Остров Сахалин и экспедиция 1852 года
Шрифт:
Вечеромъ, когда праздникъ былъ въ разгар, онъ пришелъ въ какой-то восторгъ. Видно, что ему очень нравилась жизнь и веселье русскихъ. Я, конечно смясь, спросилъ его, хочетъ-ли онъ похать со мной въ Россію, когда прідутъ наши корабли. Этотъ вопросъ его обезпокоилъ и онъ началъ просить, чтобы я его не бралъ съ Сахалина: любовь въ родин сильна и у дикарей. Я съ трудомъ уврилъ его, что я пошутилъ. Онъ сталъ очень понятливъ, такъ что малое число словъ, которое я зналъ достаточно, чтобы объясняться съ нимъ, разумется, о самыхъ обыкновенныхъ вещахъ. Въ субботу приходили японцы Мару-Яма, Яма-Мадо и Асануя и съ ними четвертый японецъ, который принесъ съ ними козулю для нашихъ собакъ. Они не хотли-было ничего брать за нее, но наконецъ приняли въ подарокъ бутылку любимаго ими экстракта пуншу. Цль прихода ихъ была пригласить насъ похать въ селеніе Сусую, присутствовать при празднеств по случаю поимки медвдя, На другой день, во время нашего праздника, пришелъ аинъ изъ Сусуи, хозяинъ медвдя, пригласить насъ, объясняя, что онъ прідетъ утромъ за нами на собакахъ. Дйствительно, на другой день рано утромъ онъ пришелъ сказать, что собаки готовы. Я поспшилъ одться и отправился съ Рудановскимъ. Къ намъ выхали дв нарты, каждая въ семь собакъ. Я въ первый разъ видлъ собачью упряжь. Она очень проста у аиновъ и неудобна. Нарты — узенькія, не боле фута ширины, санки и длиною въ сажень, сдланныя изъ тонкаго переплета толстыхъ прутьевъ и тонкихъ дощечекъ. Къ передней части нарты, нсколько приподнятой, прикрплена толстая веревка. Къ этой веревк привязываются собаки за шею тонкими ремнями, не попарно, а черезъ одну. Каюръ, или по нашему кучеръ, иметъ въ рукахъ конецъ веревки, привязанный къ средней веревк, тотчасъ позади ближайшей къ нарт собаки. Этою веревкой онъ можетъ притягивать къ себ собакъ; но такъ какъ это недостаточно, чтобы удержать ихъ, то въ правой рук у него есть палка съ желзнымъ наконечникомъ, которую онъ, для остановленія нарты, втыкаетъ въ снгъ подъ нартою, упирая палку объ одну изъ перекладинъ связывающихъ нарту. При поворотахъ налво аинъ кричитъ «кехъ, кехъ», погоняя — «тохъ, тохъ». Мы должны были хать по лайд залива (лайдою называется часть прибрежья, покрываемая во время прилива водою). Дорога была очень дурна. Снгу мало, такъ что мстами виднъ былъ голый песокъ. Множество наносныхъ кокоръ и кусковъ льду заставляли постоянно остерегать ноги, чтобы не удариться ими. Несмотря на это, мы хали довольно скоро. Рудановскій нсколько разъ падалъ
По прізд нашемъ въ селеніе Сусую, насъ встртила толпа аиновъ и трое японцевъ. Мы пошли къ юртамъ и у одной изъ нихъ увидли медвдя въ деревянной клтк, несчастнаго героя торжества. У аиновъ есть какое-то религіозное почитаніе медвдя. Не могу сказать наврно, считаютъ ли они его божествомъ. Не зная ихъ языка, я еще не могъ до сихъ поръ добиться, въ чемъ у нихъ состоитъ религія. Идоловъ у нихъ нтъ. Ихъ древесныя метелки, называемыя «инау», служатъ, какъ кажется, только знакомъ поклоненія или жертвъ. Солнце, луну и огонь они почитаютъ божествами и поклоняются