Остальное белым. Гипотеза
Шрифт:
–Катя, здравствуй! Пойдём?
–Пойдем, Ген.
Незатейливый пир на двоих – бутыль белой лошади и пепельница.
– А можно вашу спутницу на танец пригласить?
Гена уже загашен, а если бы и нет, разве отказала бы себе Катенька в удовольствии потанцевать с малознакомым явно не трудового вида элементом? Есть, конечно, и минусы в элементе. Ладно, Катенькин внутренний голос шепчет ей: «Ему 38, он просто плоховато сохранился».
Под локоточек Катеньку нетрудовой элемент берёт, на танцпол ведёт, жарким дыханием заушные зоны благодетельствует. Катенька
–А ваш спутник не против, что мы танцуем с вами? – и локоточек Катенькин сжимает.
– Да не спутник он мне, брат единоутробный он мне.
– Брат? Может, тогда за столик к нам присядете? Поговорим?
– А и присяду, вон брат-то все равно уже нашёл себе собеседницу поинтереснее.
Гена заголяет волосатый жирноватый живот и имитирует половой акт в окружении женщин предпенсионного возраста. У них, наверное, тоже бдительность ослаблена.
– Я вообще-то редактор в «Сове и глобусе», знаете, издательство такое? Мы научпоп делаем. Для всякого школьного возраста. И студенческой аудитории. И просто для всех, для всех! Последнюю книжку редактировала – песня просто – биолюминесценция! Но мне больше гуманитарные нравятся. История всякая, культурология. Жалко только, что у нас Ямпольский не издается. Куда нам до него. А читали его труд «Ткач и визионер»? Пиво, кстати, буду. А вы, кстати, чем занимаетесь?
Катенькин монолог на элемента произвел странное впечатление. Глаза его внезапно загорелись не совсем сатанинским, но всё-таки огнем.
– Я тоже книжки люблю. Недавно вышел альбом с архивными фото. Знаете, Катя, я в Подольске не день в архиве провел. И не два даже.
– А в Подольске это какой архив? Авиационный что ли?
– Авиационный. Опять скоро туда умотаю, на следующей неделе. Надолго думаю, у меня авиаремонтный завод биографический справочник заказал. По послевоенному периоду.
– Влад, вы даже не представляете, насколько забавно, что мы с вами познакомились. Моя фамилия Вайнберг.
– Вайнберг?
Владислав Викторович Леонидов был историком авиации, что не мешало предприимчивости и женолюбию. Владислав Викторович Леонидов обладал хорошей памятью. Конечно, разумеется, можно даже и не сомневаться, он знал фамилию Вайнберг. Знал он и о том, что в архиве авиазавода не было даже копии трудовой книжки. И ни одной фотографии Вайнберга. Только личное дело. Тоненькая картонная папка с тесёмками. По Вайнбергу было мало информации. Ему бы фотографию молодого Вайнберга, скан диплома, может, ещё что-то. И где Вайнберг был между шестьдесят пятым и семьдесят третьим, тоже неплохо бы узнать.
– Вайнберг, Вайнберг.
К столику подошел Гена.
– Кать, на пару слов.
– Гена, отвали.
– Катя, дай ключи от хаты. Пожалуйста.
– А я где ночевать буду? На улице колотун.
– Ну к подружке поедешь. Тебе жалко для брата родного ключи?
– Ладно, проще дать. Пошли.
Катя выдала брату ключи, пообещала убить, если что-то случится с котом, и отправилась обратно к Владу.
– Влад,
4
КБ, которого нет
– Катерин Пална, не части так.
– Божественно, но не очень, так, что ли?
– Божественно без не очень, но не части. Ночь длинная, а за второй такой через две границы дуть. Притом мне, человеку без паспорта и немолодому. Ибо не оставит же действительный кадровый…
– Влад, ну перестань дедулю включать, бесит.
– Так дедуля ж и есть, ну. Я ж забыл больше, чем ты знать будешь, Пална. Или не будешь, но всё равно забыл.
– Я тебя умоляю. Кому сейчас эта твоя рухлядь ржавая интересна, хоть и с крылышками. Ну тебе самому, как причастному. Ну мне. Ну ещё двум дебилам, один в Австралии, второй в Белоруссии. Но они в гугле посмотрят. Без книжки твоей.
–Ты, Пална, не понимаешь. Ты посмотри лучше.
Влад достает из шкафа стопку книг разного формата. И разного цвета. Про рухлядь Катенька, конечно, загнула, потому что хороший научпоп очень много кому интересен. А про то, что божественно, это кому как.
– Пална, а хочешь коньяку?
– Ты еще спрашиваешь? Конечно, хочу! О, а это что такое? Девяносто девятого года издания. В мягкой обложке. «КБ № 477». Влад?
– Что, Катечка?
–А что это за КБ? Я про такое и не слышала. Да ведь и авиаремонтного завода у нас нет. Откуда КБ взяться?
–Было такое КБ у нас. Особенное. Оно и снаряды для катюш, и проект гидросамолета могло! Да. Я-то его на излёте застал. Еще коньячку, Катюш?
–А давай! Ты там работал?
– Где ж я только не работал! Ты думаешь, сколько мне лет?
– Давай остановимся на тридцати восьми.
– Да у меня уже внуков двое! Эх, Пална. Работал я там недолго, но насыщенно очень. Я в подробности вдаваться сейчас не могу. Гостайна. У меня и допуск есть.
– А книжка про что?
– Краткая история КБ. Оно к девяносто девятому уже совсем функционировать перестало. Вот и сделал я книжку. За свои, кстати, напечатал. Знаешь, у меня тогда охранное агентство было. И так по мелочи – работки-подработки.
– И что? Интересная история?
– Тут ведь даже не история. Тут люди. Тогда парни чуть иначие были в деле, да… умные, хваткие, ясные. Щас говорят молодые – технократы, но чушь это, да. Им слова «щит родины» пустыми не были, ты пойми, и не хихикай! Андрейка вот Семёнов такой был. Сектор опытной гальваники. Инженером сначала, потом возглавил. Тот вообще пропадал, фанатик, блядь, всё для победы. А фронт и был. И Сашка Свирский, друган его. Завлаб при секторе. Тот к земле поближе, трём короедам алименты, но тоже псих. Ха, а псих-то, правда, помню! Фокусы показывал. Ну монеты к морде прилипали, ладно, хотя тяжёлые. А вот как стакан чая горячего в руке у него леденел, я не мыслю. Сэвэче направленное, или ещё херня какая. Выпьем, яхонтовая моя?