Осознание
Шрифт:
====== Осознание. Глава 22. ======
Глава 22.
– Дурак, – Алиса оставалась верна своему прежнему репертуару, окончательно проснувшись, выдала вполне ожидаемое от нее слово, закутавшись в одеяло и отодвинувшись к стенке. Видимо, после прошедшей ночи ее состояние окончательно нормализовалась, и перед Эдвардом была все та же озорная девчонка, какую встретил здесь в свой первый день.
– Вот так новости, – он усмехнулся, поднимаясь с кровати, – Мне кажется, что этой ночью ты была несколько другого обо мне мнения, – и тут же сообразив, как двояко прозвучала
– Вот потому и дурак, – задорно улыбнувшись, выдала Алиса, неожиданно пихнув его ногой из-под одеяла, – Всю ночь провел с девушкой в одной кровати, небось, уже навоображал себе черт знает что! – кажется это была попытка его задеть, но Эдвард только покачал головой, удивляясь такой смене поведения. Еще вчера едва не сошла с ума из-за слившейся памяти, сейчас снова начинала пошло шутить, как ни в чем не бывало.
– Не считай себя идеалом, – посмотрев на нее через плечо, ответил девушке, надевая рубашку и застегивая пуговицы, – И уж тем более, не считай меня сумасшедшим, который только об одном думать и может…
– Что?! – Алиса, скорчив разозленную мордашку, даже вылезла из-под одеяла, но Эдвард только и ждал этого момента, чтобы сразу же ее обнять. Девушка только возмущенно пискнула, когда прижал ее к кровати и навалившись сверху. Оказавшись в таком положении, широко раскрыла глаза, став похожей на загнанную в угол кошку, не знавшую, что может последовать дальше. Поколебавшись ровно секунду, раздумывая, может ли себе позволить такое, Эдвард ее поцеловал, еще раз ощутив вкус ее губ, и она ответила, сразу же обмякнув в его объятиях.
– Не шути так больше, ладно? – попросил Эдвард, когда все-таки смог оторваться от ее губ. Янтарные глаза Алисы находились всего лишь в нескольких сантиметрах от его собственных, и видел в них безумствующие огоньки радости и счастья, точно такие же, какие, наверное, плясали и в его собственных.
– Дурак, – повторилась девушка, а потом снова потянулась к нему, подарив еще один поцелуй, длившийся даже дольше первого, – А может, я была бы и не против… – и снова задорно улыбнулась, и Эдварду стоило большого труда удержать контроль над собственным телом.
– Только при Ульянке этого не говори, – улыбнулся Эдвард, а потом и вовсе чуть не рассмеялся, когда на лице девушке появилось выражение удивления, совсем забывшей о своей соседке. Оставив ее на кровати, сразу же снова зарывшуюся под одеяло, он все-таки оделся и потянулся, заодно выглянув в окно. Разбудившее сначала его солнце постепенно скрывалось за тяжелыми свинцовыми облаками, наползающими с противоположной стороны и висевшими гораздо ниже, чем привычные его взгляду белые барашки, – Кажется, утро будет не таким добрым… Одевайся, жду тебя снаружи, – кивнув Алисе и посмотрев на все еще сладко сопевшую Ульяну, обнимавшую подушку, Эдвард
Лагерю словно надоела вечная жара, и сейчас решил порадовать пионеров свежим ветерком, гоняющим по плиткам дорожки земляную пыль и сорванные с деревьев листочки. Осторожно прикрыв за собой дверь и убедившись, что сейчас никаких других пионеров нет поблизости, Эдвард присел на крыльце перед домиком, ожидая рыжих и раздумывая, что можно сказать Ольге Дмитриевне, когда все-таки поинтересуется, где же пропадал целый день.
Первой, как ни странно, выскочила Ульяна, вечный двигатель в красной упаковке с надписью «СССР». Проскакав по ступенькам, девчонка, недолго думая, сразу повисла на шее Эдварда.
– С добрым утром! – гаркнула ему чуть ли не в самое ухо, озарив его еще свой широкой, во весь рот, счастливой улыбкой. Вечно счастливая, Ульяна была зарядом позитива даже для такого логического и холодного существа, как Эдвард, заставляя улыбаться даже без всякого повода.
– И ты проснулась, перпетуум-мобиле рыжий? – усмехнулся Эдвард, но девочка неожиданно сделала обиженную мордашку и отцепилась от него.
– Сам такой! – выдала она, похожая на надувшийся помидор с торчащими в разные стороны хвостами, – Пепетум-мобил! – неправильно выговорив слово, снова улыбнулась, весьма довольная собой, что смогла его повторить.
– Это значит «вечный двигатель», – рассмеялся Эдвард, стукнув ее по носику пальцем, – Такую озорную девчонку, как ты, по-другому и назвать не могу.
– А давай наперегонки к умывальникам! – вероятно, простив его, девчонка схватила за руку и потянула за собой, упираясь ножками в землю, когда отказался за ней следовать. Сообразив, что даже с места его сдвинуть не сможет, опять повернулась к нему с обиженным видом, – Ну теперь что?
– Подождем Алису, – ответил ей Эдвард спокойным тоном, подцепив травинку из тех, что росли рядом с крыльцом, и зажав ее между зубов, – Посиди хотя бы несколько минут, еще целый день впереди.
– Скучный ты! – заявила Ульяна, но все-таки села рядом с ним, елозя ногами по земле и явно не зная, чем еще заняться, – У тебя с Алиской все серьезно, так ведь?
– Наверное, – кивнул Эдвард, посмотрев на медленно сереющее небо над головой, – Никогда бы не подумал, что смогу снова полюбить… Ульян, это такое странное чувство... даже не знаю, как его описать…
– Но ведь это так здорово! – возмутилась Ульяна, – Когда кого-то любишь! Ведь так? Целоваться можно, гулять вместе, всегда кто-то рядом! Люди всегда счастливы, когда любят друг друга! – заявила ему уверенным тоном.
– Если бы, – усмехнулся Эдвард и посмотрел на свою собеседницу, сидевшую с самым серьезным видом, – Это так же предполагает и большую ответственность за этого человека. Далеко не всегда все бывает таким счастливым, как может показаться с первого взгляда. Любовь делает человека уязвимым…
– Кого ждем? – из домика вышла Алиса, своим появлением не дав Эдварду договорить. Как всегда, вместо того, чтобы застегнуть рубашку на все пуговицы, завязала ее узлом на уровне груди, – Чего сидим?