имъ; кром того, кажется, они то же покланяются и многимъ зврямъ, а между ними и медвдю, котораго они то же называютъ «камуй», (богъ), какъ и огонь или солнце. Празднество, котораго я былъ свидтель, показываетъ какъ они уважаютъ своихъ боговъ. Около клтки была большая толпа мужчинъ, женщинъ и дтей. Мужчины имли на себ обыкновенное платье. Женщины немного нарядились и украсились серьгами и бусами. Между молодыми двушками были нкоторыя довольно хорошенькія, съ пріятными и мягкими чертами лица и съ пылкими черными глазами; но обычай красить губы синею краской очень обезображиваетъ ихъ. Дти были очень нарядно одты. Видно, что все щегольство аиновъ состоитъ въ одежд дтей ихъ. Многія изъ маленькихъ двочекъ имли короткіе халатики изъ пестрыхъ бумажныхъ матерій, покупаемыхъ отъ японцевъ и манжуровъ. Огромныя бусы фарфоровыя, большею частью голубого цвта, навшаны были на нихъ нсколькими нитками. Насъ пригласилъ войти въ юрту хозяинъ медвдя. Она была полна народу; мужчины, женщины и дти чуть не сидли другъ на друг. Намъ дали почетныя мста, гд уже сидли японцы. Ихъ было трое, но еще пришелъ четвертый Асануя. Этотъ японецъ, третій по старшинству, очень мн нравится. Онъ любимъ и аинами. Мару-Яма и Яма-Мадо не было на праздник. Насъ начали угощать. Я ничего не могъ сть, потому что все приготовлено было неопрятно и на нерпичьемъ жиру. Было два главныя кушанья — рисъ на жиру и коренья, какъ кажется, съ китовымъ жиромъ. Саки — напитокъ приготовленный изъ рису и похожій на кислое молоко, очень пріятнаго вкуса. Въ немъ много газовъ и онъ пнится, а если его выпить стакана три, то можно порядкомъ опьянть. Я подарилъ хозяйк дюжину пуговицъ и роздалъ всмъ бывшимъ въ юрт женщинамъ по одной перламутровой пуговиц. Посидвъ нсколько у очага мы вышли смотрть, какъ будутъ наряжать медвдя; эта операція требовала большой ловкости. Хотя медвдь еще былъ очень молодъ, однако уже столько свирпъ и силенъ, что легко могъ бы многихъ передавить. Посл долгихъ усилій наконецъ удалось аинамъ накинуть на шею медвдя петлю съ двумя длинными концами. Тогда разобрали потолокъ клтки и вытащили его изъ нея. Человка четыре бросились на него и пригнули его въ земл, натянувъ концы ремней въ разныя стороны, такъ что медвдь не могъ никуда податься. На него надли различныя украшенія и небольшую древесную метелку на голову. Когда нарядъ былъ оконченъ, тогда съ тріумфомъ двинулась по направленію къ р. Сусу. Медвдя вели два аина, одинъ спереди за довольно длинный конецъ ремня, другой сзади. Впереди несли большую древесную метелку. Женщины и дти то же шли сзади. Между женщинами я замтилъ нкоторыхъ съ очень пріятными чертами лица и съ прекрасными черными глазами. Въ ихъ разговор, въ голос есть какая-то нжность, но женской стыдливости, какъ мы ее понимаемъ, въ нихъ нтъ совсмъ. Напр., часто случалось, что молодая двушка, чтобы посадить ребенка къ себ на спину, подъ шубу, снимала ее при мн, совершенно обнажая себя до пояса. Рудановскій разсказывалъ мн, что въ одномъ селеніи, гд онъ ночевалъ, одна молодая женщина раздлась совершенно и нагая услась подл него у огня. Мужъ ея сидлъ тутъ же.
