Осень в Шотландии
Шрифт:
– Аннабелла была слишком уж скучная и надоедливая, – продолжал он и вдруг осознал, как звучат его слова – жестоко и бескомпромиссно. Но пусть Шарлотта увидит его таким, каким он был. А может быть, он и сейчас такой. – Мы были с ней слишком разными людьми. Ее раздражало все на свете. Она не хотела ничему учиться, ничего принимать, хотела только одного – вернуться в Англию.
Шарлотта молчала.
– И она всегда жаловалась на здоровье. Жаловалась бесконечно. Из сломанного ногтя делала целую трагедию. Из-за царапинки жизнь для нее останавливалась. И я научился не обращать внимания
– А она умерла, – закончила Шарлотта.
Диксон кивнул:
– Умерла.
Он посмотрел на скелет Джорджа.
– Мэтью считает, что я горюю. Но это не так. Я не любил ее. Меня мучает стыд. Мне стыдно, что я женился на ней по расчету. И моя нелюбовь, мое невнимание к ней заставили меня пренебречь ее лечением. Так кто же из нас двоих больше виновен – я или Джордж?
Шарлотта молчала.
Найдя клад, Джордж оказался в этой темной ловушке, из которой не сумел найти выход. Разум Диксона отказывался принять такую страшную смерть. Он снова повернулся к Шарлотте.
Ее поза не изменилась, и она не отвела взгляда от его лица. Никогда в жизни Диксон не чувствовал себя таким беспомощным и беззащитным. К тому же он по-прежнему оставался голым.
– Я не раз порывался сказать тебе, кто я такой. Но мне слишком нравилось притворяться Джорджем. Мне хотелось видеть себя в роли мужа такой женщины, как ты.
Шарлотта покачала головой, но Диксон поднял руку, не давая ей вымолвить ни слова.
– Я не хотел испытывать к тебе то, что испытывал. Не хотел завидовать Джорджу. Но чем больше я узнавал тебя, тем отчетливее понимал, что не смогу просто так уйти от тебя. Но один зарок я все-таки смог выполнить – я приказал себе не приближаться к твоей спальне.
Шарлотта отвела глаза, остановив взгляд на дальней стене. Что ж, пусть она не желает на него смотреть, но зато до конца услышит правду.
– Шарлотта, я хотел тебя с первой минуты нашей встречи. Если это грех, значит, я грешник.
Шарлотта резко вдохнула и заговорила:
– Я хочу выбраться отсюда. Я больше не выдержу! Не выдержу! – Она в упор посмотрела на Диксона.
– Ты можешь стать мне на плечи. Сумеешь подтянуться и выбраться наверх?
Она послушно кивнула.
Диксон нагнулся и подумал, что эта поза имеет аллегорический смысл. Он был просителем, а она – подателем просимых благ. Но сейчас Шарлотта была к этому не расположена. Она взобралась на спину Диксона и коленями стала ему на плечи. Диксон стал медленно подниматься, стараясь сохранить равновесие этой самой драгоценной своей ноши. Шарлотта чуть покачнулась и крепко вцепилась в его руки. Диксон чувствовал, как она дрожит – то ли от неустойчивого положения, то ли от сделанного недавно открытия.
Наконец Шарлотта обрела равновесие и выпрямилась у него на плечах. Боль пронзила Диксона насквозь, но он нашел в себе силы и поднял руки, чтобы поддержать ее. Потом сделал маленький шаг к краю провала. Шарлотта привстала на цыпочки, Диксон терпел адскую боль, но не издал ни звука.
Его ладони лежали на
– Тут торчит скала, – сообщила Шарлотта. – Я думаю, что смогу зацепиться.
Диксон стоял не двигаясь. Она потянулась вверх и вдруг исчезла. Давление на его плечи прекратилось. Диксон сделал шаг назад и посмотрел вверх, прикрыв глаза от яркого света.
Шарлотта встала на колени и сбросила вниз его одежду.
– Ты пришлешь помощь? – спросил он.
Шарлотта не смотрела на Диксона, ее взгляд был устремлен на Джорджа.
– Пришлю, – наконец ответила она. – Мой муж должен быть похоронен должным образом, хотя я предпочла бы оставить вас обоих здесь.
И ушла, не сказав больше ни слова. Диксон оделся и вернулся к Джорджу.
Как встретил Джордж свою смерть? Охваченный пустыми сожалениями? В гневе? На этот вопрос, как и на множество других, Диксон никогда не получит ответа.
– С тех пор, как твой отец вбил мне в голову, что я никогда не получу титула, я из кожи лез вон, чтобы доказать: я не хуже тебя. Лучше стреляю. Лучше езжу верхом. Я сумел нажить состояние, Джордж. Не выиграл его, не нашел, а заработал. И я понял то, что следовало понять и тебе, Джордж, только ты не успел. Выгода – это еще не все. Далеко не все.
Он нагнулся, подобрал золотую монету из бочонка и стал смотреть, как она блестит в солнечном свете.
– Все, к чему я стремился, Джордж, ради чего работал, сейчас потеряло для меня всякое значение.
Диксон бросил монету обратно в бочонок.
– У меня такое впечатление, что я провалился в ад. Кузен, ты слышал, как я признавался в своих грехах. Как думаешь, это была репетиция исповеди перед сатаной?
Как ни странно, но Диксону показалось, что Джордж ответил ему улыбкой.
Глава 22
Меньше чем через час явилась помощь в виде лестницы и веревки. Два дюжих лакея, не слишком любопытных, но очень мускулистых, помогли Диксону выбраться из пещеры, а затем поднять наверх останки Джорджа.
Когда процессия прибыла в Балфурин, Шарлотта вышла вперед и дала знак лакеям занести свою скорбную ношу в гостиную. Для Джорджа был приготовлен гроб. Его аккуратно положили внутрь.
Лишь после этого Шарлотта, глядя в пол, обратилась к Диксону:
– Теперь ты граф Марн.
Диксон кивнул.
– Но я надеюсь, что, несмотря на это, ты уважишь мою просьбу.
– Шарлотта… – начал он, но она подняла руку, приказывая ему замолчать.
– Уезжай, пожалуйста, – тихонько попросила она. – Наши поверенные договорятся об условиях передачи замка, но пока я хочу, чтобы ты уехал.
– Прости меня.
Шарлотта ничего не ответила. Она сюяла перед ним с поникшей головой и молчала. Вид ее слез не позволил ему продолжать.
Диксон развернулся и направился к себе в комнату. Там Мэтью вправил ему плечо и соорудил перевязь для руки. Плечо болело сильно, но Диксон, торопясь закончить дела, отказался от лекарства. От двери он сообщил секретарю: