Основы человечности. Работа над ошибками

Шашкова Екатерина Владимировна

— А… ты сам-то как?

— Лучше, чем было. — Фраза звучала как отмазка. Да, судя по всему, ей и являлась. «Лучше, чем было» — это ведь далеко не то же самое, что «хорошо».

— Я же заклинание совсем вычистил, до конца, я проверял. У нас всё получилось, да? Или…

— Получилось, получилось, не психуй. Видишь, я живой, просто устал немного. Тебя на диван или в спальню?

Тимур задумался. Кровать выглядела соблазнительно. Настолько соблазнительно, что он всерьёз боялся: если упадёт на неё, то больше не встанет. Возможно — вообще никогда.

— Диван ближе, —

решил Людвиг, так и не дождавшись ответа, и поволок Тимура обратно в гостиную. — Ты чего вскочил-то?

Действительно, чего это он?

А, точно!

Тимур кое-как собрал разбегающиеся мысли, облёк их в слова и выдавил:

— Кто это был? В смысле по телефону?

— Откуда я знаю? Тётка какая-то. Она не представилась, но подписана была как Марина Александровна.

— Ох ё…

— Директриса, что ли? — Людвиг сгрузил Тимура на диван и уселся на пол рядом, как огромная собака-поводырь, довольная, что благополучно доставила хозяина до нужного места. Разве что хвостом не вилял и язык наружу не высовывал, а вот смотрел совершенно по-собачьи — радостно, но слегка встревоженно.

— Нет, завуч. Что ты ей наговорил? Мне на работу надо?

— Не надо, ты болеешь.

— Я здоров, — возразил Тимур с уверенностью, которой не ощущал. — Я не могу просто прогулять, меня же уволят. Сколько времени? Там дети, наверное, уже на головах стоят!

— И пусть стоят, в умеренных дозах прилив крови к мозгу полезен для здоровья.

— Людвиг, я серьёзно!

— А если серьёзно — сегодня воскресенье. Какие дети? Или у тебя там дополнительные занятия назначены?

— Да вроде нет. — Ежедневника под рукой не было, календаря тоже. Мысли всё ещё играли в чехарду и никак не хотели подсказывать ни число, ни день недели. — А чего она звонила, если воскресенье?

— Дура потому что.

— Может, случилось что? Отдай телефон, я ей перезвоню…

— Да-да, перезвони, и не забудь выразительно покашлять в трубку. Чтобы никаких сомнений не осталось. Хотя ладно, можешь ничего не делать, твой голос со здоровым и без кашля не спутать.

Что-то внутри Тимура требовало поспорить. Гордо вскинуть голову, сказать, что он совершенно здоров, бодр и готов ко всему. Но, кажется, шанс проявить себя был безнадёжно упущен ещё пару минут назад, когда Тимур еле добрёл до кухни, налюбовавшись по пути на красочные температурные глюки.

— Пожалуйста, я тебя очень прошу…

— Да верну я тебе телефон, верну, — сжалился Людвиг. — Но на работу не пущу, даже не пытайся.

— Я не пытаюсь. Честно. А можешь градусник принести? Мне что-то совсем… ну… не очень.

— Час назад было тридцать девять, я мерил, ты даже не проснулся.

Это совершенно точно была не та информация, которую Тимур хотел услышать.

Пару секунд он даже понадеялся, что это шутка, но Людвиг не улыбался. Да и по ощущениям выходило подозрительно похоже на правду. По крайней мере, по тем ощущениям, которые удавалось идентифицировать как реальные, а не по тем, где всё плыло, размазывалось и искажалось, как на картинах Дали.

— Ты не помнишь, где аптечка? — спросил Тимур.

Лекарствами дома всегда заведовала

Диана, поэтому он даже не пытался запоминать, что от чего помогает и где лежит. Названия базовых таблеток, конечно, знал, но подозревал, что именно сейчас аспирин уже не поможет. Поздно пить боржоми, когда почки отвалились.

— Нашёл я твою аптечку. На холодильнике. Там ворох ампул, шприцы, какие-то порошки в неподписанных банках, пластырь, травяные сборы, два бинта и активированный уголь. Для полного комплекта только сушёных тараканов не хватает. Впрочем, возможно, в порошках именно они. Чем из этого ты предпочитаешь лечиться?

— Диана должна знать…

— Нет, ей мы звонить с вопросами не будем. Или будем, но только после того, как я свалю.

— Не уходи. — Тимур с трудом дотянулся до Людвига и ухватил его за плечо. Почему-то казалось, что как только он исчезнет, реальность окончательно рассыплется на части.

— Не ухожу. Уже сходил. — Людвиг осторожно отцепил от себя чужую руку и вложил в неё блистер с таблетками. Обычными, не похожими на экспериментальные составы медицински продвинутой волчицы. — Держи. Мне Ксюха покупала. Сейчас воды только принесу. За водой отпустишь?

Тимур кивнул.

Моргнул.

А когда снова открыл глаза — Людвиг уже стоял рядом со стаканом воды. Которую Тимур немедленно попытался пролить на себя.

— Так, давай без подвигов! — скомандовал Людвиг. Подобрал с пола таблетки (как они там оказались? Ведь только что в руке были!) и выдавил одну на ладонь. — Глотай — и спи. Или, хочешь, я тебе молоко с мёдом сделаю? Чай ромашковый?

— А у меня есть ромашковый чай?

— У тебя есть сушёная ромашка. И малина, кстати, тоже есть, так что могу малину заварить.

Таблетка глоталась с трудом, в горле было сухо и шершаво, в голове — тяжело и больно, в груди — душно.

— Я что, правда заболел? — запоздало удивился Тимур.

Не то чтобы до этого он никогда не болел, но последние несколько лет все недомогания у него ограничивались лёгкой простудой, даже ковид бессимптомно прошёл. А тут вдруг разом и температура, и боль в суставах, и прочая гриппозная классика.

— Нет, что ты. — Людвиг посмотрел на него снисходительно, как на ребёнка, задающего глупые вопросы. — Тебе кажется. На самом деле ты здоров, как генномодифицированный бык. А мокрые ботинки в коридоре — это не твоё, тебе подбросили. И, кстати, Марина Алексеевна твоя…

— Александровна.

— Александровна. Ну так вот, она звонила сказать, что ты вчера без пальто сбежал. Оно так в учительской и висит.

— Ясно…

Тимур вчера действительно рванул с урока в чём был. На бегу позвонил завучу, ляпнул первое, что в голову пришло, — что дома прорвало трубу.

За враньё было стыдно.

Тимур не был совсем уж идейным правдолюбом: ему частенько приходилось умалчивать, уводить разговор в сторону или списывать случайные оговорки на дурацкие шутки — иначе магам в современном мире не прожить (да и обычным людям, наверное, тоже). Но врать в лицо он не умел и не любил. Всегда казалось — обязательно раскусят, поймают за руку и никогда не простят.