Оставить на память
Шрифт:
Любовь.
Но любил ли он её когда-нибудь? Влюблённость была, возможно. И потеря, которую он ощущал, потеряв её след. Но всё это притупилось спустя несколько лет, чтобы обрушиться со всей силой в миг, когда он узнал её, выходящую из отеля. И Генри путался в этом шторме эмоций. То ему хотелось накричать на неё, то обнять и утешить, то накинуться с поцелуями. И чем больше он думал об этом, тем сильней преобладало последнее желание. Но это больше походило на возгорающуюся страсть. А вот любовь в нём вызывала Маргарет — совершенно чистое и искреннее чувство, которого,
— Я хочу сделать это, чтобы защитить свою дочь, — спокойно ответил он.
— Ты уверен, что она твоя? Не пойми меня неправильно, но насколько ты в этом убеждён? — Пол заметил, как напрягся Генри от этих слов. — Ведь по всем документам она дочь Тарасова.
— Если бы ты видел её… — Войт достал из кармана смартфон и, разблокировав, передал Полу. Гитис смотрел на фото, с которого улыбалась маленькая копия Генри. Форма лица, лоб, глаза, волосы точно такого же цвета, пока Войт не стал покрываться сединой.
— Когда она смеётся, то похожа на свою мать, — взгляд Генри смягчился, а губы тронула едва заметная улыбка.
— Откуда у тебя фото? — Пол в недоумении поднял на него глаза.
— Ника не знает, но я передал с её телефона файлы на свой и записал её номер.
Гитис только покачал головой. Ему не нравилась вся эта ситуация. Не нравилось, что его друг теперь находится в опасности, хотя, кажется, его это мало волнует.
— Похожа. Твои глаза, — сказал он, отдавая телефон. — Хотел бы тебя поздравить, да пока не с чем.
Генри опустил голову, всё ещё смотря на фото малышки и погрустневшим голосом спросил:
— Что ты испытал, когда узнал, что станешь отцом?
Пол задержал дыхание, пытаясь откопать в своей памяти то, что происходило семнадцать лет назад.
— Панику. Женитьба вроде как подразумевает то, что супруги обзаведутся детьми, но тогда меня сковал дикий ужас. Нет, я был ужасно рад этому… — Гитис вздохнул. — Но вдруг я осознал всю серьёзность. Какая это ответственность. Это не новую пару джинс купить, которые сможешь вернуть в магазин, если не понравится. Но, знаешь, всё изменилось как только я взял на руки Ричарда. Тогда меня будто накрыло тёплым одеялом.
— Вот и у меня так, — проговорил Генри. — Всё изменилось, стоило мне увидеть её. Я не смогу остаться в стороне, зная, что ей может что-то угрожать. — Войт в бессилии сжал кулаки. — Если ради неё мне придёться приступить закон, то я не раздумывая пойду на это. Ты должен меня понимать. Представь, если какой-нибудь ублюдок мог угрожать твоей дочери.
Пол пытался поставить себя на место Генри и это удалось ему легко. Лауре, его младшей, уже исполнилось двенадцать. С каждым годом он видел, как она взрослела, постепенно превращаясь в юную девушку. Но для него она навсегда останется крошкой, которую он любил больше жизни. И если бы её хоть кто-то попытался обидеть, он бы разорвал этого человека на мелкие кусочки.
Он кивнул, с пониманием посмотрев на Генри.
— А это тебе зачем? — Пол указал на стол, на котором лежала коробка с пистолетом.
— Перестраховываюсь, — взгляд Генри потемнел, — на случай, если Влад отдал приказ действовать.
— Думаешь, он может что-то заподозрить?
— Ника
— Алекс будет здесь завтра вечером, — сказал Пол, поднимаясь с кресла. — На что бы ты не решился, просто знай, я с тобой.
Генри было безумно приятно услышать это от друга. Теперь ему стало немного спокойней. Пол не осудил его, выслушал и готов был взвалить на себя ярмо соучастника. Ему не хотелось думать, чем им может грозить провал. Тюрьмой? Смертью?
— Нет, — покачал головой Генри.
Пол сдвинул брови.
— У тебя семья, Пол. Уже достаточно того, что ты меня не осуждаешь и организовал встречу с Алексом. Но ты должен уехать. Не хочу рисковать ни твоей свободой, ни твоей жизнью. Если ты откажешься, придётся тебя вырубить и отправить домой почтой.
Гитис хотел было возразить, но Войт остановил его жестом.
— И слушать ничего не хочу. — Генри вновь применил приказной тон, который не терпел пререканий. Пол тут же сник. — Оставайся, если хочешь, но в это дело не лезь.
Войт отдал другу свою спальню, а сам улёгся в той, где ночевала Ника. Бельё оставалось то же и, уткнувшись в подушку, он ощутил лёгкий аромат её духов. В груди всё сжалось при мысли о том, что было бы, окажись она сейчас с ним рядом в этой постели. Как бы он хотел ещё раз увидеть её потемневшие от страсти глаза, прижать гибкое тело к кровати и сжимать её нежную кожу, слушать как она задыхается и кричит от оргазма. Генри почувствовал, как напрягается его член при одной только мысли о стонущей в его руках Нике. Он глубоко вздохнул, успокаиваясь и пытаясь выровнять дыхание и мысли. Перевернулся на спину и долго смотрел в потолок не в силах уснуть.
С прикроватного столика он взял телефон и стал листать фотографии, пока не дошёл до той, на которой Ника держала на руках их дочь. Он увеличил фото, всматриваясь в её счастливое лицо.
Ну почему его не было рядом? Он имел на это полное право. Держать её за руку, когда она впервые пришла на узи, сопровождать её в больницу, поддерживать. И не позволять ей проходить через всё самой. Он не видел как взрослела Маргарет, не знает её первого слова, не был свидетелем её первых шагов.
И злость вновь стала заполнять его. Но он злился не на Нику, хотя мог бы — за то, что та скрывала от него Марго. Нет. Он ненавидел того ублюдка, который лишил его возможности растить и воспитывать дочь. И он не успокоится, пока не сделает всё для того, чтобы тот исчез.
______________________
Был последний день в Лондоне для Ники. Завтра утром она сядет в Eurostar и через три часа будет в Париже.
Она ещё отдавала последние распоряжение в апартаментах Кристофа. Утром прислали краску не того оттенка для кабинета, что раздражало девушку безмерно. Для обычного человека не было никакой разницы между амазонским и можжевеловым цветами. Но Ника была в ярости и полдня разбиралась с немецкой фабрикой, у которой они заказывали краски. Перед ней долго извинялись и пообещали как можно быстрей исправить ошибку. Ника попросила Тома заняться возвратом пока сама отдавала указания рабочим, занимавшимся большой ванной на втором этаже.