Ошибка "2012". Джокер
Шрифт:
А ещё говорят, что серебро не подвержено магнетизму...
Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения Кейс.
— Тварь. – (Уна начертала рукой в воздухе некий знак, и вилки с ножами вновь стали ручными, зато массивная ёмкость с пикантной подливой, наоборот, словно
Пинок в зад вышвырнул Гретхен из беседки, женщина поскользнулась, кое-как встала и ретировалась в кусты. Словно белый флаг капитуляции, мелькнул за ветками её чепец...
Спустя едва ли минуту в беседку вернулся князь, мрачный и рассерженный после разговора с французами. Его взору предстали мерзкие пятна соуса на одежде бедной Кейс. Они покатались ему зловещими отметинами крови на белоснежно-непорочных ангельских крыльях-.
— Господи, моя дорогая, что случилось? — застыл на пороге князь. — Ты цела? Ты не ранена?..
А сам подумал: похоже, романтическое окончание вечера, любовный эндшпиль отменяется. Господи, да что же это за день сегодня такой? Одни неудачи...
— Ваше Высочество, ваша благородная доброта оказалась простёрта над людьми ншлсими и недостойными, — не поднимая глаз, ответит Кейс, и он с ужасом увидел слёзы у неё на ресницах. — Кто бы мог подумать, какие злобные исключения встречаются среди добропорядочных немок... Вы не распорядитесь, чтобы мне заказали такси?
Итак, худшие опасения князя подтвердились. Никакого романтического финала!
— Сейчас же велю управляющему уволить бес- стыд)шцу, — рассвирепел он. — И впредь никого не брать без должных рекомендаций! Хотя обстоятельства порой бывают
Через несколько минут Кейс села в ли.чузин и уехала в отель <Де Пари».
Там она заперлась в номере, вытащила верную наваху1 и принялась править её на ремне...
— Ну?..— Песцов смотрел на Бьянку форменным зверем, — Как?
— Кверху каком. — Бьянка подошла, коротко вздохнула, села на скамеечку, устроенную возле палатки. — Не берётся наш африканский колдун, шугается, как чёрт от ладана. Чего я только ни предлагала ему... разве что кроме неба Италии... Нет и нет. Не хочет. — Бьянка немного подумала. — А скорее всего, просто не может. Говорит, не проси, не возьмусь mi за какие коврижки. Случай-де исключительный. Не в его компетенции.
Они сидели у своей палатки, под замшелой елью, раскинувшей ветки шатром. Гроза отгремела
< Складкой нож исламского происхождения, возникший н результате запрета для простолюдинов на кошение длиннокл инк оного оружия.
и укатилась за горизонт, а вот душевные тучи разогнать было некому. Краев как вернулся тогда из Глуховки, так пластом и лежал, даже не открывая глаз, а Мгиви ни в какую не брался помочь ему. По его словам, медицина была здесь бессильна, а оглядки на тонкий план — смехотворны. Потомок великих шаманов предлагал уповать на волю случая и на вмешательство высших сил. Что ж это делается-то, братцы?-
— Так, — вконец помрачнел Песцов, подумал, хмуро посмотрел на часы. — Ну и что теперь?
Стрелки показывали начало пятого. Теоретически нора переться на праздничный обед. По поводу прибытия зарубежных гостей, чтоб они все попухли. Какой, к чёрту, обед, когда кусок в горло не полезет? И солнце это ещё, светит прямо в глаза, слезиться их заставляет...
— Не знаю, Сёма, не знаю, — опустила голову Бьянка. — Ну не знаю я. Прости, если можешь.
Вздохнула тяжело и очень искренне — так сыграть не смогла бы даже она.
— Да что извиняться-то... — Песцов кашлянул и волевым порядком повернул тему разговора. — Ну а Оксана эта из автобуса тебе как? И чего ей здесь?
Уж чего-чего он только ни повидал, но солярочная духота салона и красивая женщина, дерущаяся, как Ван Дамм, только не в кино, а взаправду, — такое быстро не позабудешь.
— Я же говорю, дурак ты, Сёма, — неожиданно вспылила Бьянка. — И не по арканам — по жизни! Чего, чего... Амур у них с Краевым, вот чего. До гроба причём. Два сапога пара.. — И добавила, словно это должно было разом всё прояснить: — Она ведь полукровка.
Видимо, на физиономии Песцова отпечаталось полное недоумение, и Бьянка начала втолковывать, точно малому ребенку:
— Да не в пятом пункте тут дело. Она чтобы ты знал, дама с природным бонусом, только нераскрытым. Раскроет — мало не покажется... — И в свою очередь перескочила совсем на другое: — Слушай, а может, ну его совсем, этот обед? Лучше я тушёнку из баночки холодную поем, только чтобы рожу Гретхен не видеть...
— Гретхен? — вяло удивился Песцов. — Она разве не Эльза?