Останкино. Зона проклятых
Шрифт:
— А если останется? Это будет пощечина органам, если он из закрытой зоны эфирное вещание организует, — поморщился шеф.
— Отловим, если останется, — уверенно хмыкнул федерал. — А теперь три. Еще один стрингер высокого класса. Слушаем и сравниваем с Бойлом. Итак, тридцать три года, гражданин Канады. Ник Берроуз звать. Информации на него не очень много. Работает около тринадцати лет. Бойл начинал с классической тележурналистики. Этот — ни дня не сидел ни на одном телеканале. Все тринадцать лет на вольных хлебах. Самые яркие работы. Ольстер, бои между ИРА и британцами, со стороны ИРА. МС 13, могучая банда, орудует на территории сразу нескольких стран в Южной Америке. Прям изнутри снимал. Ну, штурм Грозного, вторая компания.
Еременко
— Грозный с какой стороны снимал?
— С обеих. Хватанул там два пулевых ранения. Афганистан, разгар американской компании 2002 года против талибов. Бойл снимал бои со своей стороны, под обстрел попал. Крутой мужик. Этот… внимание! Этот с трех сторон снимал. Начал от британцев, от них ушел к талибам, и потом — к Шах Масуду. Оттуда в Таджикистан, потом в Киев — и домой. Двадцать четыре года ему тогда было. Ирак. Бои у Киркука, со стороны иракцев. Город снимал с микрокамерой, которую монтировал в паранджу. То же самое — в Палестине, когда близнецы рванули. Делал очень рискованные репортажи о восторженных демонстрациях в поддержку бен Ладена. Там Аль-Джазира работала и он. Израиль — Ливан, с двух сторон, само собой. По следам капрала Шалита шел, ранение у него там было, а какое — неизвестно. Сомали, пиратская тема. Пять или шесть абордажей с резиновой моторной лодки. «Аутлоз», это рокерская банда. Скрытой снимал, в Лондоне. Скотленд-Ярд требовал от него пленку — послал он их культурно через адвоката, они потом извинялись. Сделал фильм, как тигры Тамил Илама наркотрафик охраняют и регулярные части мочат. В Новом Орлеане с рэйнджерами негритянские банды мародеров обезвреживал. Ну, и по мелочи… Переворот в Тайланде, цунами. Теперь вот Останкино. Мы его случайно отследили. Прилетел из Минска в Питер. И канул. Теперь внимание! В Питере был 14-го числа, за четыре дня до официального заявления МВД. Во все основные страны визы у парня, судя по всему, есть.
— Так он в Москве, что ли? — раздраженно протрубил шеф.
— Он? — удивился Лукашин. — Если он в Питере фильм про скинов снимает, я его арестую. Плюну ему в рожу и вышлю из страны. Он в Останкино. И давно. Шифруется плотно. Этот в ящик не полезет, как Бойл.
— Фотка есть?
— А как же… Вот она. А что толку-то? Он завтра из себя пятидесятилетнего мужика лысого с усами сделает, и все дела.
Валерка взял фотографию, присмотрелся.
— Рязанская рожа такая… — протянул он задумчиво.
— Троекуров, ты меня удивляешь, — как-то торжественно сказал федерал. И добавил, вроде как между делом: — Ник Берроуз… А полное имя в паспорте знаете какое? Николай.
— В смысле? — тряхнул головой Белинин.
— Что в смысле? Николай его зовут. Папа Джон, мама Элизабет. А бабушка Светлана — мать у него полукровка. Есть сведения, что немного говорит по-русски.
— Да, это меняет… — начал было Троекуров. Но Лукашин его перебил:
— В сухом остатке. Парень собирает информацию по мониторингу, имеет визы по списку, денег у него до хрена, говорит по-русски и реально шифруется. Сильный, рисковый, молодой. Ему на страшные опасности вроде патруля ВВ — насрать. Он в парандже по Сектору Газа разгуливал с камерой. Одно неверное движение — его бы разорвали. Так что он вряд ли испугается. Он наркоман адреналиновый, ему в кайф. И судя по его личностному портрету, он эту ситуацию примет как личный вызов. Если кто и найдет фантом, то это он будет. Сначала фантом из Останкина снимет, а потом Останкино из фантома. До Минска на электричках, а оттуда — домой. А нам потом то, что мы тут ищем, по ВВС покажут. — Лукашин сделал такую нервную рожу, как будто фильм по ВВС уже начался.
