Остров Сахалин и экспедиция 1852 года

Буссе Николай Васильевич

Мн очень пріятно, что въ настоящее время г. Рудановскій не живетъ у меня. Обдъ и чай мы продолжали держать общіе, но, конечно, и это я посл уничтожу, если нашу, что полезне будетъ совершенно прекратить между нами частныя отношенія, могущія быть причиною или неумстныхъ разсужденій, или фамильярности.

Свою квартиру я привелъ въ нкоторый порядокъ. Поставивъ досчатыя перегородки, я раздлилъ избу на переднюю, лакейскую и собственно мою комнату. Послднюю обилъ японскими циновками, прикрывъ швы полосами синей дабы. Эти импровизованныя обои дали чистый и порядочный видъ хомнат. Диванъ, письменный столъ и. табуреты, обитые синею матеріею, представляютъ, если не изящность, то, по крайней мр, удобство. Казакъ Дьячковъ составляетъ единственную прислугу мою, потому что Кожинъ постоянно боленъ. Бухня моя очень хороша для Сахалина. Свжее мясо, рыба и кое-какіе продукты, съ усерднымъ приготовленіемъ Дьячкова, составляли почти всега довольно вкусный обдъ. Жаль только, что я раздляю его о человкомъ, общество котораго, даже и на безлюдномъ Сахалин, для меня непріятно.

29-го января. — Какъ я предвидлъ, такъ и случилось. Г. Рудановскій, наконецъ, совершенно вывелъ меня изъ терпнія. Вотъ какъ это случилось: Рудановскій, по своему обыкновенію будучи всмъ недоволенъ, потому что ему не позволяютъ распоряжаться такъ, какъ бы ему хотлось, безпрестанно намекали мн своимъ рзкимъ тономъ, что ему худо служатъ наши люди, что дурно и медленно длаютъ для него мебель и проч. Я мало обращалъ вниманія на эти намеки, потому что зналъ, что причина ихъ есть неугомонность и нетерпливость характера Рудановскаго. Наконецъ, онъ объявилъ мн, что казакъ Березкинъ, данный ему въ встовые, очень лнивъ и что онъ проситъ, чтобы я не бралъ отъ него матроса

Максимова, даннаго ему на время, для приведенія въ порядокъ квартиры. Я отвчалъ, что согласенъ дать ему въ встовые, вмсто Березкина, Максимова, но что обоихъ оставить не могу, потому-что въ посту и безъ того недостаетъ рукъ для необходимыхъ работъ. Выслушавъ отказъ съ обыкновеннымъ своимъ выраженіемъ неудовольствія, онъ высказалъ желаніе оставить при сей Максимова, бывшаго уже у него на встяхъ въ Камчатк. Разговоръ этотъ былъ 26-го вечеромъ. На другое утро Максимовъ пришелъ къ Рудаковскому съ окровавленными деснами и просилъ, чтобы онъ его удалилъ, потому что онъ боленъ цынгою. Рудановскій позвалъ Теленова и сказавъ ему, что Максимовъ боленъ цынгою, спросилъ у него, кто есть изъ здоровыхъ матросовъ. Теленовъ отвчалъ, что почти вс немного больны и что Максимовъ притворяется и нарочно натеръ десны, и при этомъ онъ раскрылъ ему ротъ. Рудановскій ударилъ Теленова въ лицо и выгналъ его прочь. Тотъ тотчасъ пришелъ ко мн и передалъ то, что случилось, прибавивъ, что ему извстно, что Максимовъ уже прежде говорилъ, что онъ нарочно не пойдетъ служить къ Рудановскому. Погрозивъ Теленову, что я накажу его другой разъ, если онъ позволитъ себ длать подобную невжливость передъ офицеромъ, какъ открыть ротъ солдату, но будучи самъ увренъ, что Максимовъ притворяется, я послалъ Теленова сказать Рудановскому, что, мн извстно, Максимовъ здоровъ и что я накажу его розгами за то, что онъ отговаривается отъ службы. Призвавъ къ себ Максимова, я ясно увидлъ, что кровь потому такъ сильно текла у него изъ десенъ, что онъ ихъ растеръ. Объявивъ ему, что я его выску, я приказалъ ему явиться къ лейтенанту на службу. Скоро и самъ Рудановскій пришелъ во мн съ наморщеннымъ лицомъ. Я его спросилъ, что ему нужно. Онъ началъ жаловаться на то, что Теленовъ нагрубилъ ему. Зная изъ обращенія Рудановскаго съ людьми, что значитъ у него слово нагрубить, я, признаюсь, не далъ вры его жалоб и потому отвтилъ ему, что если Теленовъ дйствительно былъ невжливъ, то за это слдуетъ наказать его, но что, въ сожалнію, онъ самъ, Рудановскій, уже исполнилъ это, ударивъ Теленова вопреки запрещенію моему. Онъ извинился, что что сдлалъ, говоря, что онъ оттолкнулъ Теленова изъ чувства самохраненія, потому что тотъ ползъ на него….

