Останься со мной
Шрифт:
Велимир подошел со спины, прижался, руки на грудь положил — не девку держит, весь мир.
— Пошли в трактире поедим.
— Так ужин в печи стоит, — Василиса, словно масло сливочное, таяла от нежных ласк.
— Сгорел твой ужин, пошли. Или ну его, праздник, останемся? — Он скользнул вдоль края поневы, нырнул под полотнище, огладил пальцами девичьи бедра. Предлагая, но не настаивая.
— Нет, — Василиса одернула юбку, — нечего в четырех стенах сидеть.
Внизу отчетливо пахло горелым. Боярыня глянула на часы. И сорока минут не прошло, как она ужин поставила. Только-только
— Бесовка патлатая! Ты посмотри, что творит! — в правый угол полетел ботинок. — Ну, ничего, переедем, с голоду помрешь, дурында.
Велимир вздохнул, дошел до печки, взял щетку, ботинок и вернулся к Василисе.
— Надевай зипун, почищу. Зря ты на нее так. Она ж одинокая, несчастная. У нее нет никого, кроме меня.
— У меня тоже нет никого, кроме тебя, — Василиса подставила руки, позволяя Велимиру накинуть одежду на плечи. Теперь после вспышки гнева ее жег стыд.
«Разве так себя ведут царские дочки? Разве они кричат на навий, когда жених усталый со службы пришел? Разве они сжигают ужин в печи?» — Она совершенно не знала, как ведут себя царские дочки. Но была твердо уверена, что абсолютно иначе.
Велимир тем временем закончил с чисткой и предложил руку.
— Пойдем. Красивый накосник, где взяла?
Василиса открыла рот, что б ответить и промолчала. Слишком много пришлось бы рассказать. А портить и так подгоревший вечер не хотелось.
На улице было свежо, пахло йодом и сухой травой. Около соседнего дома дрались из-за мусора чайки.
— Нам в сторону моря наверх, там, на утесе, есть замечательный трактир. И знаешь, я решил, что Фёклу мы заберем с собой.
— Что? Неет. Нечего кикиморе делать в нормальном доме.
— Ну, она хотя бы готовить умеет.
Василису словно толкнули. Она насупилась вся, налилась слезами. Выпрямилась с одной лишь целью: не расплескать их по дороге. Так и дошла до трактира молчаливая и прямая. Там безучастно выбрала ужин. Жевала его, словно опилки, и не могла понять, отчего горчат они.
— Вечер добрый, сударь, сударыня Василиса.
В общем зале словно ярче стало. Василиса подняла глаза на Огана и одарила его теплой улыбкой. Маг дернул уголком рта, но замер на пол пути к ответной улыбке и едва заметно кивнул. Сегодня он был щегольски одет и гладко выбрит. Только вот темные круги под глазами предательски доносили, что их обладатель в эту ночь так и не сомкнул глаз.
— Сударь Оган, позвольте вам представить: мой жених, штаб-лекарь врачебной управы Восточного феода, доктор медицины, Велимир Порошин. Велимир, это Оган Смогич.
Оган лишь усмехнулся на такое представление, покачал головой и протянул Велимиру руку. Тот несмотря на опущенный Василисой титул, догадался кто перед ним. Резко переменился в лице, подобрался, но на рукопожатие ответил:
— Приятно познакомиться, ваше сиятельство.
— Надеюсь, вы не пренебрегли, Василиса Ольгердовна, моим приглашением, и прибудете со своим женихом сегодня вечером на праздник. Городской уезд расщедрился на фейерверк.
Они
Наконец маг откланялся и ушел. Снова повисло молчание. Василиса продолжила обед, а Велимир неотрывно смотрел на нее.
Вот его шанс. Здесь и сейчас. Если упустить его, потом он не найдет в себе смелости сделать этот шаг.
— И давно вы знакомы с Оганом Смогичем, старшим сыном и единственным наследником Гора Смогича, князя Бореи? Промышленника, мецената, технического гения и разработчика двух третей технических новинок этого столетия?
— В дирижабле познакомились. — И вроде спокойно ответила, ровно, но сердце уже пустилось вскачь, полностью признавая вину.
— Ты поэтому завеску не надела?
— Да. То есть нет! Она намокла, и Оган предложил мне свою каюту, где я разделась. А после мы отужинали и…
— Достаточно, — Велимир бросил на стол монеты, выпил залпом стопку водки и вышел из трактира.
Василиса несколько секунд сидела в оцепенении смотрела на то, как пляшет по столешнице серебро и прокручивала только что произнесенные слова, потом подхватилась, выбежала вслед за женихом. Велимир стоял на краю утеса, курил едкую папиросу и смотрел, как лиловое небо тонет в таком же лиловом море. Василиса подошла ближе, не зная, как быть дальше. Почему их хрупкое счастье так быстро пошло трещинами? И что сделать, чтобы спасти его. Клеить? Оправдываться? Просить прощения? А толку? Уродливые щели все равно уже никуда не денутся, как не полируй гладкое стекло их мирка. Без доверия нет любви. А сегодня это доверие с грохотом рухнуло.
«Наверное, стоит извиниться и рассказать, как все было на самом деле. С самого начала не нужно было замалчивать правду.»
Велимир обернулся. Порыв ветра растрепал его волосы. Лицо исказила мука.
— Ты переспала с ним, а потом пришла в мой дом, так ведь? А там, в Тмутаракани, сколько их было, желающих скрасить теплые южные ночи? Говори, не бойся, я как твой жених и врач имею право знать. Наверно и с Лазаревым просто цену себе набивала, а я, дурак, повелся.
— Да как ты смеешь?! — Василиса со всей силы зарядила пощёчину. Хлопок, словно выстрел, разнесся по округе, спугнул крикливых чаек. Велимир сделал неуверенный шаг назад, покачнулся, потерял равновесие и полетел вниз с утеса. Василиса пронзительно закричала, попыталась ухватить его за полу кафтана, но поймала лишь пустоту.
– ---
[1] Апотропей – куриный бог. Небольшой камень с отверстием естественного происхождения, проточенным водой, речной или морской. У славян оберег, приносящий удачу. Здесь и далее магический артефакт с различными свойствами.