Черезъ четверть часа ходу по глубокому снгу, дикая процессія наша остановилась на площадк, окруженной небольшою рощей. На этой площадк устроенъ былъ жертвенникъ; — частоколъ, длиною саженей пять, вышиною въ ростъ человка, обвшаный кусками различныхъ матерій, между которыми было нсколько шелковыхъ и парчевыхъ, шитыхъ золотомъ, на подобіе ризъ русскихъ священниковъ. На этихъ кускахъ матерій навшано было множество сабель японской работы, получаемыхъ аинами въ награду за услуги. По обыкновенію, древесныя метелки были навшаны повсюду, надъ частоколомъ и около него. Впереди поставлены были два дерева особенно выбранныя; на сажень отъ земли они раздлялись на два отдльныхъ ствола, одинъ немного ниже другого. Деревья эти были обтесаны и верхушки ихъ украшены метелками. Къ одному изъ этихъ деревьевъ привязали медвдя. Аины услись въ кружокъ около него, а одинъ изъ старыхъ аиновъ (вроятно имющій то же значеніе, что шаманъ у сибирскихъ дикарей) началъ обрядъ, предшествующій убіенію звря. У него въ рукахъ была древесная метелка съ длинною рукояткою. Приговаривая на распвъ грубымъ хриплымъ голосомъ, онъ махалъ метелкою надъ медвдемъ, слегка потряхивая ею. Зврь пришелъ въ ужасную ярость; — съ ревомъ бросался онъ во вс стороны, стараясь разорвать ремни, которыми былъ привязанъ къ дереву. Кружокъ аиновъ, окружавшій его, былъ такъ тсенъ, что онъ едва не доставалъ ихъ лапами. Минутъ двадцать шаманъ напвалъ свою дикую молитву. Наконецъ онъ кончилъ. Тогда принесли стрлу и лукъ, и одинъ изъ аиновъ, взявъ ихъ, съ силою вонзилъ стрлу въ бокъ медвдя. Зврь заревлъ, остался нсколько минутъ безъ движенія, потомъ сталъ снова бросаться и кувыркаться, стараясь выдернуть стрлу; наконецъ онъ сломалъ ее. Аины казалось любовались на его мученія. Наконецъ, натшившись, вонзили въ него вторую стрлу, а потомъ и третью. Медвдь ослаблъ и съ жалобнымъ стономъ испускалъ послдніе тяжелые вздохи. Съ послднимъ вздохомъ его, трое аиновъ легли на него, приложивъ лица свои къ его морд, и вс трое вмст завыли жалобнымъ голосомъ, какъ бы оплакивая смерть медвдя. Посл этого обряда, мертваго медвдя положили на чистое ложе посреди стнки, украшенной матеріями и оружіемъ. Его укладывали съ большимъ стараніемъ. Подъ морду положили инау (древес. метелки), на спину его наложили нсколько сабель. Меня и Рудановскаго приглашали ссть подл медвдя. Это почетное мсто не совсмъ было по моему вкусу. Я отказался и слъ на приготовленномъ мат немного поодаль. Съ обихъ сторонъ медвдя сли два старика, а подл нихъ двое молодыхъ аиновъ. Подходя къ медвдю, аины присдали и кланялись, и я убдился, что аины дйствительно обоготворяютъ этого звря. Вся толпа аиновъ услась полукружіемъ, лицомъ къ намъ. Женщины принесли въ кадкахъ разныя кушанья, которыя разносили въ чашечкахъ всмъ присутствующимъ. Мн подали на поднос въ четырехъ чашкахъ два кушанья, которыя я попробовалъ, но не могъ сть. Одно изъ нихъ была рисовая каша на нерпячьемъ жиру, другое, какъ кажется, смшеніе разныхъ кореньевъ на томъ же жиру. Я видлъ когда аины съ грязными, никогда не мытыми руками, мсили въ кадкахъ предлагаемыя мн кушанья, и хоть я не брезгливъ, но чувствовалъ большое отвращеніе въ нимъ, но съ удовольствіемъ пилъ ихъ напитокъ, саки, приготовляемый изъ рису. Кислый и пріятный вкусъ его походилъ на кислое молоко, но будучи довольно крпокъ и содержа много газу, онъ превосходитъ его во вкус. Посидвъ еще немного я видлъ, что изъ празднества интересное для меня кончилось и что продолженіе его будетъ состоять въ д и пить. Я всталъ, и положивъ на медвдя нсколько блестящихъ пуговицъ, простился съ аинами и пошелъ съ Рудановскимъ въ селеніе, чтобы, доставъ тамъ собакъ, хать домой. Японцы, общавшіе намъ вмст хать, уже ухали и мы принуждены были сами искать себ собакъ. Въ селеніи находилось нсколько аиновъ другихъ селеній. Мы спросили у нихъ собакъ, общая хорошо заплатить, но получили въ отвтъ, что собакъ у нихъ нтъ. Въ селеніи мы видли много собакъ, но хозяева ихъ были вс на праздник. Наконецъ, аинъ изъ селенія Томари вызвался отвезти насъ и отвязалъ отъ юрты запряженную нарту; мы сли и похали. Дорога была дурная, насъ сидло трое — собаки едва тащили насъ. Наконецъ, аинъ всталъ и, давъ мн поводъ, предложилъ, чтобы двое хали. Прохавъ не боле трехъ минутъ, мы были остановлены прибжавшимъ аиномъ. Онъ сказалъ намъ, что это его собаки и что онъ долженъ тотчасъ же хать въ Лютагу, и не согласился ни за какую плату отдать собакъ. Не желая употреблять силу, я бросилъ нарту и пошелъ пшкомъ, и благополучно добрался до порта. Этотъ случай показалъ мн необходимость завести собственныхъ собакъ. Черезъ нсколько дней посл поздки на Сусую, пришелъ со стороны Сиретоку аинъ, знакомый уже Рудановскому и Самарину и рекомендованный ими мн какъ человкъ очень способный и дятельный. Я ршился ему поручить вести дла наши въ аинами. Его привели въ лавку, гд уже вс товары были въ порядк уложены. Объяснивъ ему, что мы хотимъ купить собакъ, ему стали показывать разные товары, для того, чтобы онъ выбралъ т изъ нихъ, которые боле нравятся аинамъ. Про разныя бездлицы, какъ, напр., пуговицы и проч. онъ сказалъ съ пренебреженіемъ, что это хорошо для женщинъ. Посл долгаго пересмотра оказалось, что доба есть лучшій товаръ для аиновъ. Но когда ему показали красное тонкое сукно, онъ пришелъ въ полный восторгъ и ничего другого не хотлъ смотрть. Большіе платки шерстяные и шелковые онъ хвалилъ и, какъ казалось, величина была для него самымъ важнымъ. Кончивъ пересмотръ, онъ сказалъ, что онъ пойдетъ покупать, но чтобы съ нимъ послали казака Дьячкова, съ которымъ онъ очень подружился и который уже столько научился аинскому языку, что довольно хорошо объяснялся съ ними. Я послалъ съ нимъ Дьячкова и Березкина и далъ товару; черезъ трое сутокъ они привели 10 собакъ. Я опять послалъ Дьячкова съ аиномъ, чтобы еще купить 8 собакъ и нанять нарту и проводниковъ въ Нойоро, чтобы отвезти туда Рудановскаго, которому назначено было мною осмотрть японскія селенія Тахмакъ и Малка. Я желалъ, чтобы они какъ можно скоре были осмотрны. Предполагая послать Самарина въ январ въ Петровское зимовье, я хотлъ доставить туда какъ можно боле свдній. Дьячковъ привелъ съ аиномъ чрезъ недлю 8 собакъ и нанятую нарту.
20-го числа, Рудановскій выхалъ на сдланной нарт на образецъ камчатскихъ. Объяснивъ ему, что главная цль экспедиціи есть осмотръ Малки и Тахмака, я предоставилъ ему выбрать дорогу и онъ, по обыкновенному упрямству своему, ршился хать черезъ рку Моточу, несмотря на то, что вс аины говорили, что тамъ дорога очень дурна. За два дня до его отъзда я имлъ съ нимъ новую ссору. Въ этотъ день я былъ боленъ зубами. Конечно, это имло вліяніе на расположеніе моего духа. Я былъ недоволенъ его легкомысленными объясненіями съ аинами, въ которыхъ онъ не считалъ нужнымъ держаться правилъ, которыя я полагалъ нужными, по моему мннію, въ обращеніи съ аинами. Отъ этого произошелъ споръ. Наскучивъ этими безпрерывными столкновеніями, я объявилъ ему, что назначаю ему особенную квартиру, приготовленную для Самарина въ дом 3-ей казармы. Послдняго я полагаю взять жить къ себ, потому что въ лавк слишкомъ холодно.
