Осенняя женщина

Климова Анна

Долго детей не пришлось уговаривать. Они плотной стайкой окружили Кристину, ухватившись кто за ноги, кто за белый халат.

Клоун, обнявший ее первым, казался очень довольным. Во всяком случае его разукрашенная физиономия излучала полное удовольствие.

Кристина неловко чувствовала на себе взгляды сотрудниц детского сада, еще плохо ее знавших и, как она догадывалась, шепотком сплетничавших о ней. Конечно, новенькая и молодая — почему бы о ней и не посплетничать?

Чего ей сейчас меньше всего хотелось, так это привлекать к себе внимание.

Этот же разряженный придурок словно нарочно задался целью обратить на нее взоры как можно большего количества людей.

— Может быть, добрая фея Кристина расскажет нам какую-нибудь историю или прочитает стихотворение?

— Да! Да! Хотим стихотворение!

Кристина беспомощно оглянулась. На нее пытливо смотрели детские глаза и с легким интересом взрослые.

— Что ж, ладно, — согласилась она и мило улыбнулась Клоуну. — Только оно будет коротенькое.

Наступила тишина, какая обычно бывает перед объявлением чего-то важного и необычного.

Клоун смотрел прямо на нее. В его зеленых глазах светилось лукавство бродячего фокусника, всегда уверенного в своем превосходстве над теми, кому фокусы предназначались.

Он поставил ее в глупое положение и наслаждался этим. Самый большой детский страх у нее был связан с тем, что родители возьмут билеты в цирк на первые ряды. Кристине всегда было жаль тех, кого клоуны либо обливали водой, либо запрыгивали на колени, либо вытаскивали на арену под гомерический хохот публики.

И вот теперь страх, преследовавший ее в детстве, вдруг воплотился в явь. Это разозлило ее. И немножко раззадорило.

Клоун никогда не ждет изобретательности от своей жертвы. Любой неверный шаг — и зрители покатываются от хохота. Все козыри на руках у Клоуна. Эти великие цирковые шулера только и делают, что пользуются краплеными картами.

Кристина посмотрела прямо в глаза Клоуну и произнесла с такой же лукавой улыбкой:

— Ходила в цирк не так давно.

Как было весело, смешно!

Нахохоталась я до слез.

Там пес кота в коляске вез.

Там клоун был без головы.

Об этом знаю я и ты.

Глаза Клоуна расширились, а улыбка съехала куда-то на бок. В наступившей тишине дети и взрослые наблюдали за ними с величайшим вниманием.

— Надеюсь, вы не против того, чтобы сказочная фея пошла мыть полы дальше? За нее это никто не сделает.

— Да… Конечно, — замялся Клоун, которому, казалось, впервые изменила находчивость. — Дети, у нашей феи Кристины много дел. И у меня, к слову говоря, тоже. Пора нам с вами распрощаться. До скорых встреч, мои зайчата.

В поднявшемся гаме и воплях протеста Кристине удалось покинуть игровую комнату почти незамеченной. От фей умели великолепно избавляться, если в них не нуждались и особенно если они могли постоять за себя. Вали, фея, к своим ведрам, если шуток не понимаешь.

Войдя в туалет, Кристина натянула перчатки, оставленные в раковине, и принялась яростно тереть кафель губкой.

Она

и сама не могла понять, что вдруг нахлынуло на нее. Из глаз потекли слезы, причина которых странно ускользала от нее, как размокшее мыло из мокрых рук. Тут была и досада, и тоска, и полная уверенность в том, что жизнь идет не так, как хотелось, как, быть может, мечталось. Бессилие что-либо исправить рождало в душе горькие волны, подступившие к самому горлу, захлестнувшие ее всю, выше краев, словно неверная рука без меры наполнила стакан. И теперь эта горечь, пробивая себе путь, нестерпимо жгла глаза.

Губка полетела в ведро с мыльной водой, пахнувшей хлоркой.

Кристина, прислонившись к стене, съехала на пол.

У нее что, на лбу написано: «Посмейся надо мной!»?

Похохочем над глупой Кристиной, верившей когда-то людям, собиравшейся посмотреть мир и вернуться домой с незабываемыми впечатлениями.

Да, чего-чего, а впечатлений предостаточно. С верхушкой присыпало. Одни впечатления, от которых ночью просыпаешься в холодном поту, и остались.

Кристина краем глаза увидела, как открылась дверь и в туалет вошла кроха.

— Тебе чего? — судорожно вытирая слезы и вставая, спросила Кристина.

— Чего и всем, — ответила разумница. — А вы плачете?

— Смеюсь. Клоун ваш понравился. Давай, не стой тут. Иди, делай свои дела.

Девочка прошла мимо к самому дальнему унитазу, чтобы ее не было видно. Пошуршав там, она снова подошла к Кристине.

— А я знаю — вы не фея. Феев не бывает.

Кристина присела рядом с девочкой и заглянула ей в глаза. Смелые глаза. Ничего не упускающие из вида глаза городского человечка, который лет через десять заявит родителям, что они ничего не понимают в этой жизни.

— Кто тебе это сказал? — спросила Кристина.

— Мама.

— Твоя мама ошибается. Со взрослыми это случается иногда. Даже, может быть, чаще, чем они сами думают. А феи есть. И добрые волшебники. Они делают людям много хорошего.

— Как Гарри Поттер?

— Это кто? — удивилась Кристина.

— Вы что, кинов не смотрите? Это такой мальчик. Он тоже умеет делать разные волшебства.

— Ну, тогда, наверное, как Гарри Поттер. Или как ваш сегодняшний Клоун, — согласилась Кристина. — Ты любишь сказки?

— Люблю. Только мама мне их не читает. Она говорит, что это, во-первых, — кроха загнула пальчик, — глупости, а во-вторых, — загнула второй пальчик, — ей некогда.

— А хочешь, я тебе почитаю как-нибудь?

— Хочу. А когда?

— Вот только управлюсь здесь, сделаю еще пару дел и приду к тебе. Тебя как зовут?

— Саша.

— Вот и отлично, Саша. Держи конфету.

Кристина достала «Красную Шапочку», купленную по дороге на работу.

— Леденцовую я бы съела. А шоколадную мне нельзя, — вздохнула с какой-то взрослой обреченностью девочка и направилась к двери, словно хотела оказаться как можно дальше от соблазнительного угощения. Потом оглянулась и добавила: — От него у меня диатез.