Остап Бендер в Крыму
Шрифт:
— Вот видите, голуби, как все здесь обещает нам быть интересным, — промолвил Остап, занимая крайнее место на средней скамье.
Слева рядом с ним водрузился Балаганов, а справа — непревзойденный автомеханик Адам Козлевич.
Время приближало начало спектакля. И к роялю вышла худенькая, как макаронника, девица. Она слегка поклонилась зрителям, которые не только заполнили все места на пахнущих сосной досках, но и стояли уже вокруг и еще поднимались по ступеням львиной террасы. Ей зааплодировали, и она уселась на стульчику откинутой крышки рояля. Ее, казалось, прозрачные пальчики забегали по клавишам, и театрализованную площадку заполнили звуки адажио
Елина встала и громко сквозь смех из граммофона и все нарастающий смех зрителей, постучав карандашом по столу, прокричала:
— Тише! Тише, товарищи! Не будем превращать наш совет по защите диссертации в комнату кривых зеркал!
Смех из граммофона умолкает. Смешки зрителей затихают. И Елина представляет поочередно всех участников спектакля. Затем обращается к Ивакину:
— Вы что, специально? Насмешив нас, хотите облегчить защиту своей диссертации?
Ивакин сорвал с лица маску и сказал страстным шепотом:
— Ни за что!
— Так, в чем дело?
— В смехе… — промолвил тем же шепотом он.
— Я не о теме вашей диссертации спрашиваю, — пожала плечами председательствующая. — Почему вы так говорите?
— Простыл… — сокрушенно качнул головой Ивакин. — Аппендицит…
— Какая связь?… — взглянула председательствующая на Жадова. И тот тут же спросил:
— А разве можно его простудить, диссертант?
— Что простудить?
— Аппендицит? — насмешливо взглянула на Ивакина Елина.
— Можно, — утвердительно ответил тот. Елина всплеснула руками и удивленно:
— Аппендицит?
— Что аппендицит?
— Я говорю, простудить аппендицит?
— Почему аппендицит? Голос — можно! — наставительно ответил Ивакин. Елина переглянулась с Жадовым и со вздохом сказала:
— Мне кажется, защиту вам следует перенести, товарищ Ивакин. Подлечиться…
— Чтобы лечиться, надо иметь богатырское здоровье, — хохотнул диссертант.
— Несколько дней лечения… — подключился Жадов.
— Врачи сказали: если не буду лечиться, то целых семь дней промучаюсь, а если буду лечиться, то за неделю вылечат.
— И все же, диссертант? — покачала головой Елина.
— Я поговорю, голос лучше станет… — настаивал Ивакин. Пятов в поддержку, заикаясь:
— Да, у диссертанта рот полон дикции, товарищи…
— Тоже мне помеха! — обернулся к нему Ивакин.
— Ну, что же… Тогда приступим к работе нашего совета, — согласилась председательствующая.
Ученый секретарь совета Жадов встал и объявил:
— К защите диссертации представлены все документы в соответствии с инструкцией. Список опубликованных научных трудов по теме диссертации прилагается, а именно: «Причины смеха», «Сатира и юмор в наши дни», «О некоторых вопросах комического и смешного», «Комическое в жизни и на сцене»…
— Есть вопросы? — спросила Елина, когда Жадов закончил. Подождав немного и не услышав вопросы, она сказала: —
Ивакин откашлялся, отчего голос его стал громким и заговорил:
— Итальянский философ Кроче остроумно заметил, что все определения комического уже сами по себе смешны. Самым ярким результатом комического и смешного является смех… «Смех — это короткие и сильные выдыхательные движения при открытом рте, сопровождающиеся характерными порывистыми звуками», — поясняет словарь русского языка… — Ивакин одел маску и сквозь ее глазницы стал всех осматривать.
Содокладчики диссертанта дружно и заразительно засмеялись. Глядя на них, члены совета засмеялись тоже.
Сняв маску, Ивакин с лицом измученного человека, страдающего несварением желудка, скучным голосом продолжил:
— Смех — признак духовного и физического здоровья. Смех — демократичен, он всегда метит шельму и обескураживает пороки. Но смех не всегда бывает признаком комического. Смех может вызывать самые разнообразные явления… — сделал знак содокладчикам. Пятов набросился на Невелева и защекотал ему бока. Тот залился смехом. Засмеялись и другие.
— Начиная от щекотки и кончая действием возбуждающих напитков или веселящего газа, — промолвил Ивакин, когда смех умолк. — Но мы сейчас рассматриваем смех не как физиологическую реакцию человека, а как эстетическую, как выраженный результат комического. — Он откашлялся, и голос его стал еще лучше, как у радиодиктора. — Что же такое комическое и что такое смешное? В науке нет единства взглядов на эти сложные понятия, товарищи. Один улыбается, другой серьезен до предела. Скажи мне, над чем ты смеешься, и я скажу тебе, кто ты. Ни в чем, по мнению Гете, не обнаруживается характер людей так, как в том, что они находят смешным. Но смех смеху рознь. Смех имеет множество видов и оттенков…
Пятов неожиданно захохотал. Скупо его поддержали другие содокладчики.
— Вот пожалуйста, — указал Ивакин на Пятова. — Существует пустой смех, о котором в Италии говорят: «Ничего нет глупее, чем глупый смех»…
Вдруг захохотал громко Невелев.
— А во Франции: «Он себя щекочет, чтобы рассмешить»…
— В России: «Из дурака и горе смехом прет», или «Смех без причины признак дурачины», «Палец покажи — и он смеется», — показал палец и содокладчики захихикали. — Одним словом, если есть что-либо комическое в этом пустом смехе, так это его пустота. Гоголь говорил: «Если смеяться, так уж смеяться над тем, что действительно достойно осмеяния всеобщего». Осмеять противника — значит одержать первую важную победу над ним. Вот для этого нам и нужно лучше познать природу комического. Однако комическое является самой сложной проблемой эстетики. И оно с трудом поддается исследованию…
Рядом с компаньонами сидела женщина по фамилии Чемерисова. Она громко хмыкнула и прокричала:
— Он цену своей диссертации набивает, товарищи!.. Елина постучала карандашом по столу и призвала:
— Тише, гражданка!
— Я высказываю свой угол зрения, — ответила та.
— Угол зрения тоже бывает тупым, — бросил Чемерисовой Пятов. Ивакин, наклонив голову, посмотрел на Чемерисову и продолжил:
— Переходим к рассмотрению существующих концепций комического, которые ведут свое начало от воззрений Аристотеля. Для Аристотеля комическим являются черты физической или духовной неполноценности, такие, как безобразие, физические уродства или же моральное зло, не приносящее вреда и страданий…