Посщенія аиновъ уменьшились немного. Дурныя дороги вроятно затрудняютъ бродячую жизнь ихъ. Хайро повелъ себя довольно дурно. На другой день посл того, какъ казаки ушли покупать собакъ, онъ пришелъ сказать мн, что хочетъ пойти догонять казаковъ и покупать съ ними собакъ. Я похвалилъ его за это и далъ ему на дорогу хлба и табаку. Когда возвратились казаки, то сказали мн, что Хайру во все время дороги бранился, ничего не хотлъ несть, и когда въ юрт ему Дьячковъ подалъ чай посл хозяина дома, то онъ бросилъ чашку говоря, что ему первому надо подавать, и обругалъ Дьячкова. Какъ скоро балуются дикари. Хайру вообразилъ себ, что если я съ нимъ ласково обращался, то онъ черезъ это сдлался такимъ важнымъ, что вс аины, да даже и казаки должны считать его важне себя. Когда онъ пришелъ ко мн, я его порядкомъ разбранилъ и не веллъ ему ходить ко мн, пока Дьячковъ не скажетъ, что онъ началъ хорошо себя вести. Онъ очень перепугался, и когда черезъ нсколько дней ршился придти ко мн, то съ большимъ подобострастіемъ сталъ предо
22-го, Березкинъ пріхалъ съ письмомъ отъ Рудановскаго. Его поздка на Моточу была очень неудачна. Нарта оказалась совершенно неудобною. Кое-какъ онъ добрался до Сусуи, надясь тамъ нанять собакъ. Но сусуйскіе аины вс разбжались, оставивъ дома только женъ и дтей. Причина этому, конечно, нежеланіе, дать собакъ. Рудановскій похалъ дале. Вода во многихъ мстахъ совершенно покрывала лайду. Между рками Сусуей и Моточью есть нсколько аинскихъ селеній. Жители ихъ непонятно дурно принимали Рудановскаго. Когда онъ подъзжалъ въ какой-нибудь юрт, то хозяинъ отворачивалъ собакъ, говоря, что у него нтъ мста и что японцы будутъ бить его. Наконецъ онъ, не обращая вниманія на это, вошелъ въ одну юрту и остался ночевать тамъ, и хозяинъ его угощалъ довольно гостепріимно. Убдившись, что по Моточ хать нельзя, онъ воротился въ Сусую, гд аины въ этотъ разъ его приняли лучше. Они доставили ему дв нарты взамнъ вашей тяжелой и продали 4-хъ собакъ. На дорог отъ Моточи онъ купилъ дв, да я ему послалъ въ Сусую 2-хъ. Проведя одни сутки въ Сусу по случаю чрезвычайно дурной погоды, Рудановскій похалъ по Сусу на Найпу, и дале по восточному берегу до р. Мануи, по этой рк на рку Бусунай и внизъ по ней на западный берегъ въ селенію Найоро. 24-го, утромъ воротились охотники съ неудачной охоты. На Сусу, гд они были; нтъ ни лосей, ни оленей. Я уже въ отсутствіе ихъ узналъ, что главный притонъ оленей есть рка Моточа. Я полагаю послать охотниковъ туда. Цынга начинаетъ развиваться между людьми; необходимо надо достать свжей пищи. Вечеромъ аинъ привелъ нарту и принесъ записку отъ Рудановскаго. Рудановскій пишетъ, что дорога дурна и онъ съ большимъ трудомъ дохалъ на 16-ти собакахъ до Экуроки. По всему видно, что зимою сообщеніе вообще затруднительно, въ особенности если правда, какъ говорятъ аины, что сверне у Найоро снгу бываетъ еще мене, чмъ въ нашемъ мст.
