Осенняя женщина
Шрифт:
— Да, да, хорошо. Устала я что-то. Спала плохо. Старики ночью плохо спят. Как совы. О чем я говорила, деточка? Я же говорила о чем-то важном. «Макбета» приплела к чему-то… Может, ты мне почитаешь немного. Возьми на столике Александра Прокофьева.
Кристина открыла книгу и начала читать:
— Будь всегда со мной, мое горенье.
Жар в моей груди, не остывай!
Будь всегда, мое терпенье,
Не бросай меня, не отставай!
Она читала под шум неистовой уборки, когда Зойка нарочито громко передвигала стулья и ворчала, лила воду и гремела посудой.
Что-то таинственное скрывалось в этой квартире, что-то странное происходило между этими
Что связывало этих женщин столько лет? Какими цепями они прикованы друг к другу? Что заставляло их быть вместе и браниться по пустякам целыми днями?
И что это за сын, существование которого Зойка злобно отвергает, тогда как Анжелика Федоровна упорно настаивает на обратном?
Странная квартира. И странные старухи.
Кристина иногда думала о том, что в здешних шкафах прячется гораздо больше скелетов, чем в других домах.
Впрочем, что ей за дело до чужих скелетов, когда у нее самой их предостаточно? И не пора ли заглянуть в собственные «шкафы»? Она и так слишком долго избегала этого.
О родителях она в самом деле старалась не думать всю эту неделю. Иногда, особенно по ночам, в ней робко пробуждался стыд, и отчаянная жалость — к себе, к ни в чем не виноватой матери, к отцу — сдавливала горло, вынуждая снять телефонную трубку и позвонить домой. В середине недели она так и сделала, но к телефону никто не подошел.
На этот раз Кристина решила поехать снова. А там — будь что будет.
Через час она вышла из дома, перешла дорогу и спустилась в метро.
— Wake up, boy. Wake up! Go, go! [17]
Сквозь плотную вату сна Витек услышал чужие слова и не сразу сообразил, что они относятся к нему. Он с трудом разлепил глаза и увидел над собой темное лицо водителя.
— Yes, of course. Thank you, sir [18] , — встрепенулся Витек, увидев за окном несколько других автобусов, припаркованных на специальной крытой стоянке аэропорта. Подхватив рюкзачок, он вышел из автобуса.
17
Мальчик, проснись! Просыпайся! Вставай, вставай! (Англ.)
18
Да, конечно. Спасибо, сэр (англ.).
В аэропорту Кеннеди он был всего раз, но тогда мало что замечал вокруг. Смена часовых поясов вызвала легкое отупение и рассеянность. Он просто шел за Джоном Перишем, встречавшим его у терминала. Он помнил только толпы народа и громкий нежный голос, что-то объявлявший. С тех пор, казалось, ничего не изменилось. Очутившись в главном здании для пассажиров международных рейсов, Витек растерянно застыл на месте. Толпы, к которым он привык за время своих путешествий по Городу, здесь немножко ошеломили его. Это были не просто толпы. Это были люди, имевшие БИЛЕТ, приблизившиеся к основной цели своего здесь пребывания — ПОЛЕТУ У них были багаж, деньги или дорожные чеки, страховка и, возможно, встречающие в каком-то другом аэропорту. Витек почувствовал себя самозванцем, которого в любой момент могли разоблачить вопросом: «А где твой БИЛЕТ, мальчик?». У мальчика не было ни билета, ни багажа, ни денег, ни страховки, ни встречающих в каком-либо из аэропортов мира.
Уцепившись рукой в лямку рюкзака, Витек двинулся дальше. Он не смог пока определить свою цель, какое-то конкретное действие, ради которого он вообще здесь оказался. Он шел к огромному окну, открывавшему панораму взлетного поля, словно там — его точка опоры, единственное место, где неощутима центростремительная сила, пытавшаяся разбросать по сторонам его мысли.
Аэропорт за окном не столько поражал воображение, сколько наглядно демонстрировал простым фактом своего существования, насколько преуспел человек в собственном стремлении двигаться по своему космическому дому как можно быстрее. Вся его суть, все его стекла, железобетонные каркасы, похожие на инопланетные деревья, длинные взлетно-посадочные полосы, очереди из десятков авиалайнеров, подобных нетерпеливым птицам, ожидавшим разрешения на взлет, и даже вечный керосиновый смог над когда-то засыпанным здесь болотом — все было предназначено для осуществления желания сотен людей оказаться в Париже непременно через четыре с половиной часа или через пять часов в Лондоне. Тогда как у Колумба на такой путь ушло несколько месяцев. Это вызывало уважение.
Обойдя ряды пластиковых кресел, Витек приблизился к самому окну, за которым он увидел мощные и красивые машины. Где-то среди этих гигантских и великолепных белых тел с расцветками разных стран и авиакомпаний должен был находиться его, Витьки, самолет. Он почувствовал в этом уверенность. И как только он ее почувствовал, обрел точку опоры. У него не было билета, но было желание улететь, оставив чмориков с их занудством и с их «Rules».
— Ты тоже летишь?
Витек оглянулся и увидел рядом с собой девочку лет шести-семи. Говорила она не то чтобы с акцентом, но немножко не так, как американцы. Она была в строгом свободном клетчато-зеленом пальтишке, чулках и лакированных туфельках. Белокурые кудряшки венчала круглая шляпка с полями.
— Так ты летишь? — снова спросила она.
— Может быть, — ответил он сдержанно, заметив, что на них смотрит женщина с биркой сотрудницы службы по содействию в пересадке.
— Меня зовут Саманта. А тебя?
— Виктор.
— Рада познакомиться, Виктор. Знаешь, имя моего дяди тоже Виктор. А тетя зовет его несколько на французский манер. Он преподает в Оксфорде. Это в Англии. Я сама из Англии. Там живет моя мама. А сюда я прилетела к папе. Они не живут вместе уже три года. Папа работает в Денвере. У меня пересадка. Я лечу туда через двадцать минут. А куда летишь ты?
— Домой, — терпеливо ответил Виктор, так как женщина с биркой все еще смотрела на них.
— А где твой дом?
— Далеко.
— Ты не американец, верно?
— Нет, не американец.
— Так я и знала. И где же ты живешь? Давай угадаю! В… Норвегии, да? Я была там на Рождество. Там очень красиво.
— Я из… — в какой-то момент Виктору хотелось сказать правду и озадачить эту маленькую приставалу страной под названием Беларусь, но к ним подошла женщина с биркой. Виктор внутренне напрягся.
— Саманта, кто твой новый знакомый? Познакомишь меня с ним?
— Это Виктор, он из Норвегии. Кажется. А это Хелен. Она помогает мне сесть на самолет. Я и сама могла бы сойти с одного самолета и сесть в другой, но ведь у взрослых свои правила, верно?
— Точно, — заулыбался Виктор, так неожиданно услышавший это слово снова.
— Виктор с кем-то летит? — теперь вопрос предназначался ему, и он решил, что надо быть очень осторожным в ответах. Он выглядел гораздо моложе своих лет, но даже его истинный возраст не спасет от внимания сотрудников аэропорта. Виктор пожалел, что признался Саманте в том, что собирается лететь. Сейчас было бы вполне удобно и безопасно прикинуться встречающим.