2-го февраля, я похалъ съ Дьячковымъ на двухъ нартахъ, по 5-ти собакъ, осматривать заливъ Буссе. Погода стояла прекрасная. До селенія Хукуй-Когнонъ мы хали довольно быстро. Въ этомъ селеніи мы остановились пить чай. Я уже осенью былъ въ этихъ мстахъ съ Невельскимъ, но не зналъ названія ихъ. Выхавъ изъ Хукуй-Когнона я скоро обогнулъ мысъ, закрывающій бухту Втосомъ. Близъ этой бухты есть небольшое озеро и рчка, которыя мы осматривали съ Невельскимъ, предполагая занять мсто это для поселенія, но сильный прибой заставилъ насъ отказаться отъ этого намренія. Скоро пріхали мы къ бухт Иноскамоной, гд и остановились обдать. Въ селеніи Хукуй-Когнонъ я взялъ у аина Жаске собаку, а на дорог въ Иноскамоною перемнилъ у встртившагося знакомаго аина нашу больную собаку на здоровую; но не долго служила намъ она — въ Иноскамоно она сбжала, сорвавшись съ алька. Обдъ нашъ, состоявшій изъ куска оленины и чаю, мы раздлили съ семействомъ хозяина юрты, въ которой остановились. Семейство это состоитъ изъ одного старика, жены его, безобразной старухи, какъ и вс аинки, перешедшія на вторую половину жизни, двухъ дочерей и одного мальчика лтъ 8-ми. Мальчишка этотъ замчательный ребенокъ. Живые черные глаза исполвены умомъ, движенія ловки и живы. Волосы у него были подстрижены ровно, по всей голов довольно коротко. Казакъ Дьячковъ разсказалъ при мальчишк этомъ его отцу, что онъ видлъ какъ тотъ вынулъ ножъ и замахнулся на большого аина за то, что тотъ хотлъ его заставить что-то сдлать. При этомъ разсказ мальчишка лукаво улыбался, посматривая на всхъ. Когда я вышелъ изъ юрты, чтобы хать дале, аины окружили мою нарту, и между ними я увидлъ одну молодую, довольно красивую женщину, которая держала за плечами годовалаго ребенка совершенно голаго, а морозу было градуса четыре. Я началъ уговаривать ее пойти въ юрту и одть ребенка. Она смясь показывала, что ребенку не холодно, но видя, что я не врю этому, она сняла съ плечъ шубу свою и обнаживъ себя совершенно, посадила ребенка къ себ на спину и уже сверхъ его снова надла шубу. Неудивительно, что аины легко переносятъ стужу въ своей одежд, которая прикрываетъ только нкоторыя части тла. Физическое воспитаніе, даваемое имъ своимъ дтямъ, можетъ завалить натуру на всевозможныя непогоды, но вроятно многіе изъ дтей ихъ умираютъ, будучи не въ состояніи переносить слишкомъ нечеловческое воспитаніе. Изъ Иноскамоноя я выхалъ въ 3-мъ часу; дорога шла все по берегу моря, или по льду. Берегь этотъ, на всемъ разстояніи, которое я прохалъ, гористъ. Горы — частью изъ плитняка, частью изъ толстыхъ слоевъ гранита, покрыты лсомъ по верхней окраин; къ морю он спускаются круглыми обвалами, оставляя между подошвою своею и моремъ узкую въ сажени 2 и 3 полосу песку, наз. вообще по Охотскому морю — лайдою. Отъ Иноскамоноя берегъ принимаетъ еще боле суровый характеръ, но въ верстахъ пяти отъ этого селенія онъ вдругъ понижается и идетъ довольно правильною, невысокою стною, покрытою на верху лсомъ. Когда я халъ вдоль этой стны, два большихъ орла плавали надъ головою моею. Одинъ изъ нихъ спустился въ стн и слъ на дерево. Онъ былъ отъ меня на близкій ружейный выстрлъ, но къ сожалнію, у меня не было съ собою ружья. Вдругъ собаки мои понесли меня съ такою быстротою, что я едва успвалъ отталкиваться отъ глыбъ льда, между которыми вьется дорога. Скоро я увидлъ на берегу лисицу, возбудившую такую горячность въ собакахъ. Она вбжала на отлогость берега и спокойно смотрла на бгъ собакъ. я насилу удержалъ послднихъ. Он хотли броситься на гору за лисою.

Начинало смеркаться, когда я пріхалъ въ селенію Читсани. Узнавъ, что въ селеніи этомъ нтъ землянокъ (той-тисе), я ршился хать въ селеніе Хорахпуни, находящееся въ верстахъ 4-хъ отъ Читсани. Когда мы отъхали съ версту отъ Читсани, уже совершенно стемнло. Дорога шла по низменному берегу. Параллельно ему и недале 1/4 версты течетъ рка, по ней-то и здятъ аины въ Хорахпуни. Не зная этого, мы съ трудомъ пробирались по неумятому снгу. Наконецъ увидли мы строенія — это было нсколько японскихъ рыбныхъ сараевъ. Селеніе Хорахпуни было еще дале. Подъзжая къ нему, я, былъ удивленъ, что не слышно лая собакъ, но скоро узналъ причину этому: лтнія юрты, стоящія на берегу моря, были оставлены аинами, перебравшимися въ лсъ въ землянки. Но гд эти землянки — вотъ что нужно было намъ узнать. Тропинки расходились во вс стороны. Вдругъ послышался съ правой стороны отъ насъ лай собакъ; мы тотчасъ повернули въ ту сторону. Собаки наши живо нашли дорогу, и почуя жилье, понеслись во вскачь. На самой дорог стоялъ столбъ. Я счастливо пронесся мимо его, но казака моего, Дьячкова, нарта ударилась объ него и разлетлась; сорвавшіяся собаки начали меня догонять и я вмст съ ними подъхалъ къ землянкамъ. Оторвавшихся собакъ переловили, а скоро и Дьячковъ пришелъ. Онъ не ушибся и потому я, оставивъ ему озаботиться починкою разбитой нарты, самъ вошелъ въ ближайшую землянку. Посл скажу нсколько словъ о томъ, какъ устроиваются аинскія землянки.

Аины не даютъ мн покою цлый день; только что сяду что-нибудь длать, непремнно кто-нибудь изъ нихъ явится. Теперь пришелъ старикъ, услся на полу у моего стола и сто разъ повторяетъ — «пори-дзкончи пирика», надясь получить за это рюмку рому. Я продолжаю писать, отвчая по временамъ: «пирика, пирика». — Такъ вотъ какъ устраиваются аинскія юрты: выкапывается квадратная яма аршина въ два глубины. Для составленія стнъ устанавливается корбасникъ (тонкій лсъ). Наклонъ стнъ довольно пологій, и потому крыша складывается изъ особыхъ деревъ, склоняющихся со всхъ сторонъ въ середин; въ правой сторон крыши оставляется отверстіе для дневного свта, остальное, кром входа, засыпается все землею, такъ что зимою, когда нападетъ много снгу, можно подойти, къ отверстію служащему окошкомъ, и оттуда смотрть внизъ во внутрь землянки. Передъ входомъ, или лучше сказать, спускомъ въ землянку устроиваются сни; входъ прикрывается досчатою дверью, аршина 1 1/2 вышины и столько же ширины; дверь эта отодвигается, и сходятъ въ землянку по маленькому трапу. Внутри, стны юрты покрыты травяными циновками. Подл дверей устроенъ каминъ, труба котораго выходитъ полого въ сни, не поднимаясь изъ-подъ крыши; для прохода дыма въ крыш надъ снями оставлено отверстіе.

