Осенний лист или зачем бомжу деньги
Шрифт:
– А Юрка?
– Окрошка указал рукой на мертвого бомжа.
– Его похоронить бы надо…
– Не с руки нам, Окрошка, похоронами заниматься. Друга твоего государство похоронит. Уходить нам надо. И в темпе. Вдруг Пархом ментам позвонил, что в подвале на улице Грибоедова труп? А пистолет оботри и брось, где лежал, - сказал Сидоров Альфреду.
– Таскать с собой пистолет, зная, что из него убит человек, глупо. А если менты по нему на Шульмана выйдут…? Что ж, Саше уже все равно.
Когда Сидоров вслед за Альфредом вышли из Юркиной коморки,
Окрошка,
– Как думаешь, зачем Пархом Юрку Грибоеда убил?
– спросил Альфред у Сидорова на улице.
– Что ему вообще от этого бомжа нужно было?
– Тебя искал, - уверенно ответил Сидоров.
– Юрка-то ему и рассказал, что ты на 'Искре' живешь.
– А Грибоед откуда знал?
– Среди бомжей подобные новости быстро распространяются. Я виноват. Не нужно было тебя на 'Искру' вести. Надо было сразу к
Мотовило. Сейчас мы к нему и пойдем.
– Э, мужики!
– окликнул их Окрошка, догоняя.
– Мы куда сейчас?
– К одному правильному менту. Только я сейчас позвоню ему, предупрежу, что к нему гости.
Едва Сидоров достал из кармана мобильник, он запиликал сам.
– Ало. Это Николай Любимов, секретарь господина Самсонова, - раздался в трубке голос Николаши.
– Добрый вечер, - поздоровался Сидоров.
– Он не добрый.
– Что случилось?
– Андрей Валентинович просит вас, Алексей Алексеевич срочно к нему прийти. У нас несчастье. Владислав Андреевич скончался. Нам надо возвращаться в Таргань.
– Как он?
– спросил Сидоров, имея в виду Самсонова.
– Плох. Сердце…
8.
Андрей Валентинович выглядел даже хуже, чем ожидал Сидоров.
Землистый оттенок лица, который у него был сегодня утром, сменился синюшным. Губы стали сиреневыми.
– От меня только что вышел нотариус.
– Голос у Самсонова был слабым, Сидоров едва разобрал слова старика.
– Минуту назад.
Сидоров кивнул. Когда он подходил к апартаментам Самсонова, ему навстречу попался хитроватый лысый коротышка в добротном кашемировом пальто. Коротышка внимательно оглядел Сидорова, улыбнулся и прошел мимо. Где-то я его видел, промелькнула в голове Сидорова мысль.
Теперь он вспомнил - лет шесть назад он видел этого человека в их офисе. Зачем он тогда приходил, этого Сидоров не помнил. Нет, скорей всего он этого и не знал. Катерина просто представила их друг другу, назвала: нотариус такой-то (Сидоров тут же забыл его фамилию) а зачем он здесь не сообщила. Впрочем, Сидорову это было и не нужно, его в ту пору больше волновали не дела фирмы, а более прозаичные вопросы, например - удастся ли ему сегодня отыграться в казино? Он и зашел-то тогда в офис денег взять. Теперь Сидоров догадался, что нотариус был одним из негласных посредников между Самсоновым и его дочерью…
– Я давно знаком с ним. Он помогал
– Осуществлял юридическое сопровождение некоторых Катюшиных договоров…Пальман Матвей
Яковлевич. Он хороший юрист и нотариус, которому можно доверять. Я хочу, чтобы ты запомнил это имя.
– Я запомнил.
– Владиславик умер. Тебе сказал Николаша?
– Да. Примите мои соболезнования, Андрей Валентинович.
Самсонов закрыл глаза. Он долго молчал.
– Тяжело… Тяжело и пусто. Я пережил своих детей. Их нет. Я один.
И почему-то живу. Зачем? Зачем мне эта жизнь?
Сейчас Самсонов разговаривал сам с собой. Неожиданно он открыл глаза.
– Матвей по моей просьбе составил мое завещание. Я подписал.
Интересуешься, что в нем?
Сидоров отрицательно покачал головой.
– Я и не сомневался. Я сразу понял, что ты за человек. Тем не менее, хочу, чтобы ты знал.
– Я вижу, что вы плохо себя чувствуете, Андрей Валентинович.
Может, в другой раз?
– Сейчас. Утром мы вылетаем в Таргань. А здоровье у меня не ахти… Сейчас. Именно сейчас.
Сидоров пожал плечами.
– У меня нет наследников, кроме государства и…тебя.
Сидоров хотел запротестовать, но увидел, что Самсонов слегка прикрыл веки и отрицательно мотнул головой, мол, не перебивай, промолчал.
– Свое предприятие я завещал российскому правительству. Я рассказывал тебе об этом своем желании… Дом в Таргани со всем, что в нем находится, дом в Москве на Рублевке и виллу в Марбелье я распорядился продать и на эти деньги организовать клинику для лечения больных СПИДом… Деньги, которые хранятся на моем личном счете, я отдаю тебе. После моей смерти в установленный законом срок ты вступишь в права наследования. Их не так уж много, этих денег, около двух миллионов евро…
Старик замолчал, облизнул сухие губы, взглядом указал Сидорову на стакан с водой, стоящий на журнальном столике. Сидоров подал его
Самсонову. Сделав глоток и немного отдышавшись, Андрей Валентинович сказал:
– Тебе паспорт надо поменять.
– Уже делается. Я сегодня утром сфотографировался и отдал фотографии одному хорошему человеку. Он обещал сделать быстро.
– Это хорошо… Дом, который вы построили с Катюшей, и который отобрал Пархом, тоже будет твоим. И деньги, которые он у Катюши украл, вернутся и перейдут к тебе. Но это уже не по завещанию. Мы с
Матвеем и этот вопрос обсудили… Что-то от Дениса ни одного звонка.
Позови Николашу.
Сидоров позвал секретаря.
– Что Денис?
– Не звонил.
– А ты ему?
– Как всегда, недоступен.
Николаша резковато дернул плечами. Он казался слегка смущенным, словно расстраивался от того, что не может выполнить задания шефа.
Но Андрей Валентинович, по-видимому, хорошо изучивший мимику и жесты своего секретаря за то время, что тот у него проработал, уловил в этом смущении нечто другое.