Оставить на память
Шрифт:
Ника колебалась, испытывая дежавю. Она однажды уже осталась с ним на ночь в доме. И чем это закончилось? Правда, тогда он, опасаясь за её здоровье, твёрдо настоял, чтобы она осталась, а теперь ласково просил. К тому же он женат и не будет… что? Приставать к ней? И с чего Ника решила, что он вообще позволит себе такой проступок. Он семейный человек, у него красавица-жена, которую он, наверняка, любит. А предложение остаться было сделано только из вежливости и беспокойства. Но ей нужно было вернуться раньше, чем проснётся дочь.
Когда вечером Генри согласился подождать её, чтобы она могла объясниться, он дал ей пять минут на сборы, и она опрометью бросилась
— Хорошо, но утром надо встать пораньше. — Она быстро набрала на телефоне сообщение няне, что приедет утром, попросив не беспокоиться.
Генри показал ей её спальню. Комната была небольшой, в голубых тонах. Окна выходили во двор. Она тут же почувствовала себя неловко, глядя на широкую кровать. Внезапно воспоминания о событиях пятилетней давности ярко вспыхнули в её голове. Ника представила себе как бы их обнажённые тела смотрелись со стороны на этой постели, и краска разлилась по её щекам.
Но она тут же отогнала от себя эти мысли. Генри женат, и она не имеет никакого права думать о нём так. Но он был рядом, она чувствовала его тепло, когда он утешал её, и тело невольно реагировало на каждое его прикосновение. Он был так же хорош собой, как и раньше, разве что теперь не носил бороды, а на висках стало больше серебра. А прижимаясь к нему в объятиях она вновь почувствовала его запах, тот, что сводил с ума, когда она покрывала поцелуями его кожу.
— Располагайся, — услышала она позади его голос. Генри стоял в дверях, не решаясь пройти дальше в комнату, и держался за ручку двери. — Ни о чём не беспокойся. Утром я разбужу тебя. Спокойной ночи.
— Спасибо, — ответила Ника, не зная куда девать руки. — Спокойной ночи.
Он тихо прикрыл дверь, оставив её одну. Ника замерла, слушая как его шаги отдаляются. Где-то в глубине души, она надеялась услышать, как он развернётся и постучит к ней в дверь. И что тогда?
"Он так не сделает. Он женат. Не забывай, что тебя пять лет не было в его жизни. Ты ему по сути никто. И даже то, что ты родила от него ребёнка, не значит, что он готов кинуться к тебе в постель."
Но кого она хотела обмануть? Она безумно хотела, чтобы он так поступил. И стоя сейчас в спальне, она остро ощутила щемящую боль в груди, такую же, когда увидела то роковое фото, где Генри улыбался красавице Марте. Она утаила от Войта, как ей было тяжело узнать о том, что он начал с кем-то встречаться. К чему ему знать? В своих чувствах и переживаниях виновата только она. Нечего было воображать себе, что одна ночь может привести к хэппи-энду.
Когда в лифте отеля она услышала его голос, произносящий её имя, она поначалу подумала, что от выпитого вина наяву оказалась во сне, который время от времени приходил и мучил её. В нём она бродила в темноте, что-то пыталась найти наощупь и только слышала, как Генри зовёт её по имени. Голос его звучал где-то совсем близко, но Ника никак не могла поймать его. А когда она обернулась, столкнувшись со сном наяву, она лишилась чувств — так сильно у неё закружилась голова. Эмоции хлынули через край. Страх, облегчение, нежность, стыд — всё смешалось в ней взрывным коктейлем, не давая мыслям выстроиться ровным рядом.
Она так боялась столкнуться с ним и так жаждала вновь взглянуть в его глаза. Но процент встретить его в таком большом городе как
Но Генри смог её узнать.
Ника ещё долго ворочалась в постели, испытывая беспокойство. Ей было жарко в груди от того, что она ощущала близость Войта, пусть между ними и были стены. И противоречивое чувство, что она зря осталась, зря поехала к нему, зря побежала следом, прося остановится, разрывало её изнутри. Ничего в жизни для неё не было так важно как жизнь и благополучие её дочери. А теперь встреча с Генри могла грозить её спокойствию и безопасности.
Она молилась, чтобы, если за ней пристально следят, никто не связал её уход из отеля с тем, что она встретила отца Маргариты. Она и до этого общалась с разными мужчинами, основными из которых были её клиенты или друзья, и ни разу Влад не давал ей знак, что считает одного из них отцом малышки. Каждый раз, когда она открывала записки, приколотые к цветам, что приносили от него, он обычно передавал ей привет, вскользь упоминая о её обещании держать дочь в неведении.
То, что за ней следят по его приказу не вызывало сомнений. Часто она видела следующий за ней внедорожник и крепких мужчин за его рулём. Ни одного из них она не знала, но то, что объектом их внимания является Ника, она была готова биться об заклад. Влад не давал ей полностью расслабиться. Он никогда ни косвенно ни напрямую не вмешивался в её дела и в личную жизнь, но никогда не давал забывать, что он незримо рядом.
Что ж, ночь она проведёт под крышей этого дома. А утром Генри отвезёт её к Марго и, как бы тяжело ей не было, она попрощается, в этот раз навсегда, и постарается забыть его. Ника сделала то, что так давно её мучило — объяснилась и попросила прощения. Теперь ей стало немного легче на душе, но внутри что-то продолжало свербеть, будто заевшая пластинка не доиграла до конца мелодию.
Она уснула лишь через несколько часов, мучимая мыслями. Проваливаясь в сон, ей показалось, что она всё-таки слышит тихие шаги в коридоре. Но тьма уже окутала её тяжёлым одеялом.
В семь утра противный писк будильника разбудил Войта. Ему казалось, что он только сомкнул глаза. Голова была тяжёлая, и вины в выпитом скотче тут не было. Бесконечный поток мыслей мучил его почти до самого утра. Ника, их ребёнок, его жена и их отношения. После сегодняшней ночи он окончательно запутался. В его доме сейчас спала женщина, мысли о которой не покидали его все эти годы, и встреча с ней вновь пробудила его. Причиной была не только новость о том, что у него есть дочь. Он хотел защитить их, уберечь от того, кто хотел причинить им вред.
Теперь Генри было стыдно за то, что он поначалу был так зол на Нику. Он не ожидал, что обстоятельства были такими скверными, и что ей пришлось пережить то, что не каждому под силу. Да это он должен был валяться у её ног, прося прощения, что его не было рядом в самое трудное время. Генри даже не пытался себя оправдать тем, что был в неведении. Он должен был упереться, потратить на её поиски все ресурсы и деньги, не давать Полу уговорить себя отступить. Но что толку теперь от его сожалений? Он потерял пять лет.