Каминъ этотъ, сложенный изъ глины, достаточно большой, чтобы надвшивать надъ огнемъ большіе котлы. Тяга очень сильна, такъ что хотя дрова часто вытаскиваютъ совершенно почти изъ камина, дымъ все-таки почти весь выносится въ трубу. Впрочемъ, если бы и оставался дымъ въ юрт, то аиновъ онъ не можетъ безпокоить, потому что они сидятъ на полу, слд. всегда ниже полосы дыма. Земляная юрта (той тисе) обыкновенно строится нсколькими семьями вмст. всякій хозяинъ иметъ свой очагъ. Очаги эти фута въ 1 1/2, устраиваются между столбами, поддерживающими крышу. На нихъ не кладутъ дровъ въ землянкахъ, а угли, и они служатъ не для согрванія, а для закуриванія трубокъ, которыя аины почти не выпускаютъ изъ рта. Въ землянкахъ довольно тепло, но за то духота невыносимая, въ особенности вечеромъ, когда отверстіе въ крыш закрывается. Меня усадили въ угловое отдленіе. Юрта, въ которой я остановился ночевать, была одна изъ самихъ большихъ. Мн очень жаль было, что не прохалъ въ юрт джанчнна Хорахпунина: юрта его находилась еще версты 1 1/2 дале въ лсу. Усталость, разбитая нарта и неизвстность, какъ именно близко находится жилье джанчина, принудили меня избрать первую попавшуюся юрту. Утшительный въ дорог чай скоро былъ поданъ мн, и я, разлегшись у очага на медвжьей шкур, съ удовольствіемъ принялся за усладительный напитокъ для прозябшаго и усталаго путешественника. зда на собакахъ, когда самъ каюришь (правишь), почти также утомительна какъ верховая. Легкая низенькая нарта прыгаетъ черезъ бугры и неровности дороги и даетъ безпрерывно очень безпокойные толчки. Къ тому еще надо внимательно управлять ногами, чтобы неопрокинуться, да и смотрть за собаками, которыхъ каждая птица возбуждаетъ въ погон. Аины окружили меня, съ любопытствомъ разсматривая весь: мой дорожный препаратъ. Пріемъ же ихъ былъ вообще очень гостепріименъ. Гостепріимство есть необходимая черта быта народа, находящагося еще на низшей степени развитія. Невозможность брать съ собою достаточно пищи ни для себя, ни для собакъ, или какого-либо товару для платы за продовольствіе, заставляетъ дикарей, по необходимости, принять общеполезный обычай, по которому они находятъ везд домъ и пищу. И такъ какъ аины для ловли рыбы, промысловъ морскихъ зврей и проч. — постоянно вс находятся въ разъздахъ, то взаимное угощеніе никому не приходится въ ущербъ, а женщины остаются по всмъ юртамъ, управляютъ вс какъ бы общимъ хозяйствомъ. Во время чая пришелъ знакомый аинъ Сирибенусь. Я тотчасъ угостилъ ею виномъ и чаемъ, точно такъ же какъ и всхъ аиновъ находившихся въ юрт. Сирибенусь предложилъ мн провожать меня до Тоопуги и обратно въ Томари. Я съ удовольствіемъ принялъ его предложеніе, и мы ршили рано утромъ выхать въ дорогу.

