Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра

Мединский Владимир Ростиславович

Из окованных железом ворот вылетали всадники с притороченными к седлам подобиями метел и прямо на улицах Москвы убивали приговоренных бояр. К трупу прикалывали записку с описанием вины. Могли зарубить и в церкви, непосредственно перед алтарем. Метлы означали, что царские слуги выметут крамолу.

Лебедев К. Б. (1852-1916). Царь Иван Грозный просит игумена Корнилия постричь его в монахи

Другой цитаделью царя стала Александровская слобода. У тех, кто хотя бы немного знаком с историей, странные штуковины на гербе

города Александрова вызывают жуткие ассоциации. На самом деле это не орудия пыток, а просто старинное слесарное оборудование. Но в слободе действительно пытали и казнили. Ключевский пишет: «В этой берлоге царь устроил дикую пародию монастыря. Подобрал три сотни самых отъявленных опричников, которые составили братию, сам принял звание игумена, покрыл этих штатных разбойников монашескими скуфейками, черными рясами, сочинил для них общежительный устав. Сам с царевичами по утрам лазил на колокольню звонить к заутрене, в церкви читал и пел на клиросе и клал такие земные поклоны, что со лба его не сходили кровоподтеки».

У Ключевского грозный царь вообще часто предстает дурачком. Вот уж кем он не был! Давайте вспомним что мы увидели, заглянув в голову Ивана Грозного — и все встанет на свои места. Богоизбранный царь создавал свой орден монахов-воинов. Все первые лица опричнины облеклись в иноческую одежду. Александровская слобода — русский Шаолинь. Одновременно строил «вертикаль божественной власти», управляя через этот «орден».

На богомолье в вологодском Кириллове монастыре царь тайно поведал старцам о своих сокровенных помыслах — стать монахом. Это было его излюбленной мыслью. Туда, на Русский Север, царь задумывал и перенос столицы. В тихой провинциальной Вологде он начал строить крепость, которая не уступала бы московскому Кремлю, и свой Успенский собор — Софийский, который должен был затмить кремлевский. При этом в Вологду отправили 300 пушек. Триста!

Вологжане до сих пор очень гордятся тем, что их город, основанный в один год с Москвой, трижды мог считаться столицей. В первый раз, когда в него был сослан Василий Темный. Он сложил с себя крестное целование не подниматься против Шемяки, захватившего московский престол, в Кириллове монастыре, а значит, снова стал великим князем именно на этой северной русской земле. Второй раз — при Грозном. Ну а в третий — при большевиках, когда в Вологде оказались все съехавшие из Питера посольства. Посольства ведь располагаются в столице, правда?

Террор, который развязал Грозный во времена опричнины, конечно, уступал по размаху большевистскому. Однако оценить его масштаб трудно из-за того, что погибли все опричные архивы. Историкам приходится заниматься реконструкциями. Скажем, известно, что в 1570 году Грозный получил сведения об измене Великого Новгорода и по примеру своих предков его разгромил. По словам новгородского летописца, ежедневно царь казнил тысячу человек. Летописная «Повесть о погибели Новгорода» вышла в переводе на немецкий во Франкфурте-на-Майне уже в 1572 году. Подробности ужасают. Людей жгли на огне «некоею составною мукою огненною». Связанных женщин и детей бросали в воду и заталкивали под лед палками. Называют цифру — до 60 тысяч убитых.

Ужас! — не может не воскликнуть просвещенный русский европеец. Только вот ведь какая штука: и в лучшие времена в Новгороде жило самое большее 25-30 тысяч человек. В общем, опять двадцать пять: «Повесть о погибели Новгорода» — прекрасный пример многократного преувеличения масштабов убийств и казней.

Самым полным списком жертв террора можно считать синодик, разосланный царем для поминовения казненных незадолго до собственной смерти. Полный текст синодика не поддается реконструкции, но в нем есть отчет главаря новгородской карательной экспедиции Малюты Скуратова. «По Малютине скаске в новгороцкой

посылке Малюта отделал 1490 человек (ручным усечением), ис пищали отделано 15 человек». Хороша сказочка... Еще в синодике значатся имена нескольких сот убитых дворян и их домочадцев. И как ни считай, получается, что в Новгороде погибло около трех тысяч человек. То есть каждый десятый. Иван Грозный устроил это один раз, а Лев Троцкий проделывал такое постоянно, называя это древнеримским термином «децимация». В бегущих красных частях его затянутые в черную кожу каратели просто расстреливали каждого десятого красноармейца.

Естественно, массовое истребление налицо, кто же спорит? Но даже самое кровавое из деяний Грозного было по числу казненных в 20 раз меньше, чем об этом говорят. Нет ни малейшего желания его как-то оправдывать, но все же и многократное преувеличение необходимо отметить. Конечно, это — PR. PR, враждебный и лично Ивану Грозному и всей системе его правления, и в конечном счете — России. Цель этого PR'a — представить Ивана Грозного как чудовище, все правление которого — сплошная цепь страшных преступлений.

Царь хотел вызвать ужас и этого добился.

Казнить нельзя помиловать

Статистики по казням опричнины нет, достоверных источников не имеется. Но осталось много разрозненных фактов. Из этих фактов делают очень разные выводы. Иные считают, что все казни бессмысленны: ведь никто на власть Ивана IV не посягал.

Мы приведем самые известные случаи, которые свидетельствуют, что оппозиция Грозному действительно была.

Граждане бросали обвинения тирану прямо в лицо.

Поступали с ними после этого по-разному.

Когда 300 депутатов Земского собора потребовали от царя упразднения опричнины, все 300 челобитчиков попали в тюрьму. Правда, через пять дней почти все были отпущены. 50 человек подверглись торговой казни — их поколотили палками на рыночной площади. Нескольким урезали языки, а трем отрубили головы.

Дворянин Митнев на пиру во дворце кричал царю при всем честном народе: «Царь, воистину яко сам пиешь, так и нас принуждаешь, окаянный, мед, с кровию смешанный брати наших пити!» Тут же был убит опричниками.

Митрополит Филипп потребовал от царя отказаться от опричнины прямо во время богослужения. Они повздорили. Не получив благословения, царь был в ярости. Через какое-то время он затеял над митрополитом суд. Тот был признан виновным в «скаредных делах», и по церковным законам подлежал сожжению. Грозный не посмел — заменил казнь вечным заточением в монастырской тюрьме.

После Новгорода Грозный имел длительное объяснение с государственным печатником (то есть «лордом-хранителем печати») Иваном Висковатым, много лет возглавлявшим Посольский приказ. Он убеждал царя прекратить репрессии против бояр. Но Грозный не послушал старого советника, новгородское дело продолжилось делом московским, и Висковатый сам пал жертвой. Его привязали к кресту, предложив повиниться и просить царя о помиловании. «Будьте прокляты, кровопийцы, вместе с вашим царем!» — были последние слова дьяка-министра.

Когда арестовали дворцового повара, ездившего в Нижний Новгород за белорыбицей для царского стола, при нем были найдены какой-то порошок и крупная сумма денег, якобы переданная двоюродным братом царя князем Владимиром Старицким. Князь, замышлявший отравить царя, был осужден на смерть.

Может сложиться впечатление, что при Грозном только пытали, рубили и варили в кипятке. Но на самом деле главным наказанием для верхов общества оставалась ссылка.

Рябушкин А. П. (1861-1904). Пожалован шубой с царского плеча