Осенний лист или зачем бомжу деньги

Царицын Владимир

Сидорова сомнения не было - просторные кожаные куртки предполагали наличие спрятанных под мышками пистолетов. У одного из них Сидоров заметил на поясе широкие ножны кинжала. У старшего на плече висел короткий автомат.

Впрочем, обнажать оружие чеченцы не торопились, справедливо считая, что бомжи это не те противники, которым надо грозить пистолетами или ножами. Бомжи и от одного их грозного вида в штаны накласть должны.

Сидоров вначале решил подобраться к окну, где рядом с эмалированной кружкой с остатками вчерашней водки, стояла пустая бутылка с красивой ламинированной этикеткой, но передумал. Не

увеличивать надо расстояние между ним и врагом, а сокращать. Пустая бутылка неплохое подспорье в драке, но она не огнестрельное оружие, из бутылки не постреляешь. Добиться результата можно только подобравшись поближе и попытавшись первым же ударом вывести из строя хотя бы одного противника. Сидоров шагнул к бандитам.

–  Э! Стой, гдэ стаиш, - прикрикнул на него старший. Сидоров послушно остановился.
– Нэ знаю кто ты такой, но ты нам нэ нужен.

Нам нужен он.
– Чеченец ткнул пальцем в бледного Альфреда.

–  Вот незадача!
– посетовал Сидоров, делая еще один осторожный шаг вперед.
– И мне он нужен. Как быть? Альфред, ты сегодня гвоздь программы. Всем нужен…

–  Стаят, я сказал!
– Чеченец взялся за ремень автомата.
– Исса, разбэрись с ним.

Исса, которому было дано это указание, ухмыльнулся, ловко выхватил из ножен кинжал и медленно двинулся на Сидорова, рисуя клинком в воздухе восьмерки. Сидоров сделал вид, что напуган до смерти, пятясь назад, уклонился от очередной сверкнувшей дуги, перехватил руку чеченца, выкрутил ее и, завладев кинжалом, воткнул стальное жало в ложбинку между черной головой и смуглой шеей.

Ого, удивился он сам себе, не забывается вэдэвэшная наука!

Все произошло очень быстро, буквально в несколько секунд, но когда

Сидоров поднял обмякшее тело поверженного врага, прикрывшись им, как щитом, он услышал какую-то игрушечную очередь нерусского автомата и почувствовал, что чеченские пули ударили в уже мертвого Иссу. И вдруг снова: та-та-та-та. Уже не игрушечная очередь, по звуку -

Калашников. Чеченец, сжимающий в руках короткий автомат, рухнул, как подкошенный.

Это стрелял Окрошка. Он стоял, уперев плечо в дверной косяк, а единственную ногу в порог. И стрелял, стрелял, стрелял. Пули разлетались веером, попадая куда попало, вгрызаясь в стены и в потолок, рикошетя от мозаичного пола. Несколько отрикошеченых пуль принял все тот же Исса. Альфред в самом начале заварухи юркнул под стол, чуть не свернув столешницу из ДСП, а чеченец, который пытался его оттуда вытащить получил пулю в зад и теперь, забившись в угол, тихо скулил и, по-видимому, молился своему Аллаху, закрыв глаза и ожидая смерти. А Окрошка все стрелял и не мог остановиться, наверное, его указательный палец свело судорогой. Такое бывает очень часто у людей, впервые стреляющих из автомата Калашникова. Слава богу, понизу пришлось только начало его длинной очереди, остальные пули шли верхом, били в потолок, сыпя на головы Сидорова, подраненного в зад чеченца и мертвого Иссы куски отколотой штукатурки и известковую пыль.

Наконец патроны в рожке закончились, и воцарилась полнейшая тишина. Окрошка стоял, ошарашено глядя на автомат, его глаза сошлись у переносицы, а сиреневые губы беззвучно шевелились. В углу тихо поскуливал чеченец.

–  О, бля! Заклинило…, - наконец выдавил из себя Окрошка и оторвал от спускового

крючка скрюченный побелевший палец и поднес его к глазам.
– Чуть пальца не лишился. Вот зараза!

–  Молодец, Окрошка, - похвалил его Сидоров.
– Вовремя на помощь пришел.

Он прошел мимо одноногого автоматчика, который никак не мог оторвать взгляда от своего онемевшего пальца и, подойдя к раненному чеченцу, который смотрел на него глазами обреченного ягненка, коротко рубанул ребром ладони по его горлу. Чеченец моментально умолк и сполз по стене на пол.

–  Вылезай, Альфред, - позвал Сидоров 'родственника'.
– Эй,

Альфред, ты живой там?

Лист ДСП зашевелился и Альфред выполз из-под него наружу. Обозрев поле сражения, он вдруг истерически захохотал, указывая пальцем на мертвых чеченцев:

–  Это они! Ха-ха-ха! Это те самые! Ха-ха-ха-ха! Они мертвые, а я опять живой! Ха-ха-ха!

Сидоров с размаху залепил Альфреду пощечину. Тот безумными глазами посмотрел на Сидорова и замолчал.

–  Уходить надо. Всем.
– Сидоров повернулся к Окрошке.

–  Вот зараза!
– Окрошка показал Сидорову скрюченный палец, пожаловался.
– Не чувствует пальчик ни хрена!

–  Пройдет. Уходить надо. Ты меня слышишь? А, Окрошка?

–  Чего?

–  Уходить надо, говорю. Собери народ. Мигом…Да брось ты автомат. На вот, - Сидоров наклонился и, подняв с полу брошенные

Окрошкой костыли, сунул их ему в руку, отобрав автомат.
– Пострелял малость и хватит.

–  Слушаюсь, товарищ командир.
– Окрошка ощутил себя, по меньшей мере, заместителем командира полка.
– А здорово я их покрошил, а,

Ляксеич?

–  Здорово, здорово. Если бы не ты, нам бы каюк.

–  Бывало в Афгане…, - начал Окрошка, но, натолкнувшись на строгий взгляд Сидорова, понял.
– А, ну да! Пошел я, бродяг соберу.

–  Их четверо было…, - ни с того ни с сего брякнул Альфред.

–  Да?
– взглянул на него Сидоров.
– Молодец, соображаешь.

–  Тогда их четверо было, - уточнил Альфред.

–  И сейчас наверняка четвертый в машине сидит.

–  В машине?

–  Не пешком же они сюда пришли.

Сидоров быстро обшарил мертвых чеченцев. Результатом шмона было три пистолета (беретта и два тэтэшника), два кинжала (третий из шеи

Иссы Сидоров вытаскивать не стал) и короткоствольный автомат китайского, по-видимому, производства. Сидоров сунул за пояс беретту и один из тэтэшников, накинул на плечо автомат. Второй тэтэшник он протянул Альфреду.

–  Здесь сиди. Если что… Из тэтэ вас на военной кафедре стрелять учили?

–  Нет, только из пистолета Макарова.

–  Ничего. Принцип один и тот же. Если что, стреляй.

–  А ты куда?
– Альфред с опаской посмотрел на чеченские трупы.

–  Скоро приду.

Сидоров быстро спустился по лестнице. Проходя через цех, он ловил на себе молчаливые взгляды своих 'верноподданных'. Собирать бомжей

Окрошке не пришлось, обеспокоенные выстрелами, они сами вывалили из своих конурок. Бомжи смотрели на Сидорова, ожидая его объяснений.

–  Я вернусь через несколько минут, и мы с вами поговорим, - пообещал он им.

–  Там у бывшей проходной джип стоит, - пробасил здоровенный бомж по прозвищу 'Малыш'.
– Музон гремит на все развалины.