Нашъ приходъ на Сахалинъ служитъ, конечно, главнымъ предметомъ разговоровъ между аинами. Изъ этихъ разговоровъ видно, что японцы стараются распространять невыгодные для насъ слухи. Напр., одинъ аинъ пришелъ разсказать мн, что весною прідетъ много японскихъ кораблей; что одни пристанутъ къ Сиретоку и Тоонучи всего отъ насъ въ 100 верст.; другіе въ Сирануси и третьи въ Малк; что ночью они подойдутъ въ намъ съ трехъ сторонъ и убьютъ насъ; что японцы придутъ съ саблями и въ мдной одежд. Другіе разсказываютъ, что японцы, живущіе на Сахалин, хотятъ собрать со всего берега аиновъ и пригласить всхъ русскихъ какъ бы на праздникъ къ себ, и угощать будутъ водкой; а когда русскіе опьянютъ, то убьютъ ихъ. Аины, разсказывая это, просили меня, чтобы я не ходилъ. Вс эти разсказы имютъ источникъ, конечно, въ разговорахъ японцевъ съ аинами, и хотя японцы и способны на подобныя непріятельскія дйствія, но слишкомъ трусливы, чтобы исполнить свои угрозы. Насчетъ прихода судовъ весною, числа японцевъ и дйствій ихъ противъ насъ, ничего нельзя сказать, — это все будетъ зависть отъ ихъ императора. Если онъ найдетъ необходимымъ для него Сахалинъ, то онъ или ршится измнить, на этотъ случай, законъ, запрещающій имть сношенія съ чужеземцами и тмъ боле промышлять что-нибудь вмст съ ними, живя на одной земл, или ршится выгнать насъ съ Сахалина, и тогда, разумется, свойственно японской храбрости, пошлетъ не мене тысячи японцевъ противъ 60-ти русскихъ. Я полагаю, что ни того, ни другого не будетъ, а японцы просто оставятъ Сахалинъ. Но еслибы японцы вздумали воевать противъ насъ, то наше положеніе не слишкомъ выгодное. Воспротивиться высадк невозможно. Имя 60 человкъ, изъ которыхъ до 20ти чел. постоянно больныхъ, я, разумется, не буду въ состояніи разсылать партіи по берегу въ нсколько сотъ верстъ протяженія. Мсто избранное для поста хорошо, еслибы его охраняли человкъ 200. Я былъ принужденъ раздлить команду на дв части, а части эти оказались бы чрезвычайно слабыми, въ особенности на нижней баттаре, которая по положенію своему будучи совершенно открыта съ верхней стороны, должна быть необходимо связана съ верхними строеніями стною; но это потребуетъ такое количество лсу, что невозможно будетъ намъ достать его, да и стны, будучи слишкомъ длинныя, не будутъ достаточно защищены малымъ числомъ людей, которое я имю въ распоряженіи. Заключиться всмъ въ верхнемъ городк, тоже невыгодно, потому что останемся безъ воды. Весною надо будетъ избрать окончательно способъ защиты. Но до тхъ поръ положеніе наше тоже очень невыгодное. Желая остаться въ хорошихъ отношеніяхъ съ японцами и не дать имъ причины сказать, что мы хотимъ ихъ выгнать съ Сахалина, да и желая, чтобы они оставались жить въ Томари и тмъ дали возможность покороче съ ними сжиться, я не могу съ нимия обращаться такъ строго, какъ бы слдовало. Японцы очень дурно ведутъ себя: оказывая наружно намъ дружбу, присылая мн различные подарки, они за глазами возбуждаютъ аиновъ противъ насъ и запрещаютъ имъ продавать что-нибудь русскимъ. Я пока все еще терплю это, но кажется, придется скоро проучить ихъ за лукавство. Это ложное положеніе наше произошло отъ того, что имя цлью при занятіи Сахалина остаться въ дружественныхъ сношеніяхъ съ Японіею, съ которою мы надемся заключить торговый трактатъ, мы заняли пунктъ, который стснилъ совершенно свободу ихъ промысловъ, основанную на рабств аиновъ, и поставили себя тмъ въ враждебное къ нимъ положеніе. Еслибы мы заняли хотя, напримръ, Нойоро на западномъ берегу, селеніе, гд производится главная расторжка между аинами, гиляками и манжурами и находящемся сверне японскихъ заселеній, то, поселившись тамъ, мы необходимо пріобрли бы вліяніе какъ надъ гиляками, такъ и надъ аинами, и не устранивъ японцевъ, могли бы и съ ними мало-по-малу сблизиться. Что же касается до мысли, что, для овладнія Сахалиномъ, надо владть Анивою — то эта мысль можетъ имть мсто при военномъ план дйствій противъ Японіи. А чтобы владть Сахалиномъ, совершенно достаточно владть какимъ бы то ни было пунктомъ, потому что главную роль иметъ морская сила при дйствіяхъ на остров. Насчетъ же гавани, то въ Томари ея нтъ точно также, какъ и въ с. Нойоро, а слд. судамъ невозможно зимовать ни въ томъ, ни въ другомъ мст. Въ Тоопуги гавань хороша, но входъ въ нее очень затруднителенъ, если не совсмъ невозможенъ. Гавань эта находится въ 100 верстахъ отъ Томари.
