Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
– Я буду молиться, чтобы этого не случилось! – не оборачиваясь, отозвался юноша.
Келлуане проводили его сочувственными взглядами, ясно говорящими, что если человек дурак, то это надолго. Не обращая внимания на подколки, парень уходил все дальше по дороге, уже различая впереди рощу акаций на невысоком бугре.
Добравшись до нее, он первым делом обулся. После чего трофейным, бронзовым кинжалом срезал несколько кустов, покрытых длинными колючками в мизинец длиной, и уложил их друг на друга, образовав невысокую стенку, которая будет прикрывать его со спины. Отыскал какието кустарники без пугающих
Расстелил одеяло и, усевшись, принялся ужинать, запивая водой изюм и черствые булочки. Александр понимал всю опасность ночевки под открытым небом. От здешних хищников и огонь не спасет, тем более, что сучья горели плохо, отравляя воздух противно пахнущим дымом. Ему необходимо оружие, и меч в данном случае не подойдет. Хорошо, что гвардейцы сепаха были вооружены еще и копьями. Юноша прихватил одно из них. Вот только тащить его открыто не решился, поэтому снял наконечники. Один оставил в развалинах у храма Баст, а второй заботливо убрал в сумку.
Алекс достал завернутое в тряпочку бронзовое лезвие с отточенными краями, длиной сантиметров в пять и острым кончиком. Пока еще совсем не стемнело, сходил к одинокому толстому дереву и срезал большой кусок коры.
Вернувшись к костру, парень насадил наконечник и крепко прикрутил его тонким кожаным ремешком. Из коры вырезал чтото вроде футляра с завязочками, на манер шкатулок, в которых тонгане посылали письма, и только после этого вытащил флаконы с зельями Энохсета. Повернув их к свету костра, Александр отложил в сторону тот, что со знаком скорпиона, а остальные убрал. Очень осторожно отвернул крышку, стараясь ненароком не вдохнуть ядовитых испарений. Опустил внутрь измочаленную веточку и, затаив дыхание, стал намазывать тягучей и лакировано – черной субстанцией наконечник.
Закончив с приготовлением оружия, Алекс закопал использованную палочку в ямку, сполоснул руки остатком воды и улегся на бок, положив под голову сумку. Первый грозный рык он услышал еще до полуночи. Вынырнув из полудремы, заменявшей сон, юноша расшвырял алевшие угли палкой и бросил в огонь несколько сучьев. Вдруг откудато сзади донесся резкий воющий то ли крик, то ли визг. Юноша вздрогнул и машинально схватился за копье. Но ночь опять накрыла округу тишиной, нарушаемой только треском цикад да уханьем птиц. Александр задремал, а через несколько минут опять проснулся. "Задолбали своими концертами!" – зло думал он, тараща в темноту усталые от бессонницы глаза. Усталый, не выспавшийся юноша с нетерпеливым ожиданием поглядывал на восток, где изза края земли показался блистающий краешек солнца. Облегченно переводя дух, он надел на отравленный наконечник футляр из коры, снял его с древка, завернул в старую набедренную повязку и убрал в сумку. Кто знает, вдруг еще пригодится?
Затушив костёр пионерским способом, Алекс свернул одеяло, и отчаянно зевая, отправился дальше.
Мирные путешественники выходили из Абидоса рано утром либо вечером, чтобы переночевать в Панках или Озерках и к вечеру прийти в Гивры, а уж оттуда до Билда оставался один переход.
Долгая пешая прогулка прогнала сон, и парень с удивлением заметил,
Спускаясь в очередную неглубокую ложбинку, он услышал впереди крик, потом грозный рев. Александр оглянулся, но ничего не заметил. Вновь ктото громко, с надрывом закричал. Алекс бегом бросился на вершину холма, на бегу нашаривая завернутый в тряпку ядовитый наконечник. Воздух вновь прорезал рев разъяренного зверя, а совсем близко раздался вопль:
– Помогите! О великий Ануб, грозная Самха и милосердный Хафра! Ктонибудь спасите!
На пригорок, прижимая к груди окровавленную руку, выбежал щуплый мужчина. Обернувшись назад, он, спотыкаясь, бежал навстречу юноше, оглашая окрестности криками о помощи.
– Что случилось? – рявкнул тот.
Келлуанин повернулся к нему и едва не упал. Только тут Алекс разглядел, что его сухую мускулистую грудь пересекали три глубокие, обильно кровоточащие царапины.
– Там! – вскричал он, наклонившись вперед и опираясь левой рукой о колено. – Мой господин Раамос! Помогите! Лев! Спасите единственного сына господина Фиубиса!
Юноша вбежал на пригорок и присвистнул от удивления. Метрах в двухстах, на самой верхушке сухого выбеленного солнцем дерева, крепко держась за тонкую вершинку, скрючился человек в белой юбке. А по земле нервно размахивая хвостом, расхаживала желтосерая львица, размером с теленка. Время от времени она прыгала вверх, словно расшалившийся котенок, и острые кривые когти мелькали в полуметре от поджатых ног келлуанина.
– Мы пошли охотиться на дроф, – раздался у Александра за спиной прерывистый голос.
Слуга догнал его и торопливо рассказывал, не обращая внимания на кровавые ручейки, сочившиеся из ран.
– Господин подстрелил птицу, а она полетела в кусты. Я полез за ней и наткнулся на зверя… Ой! Великий Амут!
Львице надоели бесполезные прыжки, и она попыталась вскарабкаться на дерево, цепляясь когтями, как кошка… Казалось, еще миг и одним келлуанином на свете станет меньше. Но почти у самой вершины хищница сорвалась и неуклюже упала на землю, подняв облако пыли. Все это могло показаться смешным, если бы не яростный рев зверя.
– Помогите, господин! – завопил слуга, вцепившись в предплечье юноши. – Господин Фиубис – старший писец на Уразских каменоломнях! Он щедро наградит за спасение сына!
"Это я удачно попал! – мысленно усмехнулся Алекс. – Глупо упускать такую возможность. Вот только я никогда не охотился на львов!"
– Но надо же когдато начинать, – пробормотал он.
– Что? – встрепенулся слуга. – Ой! Смотрите, она опять лезет!
Юноша достал бинт и сунул в руку келлуанина.
– Перевязывай свои раны и не мешайся.
– Да, господин.
Александр повесил ему на плечи одеяло, сумку и, прихватив все оружие, побежал к развлекавшейся хищнице.
– Я с вами! – заикнулся было слуга.
– Оставайся здесь! – огрызнулся юноша, не глядя.
Львица предприняла очередную попытку добраться до своей жертвы, но упала еще быстрее чем в прошлый раз. Раамос подобрал ноги и стал похож на карамельку ЧупаЧупс. Этакий краснокоричневый шарик с белым ободком на тонкой палочке, которая вдруг начала подозрительно раскачиваться.