево было тонкое. И качалось. Могло сломаться. Взрослому не залезть.
Так это и впрямь — правда? Как это было?
Будто летний парк и впрямь украсился тенями прошлого. Радостным смехом, переливом голосов… горьким плачем и грызущей тревогой. Заполошным кудахтаньем слуг, что за всё ответят первыми. Радостью, горем и страхом. Вновь.
Призрачные тени заполнили многоликий парк, постепенно возвращаясь — одна за другой.
Маленькая зеленоглазая девочка сжалась на угрожающе качнувшемся дереве. Удивительно красивая девочка — другой Юлиана быть просто не могла.
Вопящий мальчишка постарше — внизу. Почему Роман вообще орал? Испугался за нее? Или сам и был виноват? И испугался и впрямь только за себя? Что нехило теперь влетит.
Вот только от кого? Роман же тоже принц… был.
А Евгений в детстве настолько хорошо лазал по деревьям? И был на такое способен? Так рискнуть?