27-го. Сегодня пришелъ во мн японецъ Асануя. Я ему разсказалъ, какъ аины дурно приняли Рудановскаго и все это потому, что японцы ихъ возбуждаютъ противъ насъ. Я ему сказалъ, что я тоже знаю, что японцы разсказываютъ, что лтомъ много судовъ придетъ съ Мацмая и убьютъ русскихъ. Я ему объяснилъ, чтобы онъ выбросилъ это изъ головы, что если японцы вздумаютъ непріязненно дйствовать, то русскіе корабли не выпустятъ ни одну джонку, ни одного японца съ Сахалина, а что теперь мы ихъ просимъ возвратиться изъ Найпу, куда они убжали, чтобы жить съ нами въ Томари дружно вмст; но что если они не хотятъ хорошо жить съ нами, то лучше пусть уходятъ въ Малку. На все это онъ отвчалъ, что аины врутъ, что они нарочно говорятъ противъ японцевъ, что японцы хотятъ дружно съ русскими жить {Японцы вымниваютъ отъ аиновъ почти единственно однихъ выдръ, которыхъ они промниваютъ манжурамъ, прізжающимъ лтомъ въ Сирануси, на тонкія шелковыя матерія. Эту мну производить можетъ только японскій начальникъ, и вроятно не въ большомъ размр. Главная цль сахалинской колоніи для японцевъ есть рыбный промыселъ. Аины народъ не промышленный и не дятельный, и поэтому мна съ ними приноситъ выгоду манжурамъ только потому, что аины дешево отдаютъ свой пушной товаръ. По словамъ японцевъ, кочующій народъ Ороки богаты. Японцы мало впрочемъ знаютъ ихъ, но аинъ Сиребинусъ предлагалъ хать съ нашими товарами торговать къ нимъ.}. Онъ ушелъ и скоро мн принесли отъ Мару-Яма свжей рыбы. Боязнь, что ихъ выгонятъ изъ Томари, руководила въ этомъ случа любезностью японцевъ.
31-го декабря, урядникъ Томскій, посланный много съ тремя казаками на р. Рюточу на охоту за оленями, прислалъ съ казакомъ Монаковымъ 2 пуда мяса этого звря и съ извстіемъ, что убили одного оленя, а другого ранили и теперь за нимъ пошли на поиски. Итакъ, мы будемъ имть на время свжее мясо. Принятыя мною мры для закупки свжей рыби были тоже умстны, и команда уже съ 28-го декабря получаетъ супъ изъ свжей рыбы. Дастъ Богъ цынга ослабетъ; она начала очень безпокоить меня — 20 человкъ уже подвержены ей, нкоторые не могутъ уже ходить. Помщеніе людей очень хорошо, слд. пища единственно иметъ вліяніе на тхъ, которые почти ежегодно были больными цынгою въ Камчатк. Вечеромъ мы торжественно встрчали новый годъ; площадка наша была усажена елками и иллюминована бумажными фонарями. Команда была собрана въ казарм 1-го капральства, освщенной множествомъ свчей. Посреди комнаты приготовлено было вино и закуска. Въ 12 часовъ вс вышли на площадку, и когда я провозгласилъ тостъ на благополучіе новаго года, съ башни раздался выстрлъ изъ фальконета, ему отвчали съ нижней баттареи и фалконетъ снова загремлъ. Команда запла «Боже Царя храни», потомъ возвратились въ казарму, и празднество длилось до глубокой ночи.
