Остров традиции
Шрифт:
Конрад даже думал, не вынуть ли стрелы и не посмотреть ли следы крови на их наконечниках, но не отважился. Достаточно было и того, что колчан был полон не под завязку.
Нескоро в зудящем хаосе конрадова мозга слабо щёлкнуло, что вообще-то он пришёл сюда совсем за другим. Порылся в указанном ему шкафу и нашарил крохотную книжечку в мягкой тонкой обложке. С нею в руке на цыпочках вышел, бережно заёрзал в скважине ключом, осознал, что многократно ещё явится в эту запретную, заветную волшебную комнату.
Возвратился в покои больного.
–
– Дайте мне сюда...
Конрад подал ему неказистую книжицу, и Профессор торопливо принялся листать:
– Нашёл. Читайте, - ткнул он, наконец, пальцем.
– С выражением!
У Конрада сразу заболели связки, но он послушно взял книжку в руки и с натугой прочёл:
"Жил сумасшедший. Целый год
он грустен был и вял.
Но наступал сентябрь - и вот
он словно оживал.
Он по осенним шел лесам,
все листья поднимал
и тщательно на них писал
деревьев имена:
берёза, ясень или дуб,
осина или клен,
– и этот непомерный труд
нёс терпеливо он:
он шёл, а за его спиной
надписанной листвы
вздымались в тишине лесной
шуршащие пласты.
"Я - не творец", - он говорил, -
"своё не создаю.
Что Бог в природе сотворил -
всё свято признаю.
Но ум и письменность даны
мне для того, чтоб я
хранил и в кризисные дни
порядок бытия" .
– Ужасный перевод, - поморщился Конрад.
– Рифмы хуже, чем "палка - селёдка".
– Зато ритм как выдержан, - уел его Профессор.
Пока Конрад читал, в дверях показался Стефан, явно недовольный данным ему поручением.
– Время!
– сказал он ласково, когда Конрад кончил, не желая сознаваться, что сам это самое "время" на добрый час просрочил - Я вам, дядя Иоганнес, обед принёс.
Конрад поднялся со стула, и Стефан сразу принялся прилаживать на него поднос. Только тут Конрад опомнился, что ключ Профессора по-прежнему в его руках.
– Спасибо, мальчик. Благодарность тебе, - сказал Профессор и лукаво подмигнул собравшимся.
– А теперь у меня к тебе ещё одна необременительная просьба. Сделал бы ты, Стефан, ещё один ключик от библиотеки - для нашего гостя.
– А стоит ли?
– жалобно промямлил Конрад.
– По-моему здесь нет тех книг, которые мне нужны.
– Человеку нужны только эти книги, - торжественно изрёк Профессор.
– Я не человек, - поспешил напомнить Конрад.
– Вот не смешно уже... Вишь, вбил себе в башку... А ты, Стефан, как считаешь?
– Я не люблю книжки, - ответил Стефан.
– В них всё - неправда.
Конрад обрадовался.
–
– сказал он.
– Устами младенца...
– Где ты был, когда я был младенец?
– обиделся Стефан.
– А вот и не подерётесь, - улыбнулся Профессор.
– Конрад, не выёживайтесь. Вам именно этой комнаты здесь и не хватало. Вы же наверняка книгочей, библиофил...
– Да... был...
– И сами писать горазды. Давеча у Анны большущую тетрадь выцыганили.
– Чтобы записывать то, чего нет в этих книгах, - настаивал Конрад.
– Чтобы выражать те моменты, которые не выражены в этих книгах, - не согласился Профессор.
– Весь фокус в том, что каждый следующий момент взывает к тому, чтобы быть выраженным, запечатлённым. Поэтому пока Земля вертится, люди будут писать всё новые и новые книги и перекладывать старое на свой личный лад.
– А зачем тогда вся эта мудрость тысячелетий?
– спросил Конрад.
– Затем, что человеку нужен диалог. А то вы замкнулись на мне, старом и глупом. А ведь только что видели - потолковать можно ещё много с кем.
– Но ваша дочь...
– предупредительно напомнил Конрад.
– Вы думаете, она не знала, что рано или поздно я пущу вас в библиотеку? Не пущать вас туда - это значит голодом вас морить, в чёрном теле держать... Короче, не забудь, Стефан, сообрази-ка ещё один экземпляр ключа.
Пока Конрад укладывал невзрачный сборничек современного русского поэта на место, Стефан стоял в дверях, и Конрад не смел в его присутствии поднять глаза на лук.
Единственное, что стрельнуло в его голове - парню действительно уже не понадобятся сокровища этой Волшебной Комнаты. Ведь у него есть компьютер, а в нём - Интернет, и там есть всё то же самое, даже луки и стрелы, которые понарошку, с лужами виртуальной крови, убивают компьютерных монстров. Всё то же самое, только бесплотное, невещественное - и потому безобидное и ручное, развоплощённое и раз-очарованное.
Раз в квартал на Остров приплывала рябая почтальонка Мария, привозила газеты за последние месяцы. В них, в частности, значилось:
Войска первого Западного фронта успешно отбили наступление повстанцев на X***. Потери федеральных войск составили сто тысяч убитыми, инсургентов - двести пятьдесят тысяч. Достигнут решительный перелом в позиционных боях. В честь победы правительство распорядилось выделить славным соколам-федералам 200 000 рулонов туалетной бумаги, произведённой на специально для этого открытой фабрике в столичном регионе.
В связи с участившимися падениями самолётов принято решение закрыть 9 частных авиакомпаний. Виновные в авиакатастрофах приговорены к высшей мере наказания. Объём авиаперевозок за последние два года снизился на 62%; население предпочитает пользоваться более безопасными видами транспорта.