Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
Два десятка каторжников конвоировали трое воинов келлуан с копьями и длинными бичами. Поравнявшись, отряды остановились. Мосмоот стал чтото возбужденно рассказывать сгрудившимся вокруг него стражникам.
Оставшись без охраны, заключенные спокойно переговаривались между собой, так что Алекс смог внимательно их рассмотреть. Большинство келлуан от природы худощавы, возможно поэтому он не заметил особой изможденности на их лицах. Хотя длинные, спутанные волосы, торчавшие во все стороны грязными патлами, клочковатая растительность
– Куда это они, на ночь глядя? – поинтересовался он у нервно переступавшего с ноги на ногу Туптаха.
– До заката еще далеко, – возразил тот. – Может их канал отправили ремонтировать или еще что! О боги, долго мы еще будем здесь стоять?
Тут десятник распрощался с надсмотрщиками, и их караван отправился дальше.
Дорога вошла в рощу финиковых пальм, высаженных ровными рядами. Здесь юноша впервые увидел женщин заключенных, так же одетых только в набедренные повязки. На шеях красовались ошейники, но их длинные волосы были аккуратно перевязаны обрывками веревок.
Не обращая внимания на проходившую мимо колонну, одна из них ловко карабкалась на пальму, вторая стояла внизу с большой широкой корзиной. "И никакой охраны рядом", – усмехнулся Алекс.
Внезапно роща закончилась, и они вышли на открытое пространство, разбитое на прямоугольные участки узкими канавами. За ними возвышалась высокая глиняная стена с контрфорсами, уходившая метров на восемьсот в обе стороны от широких ворот.
"Великий келуанский забор", – покачал головой Александр, глядя на маленькие фигурки часовых с луками, вышагивавшие на вершине этого сооружения. Еще он обратил внимание, что здесь нет ни одной башни.
У ворот, где стояли на посту пятеро стражников, произошла короткая заминка, и караван остановился. Но уже через несколько минут караульные расступились, и они прошли мимо широко распахнутых толстых створок, висящих на массивных бронзовых петлях.
Алекс оценил толщину стены метра в два с половиной или даже в три. Очевидно, недостатка в строительном материале и рабочих руках здесь не испытывали.
За оградой оказался огромный, загроможденный разнообразными строениями двор, границу которого Александр так и не смог разглядеть. Далеко справа виднелись высокие, каменные стены храма, украшенные красночерными росписями на белом фоне.
Слева, почти у самых ворот, располагалось большое Побразное строение, во дворе которого под навесами сидели писцы, толпились стражники и даже несколько заключенных с папирусами в руках.
"Наверное, это и есть Дом камня," – подумал юноша.
Караван остановился. Барефпуат, сбросив с плеч ящик, побежал докладывать. Коекто из посетителей и работников учреждения, оставив все дела, устремились к их колонне, пальцем показывая на пленных банарцев.
Десятник
Вдруг толпа стала раздвигаться в стороны. По двору важно вышагивал молодой человек, лет двадцати пяти, в белой юбке с полосатым передником, с массивным золотым ожерельем на груди и кучей амулетов. Надменное лицо его выражало смесь заинтересованности и скуки, а мешки под глазами и красноватый нос указывали на пристрастие к выпивке. "А паренек то поистаскался", – усмехнулся про себя Алекс.
Мосмоот, а вслед за ним и Раамос опустились на одно колено. Юноша взглянул на носильщиков, но те продолжали стоять, как ни в чем не бывало.
– Сам Амошнеб! – благоговейно прошептал сзади Туптах. – Глава Дома камня.
– Я рад, что боги сохранили вас в трудном походе, – трескучим, старческим голосом проговорил начальник каторги. – Пусть же верные рабы живого бога упокоятся с подобающими церемониями. Позаботьтесь, чтобы цииры были достойны их храбрости.
Он оглянулся на свиту. Из толпы вышел жрец с серебряным медальоном в виде бычьей головы поверх белой рубахи.
– Мы сделаем это, господин.
– А живые получат свою награду, – благожелательно улыбнулся глава Дома камня и протянул руку для поцелуя.
Александр не удержался и еле слышно хмыкнул. Очевидно, Туптах услышал и поспешил с разъяснением.
– Амошнеб верховный жрец храма Анубсетхотепа IX.
– Сразу всех трех богов? – удивился юноша.
– Храма, а не богов! – шикнул на него солдат.
"Да в их религии сам черт ногу сломит!" – насупился парень.
Мосмоот благоговейно приложился к узкой, украшенной золотыми кольцами и браслетами руке, после чего её столь же почтительно поцеловал молодой келлуанин.
Начальник Дома камня удивленно вскинул черненые брови.
– Господин Раамос!? Как ты здесь оказался?
– Я возвращался домой вместе с отрядом храбрецов, мой господин, – ответил юноша.
Амошнеб оглянулся.
– Где же твой уважаемый отец?
– Я здесь, господин, – богато одетый пожилой мужчина бесцеремонно растолкал свиту и поклонился, переводя дыхание. – Мне пришлось задержаться…
– Твой сын – настоящий герой! – улыбнулся начальник. – Обними же его после столь долгой разлуки!
– Раамос! – вскричал мужчина, широко разводя руки.
Они были так похожи, что отец казался просто постаревшей копией сына. Фуубис прижал наследника к груди и его плечи вздрогнули. Но старший писец быстро овладел собой и отстранился, смахивая слезинку.
– Проследи, чтобы все эти люди получили подобающую награду, – улыбнулся начальник Дома камня.
Амошнеб удалился в сопровождении свиты. У каравана остался только жрец, старший писец каменоломен, трое помощников и двое слуг.