1-го января 1854-го года. — Вотъ уже три мсяца, какъ мы поселились на Сахалин. Бросимъ общій взглядъ на наше настоящее положеніе и на отношенія наши къ японцамъ и аинамъ.
Японцы, убдившись, что я сердитъ на нихъ, пытаются всми мрами помириться съ нами. Они даже показываютъ теперь особенное уваженіе къ аину Хойро, котораго онъ совершенно не заслуживаетъ. Давно уже они зазывали къ себ казака Дьячкова, который, имя большую способность къ изученію аинскаго языка, уже объясняется на немъ довольно порядочно. Я позволилъ Дьячкову ходить къ нимъ, давъ ему наставленіе, какъ объяснять имъ цль прихода нашего и нашихъ дйствій. Онъ былъ два раза у нихъ, и трое старшихъ японцевъ пригласили его въ отдльную комнату и много разспрашивали о томъ, зачмъ русскіе пришли, много ли еще придетъ, прідутъ ли жены, за что я сержусь на нихъ, потомъ спрашивали, велика ли земля наша. Дьячковъ объяснилъ имъ, что русскіе пришли на Сахалинъ не для того, чтобы завоевывать его, что русская земля такъ велика, что есть много пустыхъ, хорошихъ мстъ; что рыбы намъ не надо и что, наконецъ, императоръ русскій послалъ насъ сюда затмъ, чтобы не пускать иностранцевъ поселяться между нами и японцами, что объ этомъ будетъ писано японскому императору. Кораблей же нашихъ придетъ четыре и на нихъ много солдатъ; жены прідутъ къ своимъ мужьямъ, которые теперь здсь находятся, но что на зиму корабли уйдутъ и что русскихъ опять немного останется. На вопросъ ихъ, за что я на нихъ сержусь, онъ сказалъ, что аины говорили мн, что японцы запрещаютъ имъ продавать намъ что-нибудь и вмст подговариваютъ ихъ быть недружными съ нами, грозя имъ, что лтомъ ихъ убьютъ. Японцы на это отвчали, будто они знаютъ, что аины разсказываютъ русскимъ, что японцы хотятъ убить ихъ, въ то время, когда они спятъ, но что они и имъ то же разсказываютъ, будто русскіе то же хотятъ сдлать. Просили, чтобы я не врилъ аинамъ, говоря, что мы ихъ балуемъ и платимъ слишкомъ дорого за собакъ и рыбу; что на товаръ (1 кус. добы), за который мы покупаемъ одну собаку, можно купить цлую нарту собакъ, т.-е. не мене 5; что когда мы лучше узнаемъ аиновъ, то увидимъ, какъ они любятъ обманывать. Увряли Дьячкова, что они хотятъ дружно жить съ русскими и мняться съ ними тми вещами, которыя обоюдно нужны, но что весною, когда прідетъ офицеръ ихъ, то все будетъ зависть отъ него; но они вс желаютъ, чтобы императоръ ихъ прочелъ письмо нашего императора и остался бы друженъ съ русскими, потому что русскіе очень добры; они это знаютъ изъ того, какъ русскіе принимали японцевъ въ Камчатк, съ разбитаго судна. По ихъ словамъ, японцы эти живутъ теперь въ Итуруп. Прощаясь съ нимъ, они приглашали его чаще ходить къ нимъ, чтобы учить ихъ по-русски, а они его будутъ учить по-аински и вмст съ тмъ сказали, что прідутъ ко мн объясниться насчетъ аиновъ. Дйствительно, на другой день Маруя-Яма и Яма-Мадо пришли, въ сопровожденіи японца, несшаго рыбу и рисовые аладьи. Я ихъ ласково принялъ показалъ видъ, что врю ихъ словамъ. Я вычиталъ имъ изъ сочиненія Головнина нсколько словъ и именъ японскихъ, также изъ словаря, составленнаго японцами, жившими въ Камчатк. Они охотно поправляли слова, неврно написанныя. Я объяснилъ имъ, что русскіе, которые здсь живутъ, есть солдаты (доссино), а они мн сказали, что они — изъ матросовъ.