Напившись чаю, я легъ спать. Утромъ рано Сирибенусь снова явился и привелъ двухъ своихъ собакъ, чтобы впречь въ наши нарты для ускоренія зды, и сверхъ того взялъ часть вашего груза. Тотчасъ посл чая мы выхали. Сирибенусь халъ на своихъ 6-ти собакахъ, которыя рвались, чтобы перегнать мою нарту. Я сказалъ ему, чтобы онъ халъ впередъ, и онъ понесся съ такою быстротою, что уставшія собаки мои скоро отстали отъ него на большое разстояніе. Дорога шла по рк, названной Рудаковскимъ Паратункою; она впадаетъ въ заливъ Тоопуги, цль моей поздки. Рка эта шириною саженъ 15, течетъ параллельно морскому берегу. Къ устью она расширяется, образуя небольшое озеро соединяющееся съ заливомъ широкимъ, но мелкимъ каналомъ. Выхавъ изъ этого канала, мы направились поперегъ залива въ селенію Тоопуги. Заливъ былъ покрытъ довольно толстымъ льдомъ. Карта, сдланная Рудаковскимъ заливу Тоопуги, кажется, врне картъ другихъ мстъ берега Анивы. Заливъ Тоопуги, обширный и составляетъ почти врный кругъ. Діаметръ его будетъ, по моему мннію, около 4-хъ верстъ, южные берега гористы, сверные въ сторон устья Паратунки низменны, такъ же и глубина увеличивается къ боле высокому берегу и уменьшается въ низменному. На горахъ южнаго берега есть хорошій лсъ. Въ заливъ впадаетъ, кром Паратунки, еще одна рка у селенія Найкуру и нсколько маленькихъ рчекъ. По берегу находятся 4 селенія аиновъ — Тоопуги, Найкуру-Котанъ, Найпуру-Котанъ и Ёкуси. Первое и послднее я видлъ, въ другимъ же не подъзжалъ.

Японцы имютъ на кошк, ограничивающей съ свера входъ въ заливъ, нсколько рыбныхъ сараевъ. Одна джонка ихъ, хотвшая войти въ заливъ, была выброшена на кошку и теперь тамъ лежитъ на боку. Съ тхъ поръ японскія суда не входятъ въ заливъ и останавливаются въ мор сверне входа. Перехавъ черезъ заливъ, мы выхали на берегъ и направились къ лсу, гд находились аинскіе землянки. Оставивъ Дьячкова въ юрт у джанчина готовить обдъ, а пошелъ съ проводникомъ аиномъ осмотрть входъ въ заливъ съ моря. У самаго того мста, гд заливъ съуживается, чтобы влиться каналомъ въ море, стоятъ лтнія юрты селенія Тоопуги; ихъ кажется, не боле 4-хъ, какъ и вообще во всхъ селеніяхъ аинскихъ. Пройдя юрты, я вышелъ къ самому каналу и, пробираясь по наносному льду, прошелъ до низменнаго мыса, отъ котораго низменный берегъ поворачиваетъ на югъ, и составляющаго оконечность канала. Въ нкоторыхъ мстахъ по каналу теченіе не дало установиться льду, оставивъ большіе промоины, покрытыя стадами утокъ. Теченіе такъ быстро, что видно было какъ утки съ трудомъ плыли противъ него. Я полагаю, что каналъ этотъ могутъ только пароходы проходить безопасно. Море у Тоопуги не замерзаетъ, только отдльныя льдины носятся по немъ. На одну изъ этихъ льдинъ спустился довольно большой орелъ, грозный врагъ морскихъ птицъ. На обратномъ пути я встртилъ двухъ лисицъ. Он отбгали отъ насъ, но не въ дальнемъ разстояніи спокойно садились и безбоязненно смотрли на насъ.