— Все ясно. Будем искать вашего вундеркинда с камерой, — постановил Еременко.
Лукашин посмотрел на шефа с тревогой:
— Константин Николаевич, искать надо очень аккуратно, чтоб не потревожить. Это наша наживка.
— Валера
К огромному облегчению Троекурова, федерал Лукашин взял работу со стрингерами на себя. Предварительно извинившись перед Валеркой, он уверенно заявил, что менты обязательно облажаются. Троекуров с облегчением согласился, взяв с Лукашина клятву, что он согласует свое решение с Еременко.
Остаток дня Троекуров провел за изнурительной бумажной работой. Когда он закончил, за окном уже смеркалось. Откинувшись в кресле, капитан закрыл глаза. Перед его взором поплыли однообразные казенные буквы отчетов и протоколов.
ПОВЕСТВОВАНИЕ ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЕ
Васютин ждал этого дня. Ждал и боялся. Сотни раз представлял себе, как он начнется и чем закончится. И вот он настал. Тот день, когда он ничего не мог сделать для своей пропавшей семьи.
Его жену Ольгу и сына Женьку искали несколько сот человек, представляющие все министерства и ведомства страны, которые он поднял на уши. Использовал всё: немалые деньги и связи — свои, друзей и их друзей. МУР, МВД, Генпрокуратура, ФСБ, Интерпол, Европол, РЖД, МЧС, следователи военной прокуратуры, управления внутренних дел всех республик и регионов, службы безопасности аэропортов и вокзалов, транспортная милиция.
Когда все государственные структуры были задействованы, настал черед альтернативных социальных институтов. Друзья организовали ему аудиенцию сразу с пятью «законниками». Таким образом, он узнал, что ни одна криминальная структура страны и ближнего зарубежья не была причастна к исчезновению его семьи.
Третьим эшелоном этой грандиозной поисковой операции выступали двенадцать лучших экстрасенсов страны, специализирующиеся на поиске людей. Малаев лично отбирал их и мотивировал. Все двенадцать побывали на Новомосковской улице, где его жену и сына видели в последний раз. Использовали фотографии, личные вещи, образцы почерка, волосы, игрушки сына и самую крупную Олину вещь — джип «Чероки».
Кроме того, он задействовал и средства массовой информации, которые выступали четвертой движущей силой поиска. Телевидение, местные и федеральные газеты и журналы, объявления в Интернете. Словом, искали все.
Ему понадобилось пять дней, чтобы собрать воедино и активировать эту сложную и разноплановую машину, созданную для поиска его семьи. Сегодня настал день шестой. Теперь Васютину оставалось только ждать и анализировать поступающую информацию. Да если б она была! Никаких следов. Ни-ка-ких.
Утром шестого дня лишь один факт не позволял ему свихнуться или наложить на себя руки. Он очень отчетливо чувствовал, что родные живы. И это подтверждали одиннадцать из двенадцати лучших экстрасенсов страны. Они были убеждены, что Оля и Женя существуют и психически, и физически. А ради этого стоило жить.
Осторожно попробовав на вкус этот пугающий день ожидания, Васютин понял, что ему придется очень тяжело. Выход был только один. Занять себя хотя бы подобием деятельности. Не долго думая он отправился в Останкино.
Запарковав машину, принялся вбивать бесконечные шаги в землю ненавистного района. Незаметно для себя он влился в сообщество тех, кто тщетно искал призрачные фантомы магазинов. Медленно прорезая дворы насквозь и по диагонали, на исходе второго часа он встретил чудаковатых финнов. Мальчик и девочка лет двадцати с небольшим. Камуфляжные штаны, кеды, олимпийки кислотного цвета и малиновые дреды делали их похожими на два маленьких счастливых поплавка. Держась за руки, они шли и смотрели друг на друга влюбленными глазами. «Да, тут фантому придется постараться, чтоб на себя внимание обратить. Не до паранормальщины им», — с тяжелым вздохом подумал Васютин.