Осенний лист или зачем бомжу деньги
Шрифт:
Может, где-нибудь и консервы сыщутся?
Со второй дверью Бирюк справился так же быстро, как и с первой.
Взгляду исследователей подземелья представился длинный освещенный коридор с двумя рядами дверей по бокам. Эти двери Бирюк вскрывал играючи, едва прикасаясь к замочным скважинам своей универсальной отмычкой. Все помещения были стандартными и пустыми. Посредине стол, по стенам деревянные нары.
– Это кубрики, - объяснял много знающий о бомбоубежищах Альфред.
–
В них люди должны были переждать воздействие ударной волны и проникающей радиации. А потом,
Окрошка зевнул и перестал слушать объяснения Альфа. Он явно приуныл, и уныние его возрастало по мере того, как количество неисследованных отсеков подходило к концу. Надежды на неожиданную полезную находку таяли. Только в одном кубрике они нашли несколько противогазов, в беспорядке валяющихся на нарах. Некоторые противогазы были без сумок и почти все разукомплектованные. Да если бы они даже находились в полной боеготовности, эти средства индивидуальной защиты были бродягам ни к чему. На фиг им противогазы? Время мирное, а газами их травить пока никто не планировал. Тем не менее, Окрошка собрал из нескольких разукомплектованных противогазов один комплектный, перебросил сумку через плечо и, напялив на голову маску, пробубнил невнятно:
– Бу-бу, бу-бу? Бу-бу бу бу-бу-бу бу-бу-бу.
– Противогаз сыми, потом говори, - посоветовал ему Бирюк.
Окрошка снял маску, не потому, что решил послушаться Бирюка, а потому, что противогаз мешал ему командовать. И повторил:
– Чего стоим? Еще два кубрика осталось.
В предпоследнем по счету с левой стороны отсеке их ждала удача - посредине на столе стоял большой зеленый ящик. Когда Бирюк его вскрыл, Окрошка ахнул.
– От-те на! Теперь мы - сила!
Ящик был забит автоматами Калашникова. В специальном отделе ровными рядами лежали автоматные рожки, заряженные патронами.
– Никак воевать собрался?
– с усмешкой спросил Бирюк.
– А что? Воевать, не воевать, а оборону держать сможем.
– Против кого оборону?
– спросил Альфред.
– Мало ли?
– удивился Окрошка такому вопросу.
– Время теперь хоть и мирное, но не спокойное. Коррумпированные чиновники, например.
Захотят лишить нас крыши над головой, а мы их сюда не пустим. Или вот его, - Окрошка кивнул на Бирюка, - друзья-товарищи по криминальному прошлому заявятся. Мы, Альф, с тобой и с Ляксеичем в этом бомбоубежище оборону вечно держать сможем. Жаль, только - консервы не нашли!
– Еще ты сможешь взорвать себя в знак протеста против разгула бандитизма, произвола властей и беспредельной коррупции, - добавил
Бирюк, доставая из ящика автомат и пристегивая к нему магазин. С видом знатока он передернул затвор, желая проверить его работу, потом отстегнул рожок и хотел снова передернуть затвор, чтобы выкинуть патрон из патронника, но не успел - одноногий 'афганец' выхватил из его рук боевое оружие.
– Ух, ты!
Окрошка довольно улыбнулся и, направив ствол автомата в потолок, смело нажал на спусковой крючок, демонстративно проигнорировав окрик
Бирюка: 'Осторожно! Он заряжен!'. Альфред тоже
Бирюк вырвал автомат из рук перепуганного насмерть и ничего не соображающего Окрошки.
– Дурак! Не умеешь с оружием обращаться, не бери. Интернационалист липовый! Ешкин кот!
Окрошка пучил глаза и, вставив мизинцы в уши, тряс головой, он почти оглох. Бирюк сказал Альфу:
– Хорошо, что ты успел рот открыть в момент выстрела. Знал, что надо делать?
– Нет. Не помню, - честно признался Альфред.
– Я Окрошке кричал, чтобы он не стрелял. Пуля ведь в нас могла отрикошетить.
– Могла. Хорошо, если бы в Окрошкину глупую голову.
– Бирюк положил автомат в ящик.
– Не надо бы никому рассказывать о нашей находке. Не ровен час…
– Не надо, - согласился Альфред.
– А Ляксеичу?
– подал голос Окрошка.
– Что, слух вернулся?
– Бирюк насмешливо посмотрел на одноногого бомжа, с которого немного спала спесь, выглядел он как контуженный.
– Сидорову расскажем, конечно. Ему об этом по должности знать положено. А больше никому. Ты меня понял, беженец?
– Я че, не понимаю?
– угрюмо буркнул Окрошка.
– Язык у тебя, как помело. Не держится ничего.
– Глаз завистливый, язык - помело. За что ты на меня, Бирюк взъелся? Я что, жить тебе мешаю, дорогу тебе перешел? Может, думаешь, я на тебя Ляксеичу стучу?
– Может, и стучишь. Откуда я знаю?
– А не знаешь, так и не… Короче. С этим кубриком все ясно.
Дальше пошли.
– К Окрошке, по-видимому, возвращались его прежние самоуверенность и гонор.
– Осталось необследованным одно помещение.
Может быть, в нем найдем продукты питания. А автоматы, кстати, тоже можно продать.
– А от моих друзей-приятелей, чем обороняться будешь?
– подковырнул Окрошку Бирюк, но Окрошка ничего не ответил, только молча кивнул Бирюку на выход из кубрика, мол, давай, пошевеливайся, бандитская рожа!
Последняя дверь была совершенно такой же, как и все остальные двери в этом коридоре. Однако это был не кубрик, а довольно большой узкий зал, похожий на тир. Вдоль одной длинной стены тянулся ряд дверей на этот раз не закрытых на замок. Это были двери в помещения, где располагались системы жизнеобеспечения бомбоубежища и санитарно-бытовые комнаты - туалеты, душевые и прочие, о назначении которых можно было только догадываться. Возможно, они предназначались для дезактивации и дегазации, а может, в них должно было размещаться какое-то медицинское оборудование, которого здесь не было, но к которому были подведены какие-то трубы с узкими наконечниками, снабженными вентильками и множество электрических розеток и кнопок.