Возвратясь въ юрту, я нашелъ тамъ походный обдъ мой готовымъ. Юрта была полна народомъ. Угостивъ всхъ чаемъ, и давъ въ подарокъ джанчину одинъ шерстяной узорчатый платокъ, я похалъ обратно въ Хорахпуни, захавъ по дорог въ селеніе Ёкуси къ знакомому мн аину. Когда мы пріхали въ Хорахпуни въ юрту джанчина, было еще свтло. Джанчинъ, красивый и важный старикъ съ длинною сдою бородою и греческимъ носомъ — принялъ меня съ выраженіемъ радости. Мн отвели уголъ подл мста джанчина, но у особаго очага. Въ юрт этой не было такъ тсно, а потому и воздухъ былъ немножко почище. Вечеромъ вс аины собрались въ юрту, и мы начали пить чай. Женщины не участвуютъ въ угощеніи. На нихъ лежитъ обязанность готовить кушанье, подавать его, подкладывать безпрестанно угли на очаги и заниматься дтьми. Между послдними былъ одинъ преинтересный мальчикъ лтъ 2-хъ. Онъ, по обыкновенію, былъ совершенно голый. Я заставилъ мальчишку лтъ 10-ти играть на инструмент, похожемъ на нашу гитару. Голый ребенокъ, услышавъ музыку, началъ танцовать, прихлопывая тактъ маленькими рученками своими. Музыкантъ мой наигрывалъ довольно однообразную мелодію. Инструментъ его, какъ я сказалъ, похожъ на гитару, только сверху до низу ровную, вершка въ 3, безъ расширенія книзу, какъ у гитары. Пять струнъ натянуты какъ на гитар, но такъ далеко отъ дерева, что нажимать ихъ нельзя для возвышенія тоновъ и потому на инструмент этомъ играютъ какъ на арф,- одною рукою снизу, другою сверху.

Намреваясь выхать на слдующій день съ разсвтомъ, я рано улегся спать. На другой день, при прощаньи, я роздалъ подарки, давъ джанчину Хорахпуни кусовъ дабы. Знакомому джанчину Найтуни, къ которому я, прохавъ его домъ, не захалъ, не зная что онъ ему принадлежитъ, а за которымъ я отъ Хорахпуни посылалъ нарту, чтобы привезти его, я далъ хорошій большой шерстяной платокъ. Остальнымъ аинамъ и аинкамъ я роздалъ пуговицы и ножи. Между аинками я уже прежде замтилъ одну молоденькую красивую двушку лтъ 15-ти. Подойдя къ ней, чтобы отдать ей пуговицу, я засталъ ее съ накинутою только на плечи шубою, такъ что вся передняя часть тла отъ головы до ногъ была открыта. Она, нисколько не закрываясь, протянула руку, чтобы принять пуговицу. На возвратномъ пути я зазжалъ завтракать и обдать въ селенія Иноскамоной и Хукуй-Котанъ. Въ послднемъ я встртилъ 2-хъ японцевъ, хавшихъ въ Читсани. Къ 4-мъ часамъ я пріхалъ въ Томари.

7-го числа, воротились охотники наши въ постъ. Олени перешли черезъ хребты, гд нтъ никакого жилья, и потому охоту пришлось прекратить. Мы имли теперь свжаго мяса до половины мая. Казакъ Томскій, бывшій старшимъ надъ охотниками, принесъ мн книжку изъ японской бумаги, исписанную японцемъ русскою азбукою и нсколькими фразами. Томскій полагаетъ, что такихъ книгъ можно нсколько найти въ японскомъ дом въ Туотог. Слышалъ уже разъ отъ аина, что какое-то судно было разбито у береговъ Сахалина, противъ селенія Сиретоку, и что трое изъ матросовъ спаслись и что онъ полагаетъ, что это были русскіе. Ихъ отправили, по словамъ его, на Мацмай. Попавшаяся Томскому азбука ясно повазывала, что она была составлена подъ руководствомъ русскаго. Надясь что-нибудь открыть о судьб спасшихся матросовъ и о томъ, что можетъ быть они дйствительно били русскіе, я хочу сдлать всевозможные розыски. При этомъ случа надо тайно дйствовать отъ японцевъ, потому что если попавшіеся къ нимъ русскіе оставлены въ плну, то конечно они постараются помшать мн въ моихъ розыскахъ. Поэтому я, ничего не говоря имъ, хочу създить въ Туотогу и разсмотрть находящіяся тамъ бумаги. Боле внимательно разспрашивая аиновъ, я услышалъ отъ нихъ слдующій разсказъ.