Остров традиции
Шрифт:
Ныне, сколько он при плохом освещении сумел разобрать, она наверняка одна из блистательнейших львиц периферии. Светская леди, кожа ухоженная, волоса уложенные, плоть насыщенная, глаза пресыщенные. Относительно, разумеется, в сравнении с. И весь фокус в том, что без него, Конрада, не начался бы её взлёт - это он прорубил ей окно в мир, отучил бояться людей, разбудил в ней самку. Он стал для неё - трамплином в жизнь. Которой сам не жил, парадокс...
9. Книга понятий
В местной гостинице Конрад
– Местов нет, - рявкнула та с заученной страстью.
– Вот Вы поглядите, я сотрудник Госбезопасности.
– А не скребёт. Глухой, что ли? Местов нет.
– Вот, поглядите, мои документы...
– не унимался Конрад.
Как же он так? Расслабился, поглощённый своими мыслями, и потерял бдительность. А между тем между замызганных стен холла дефилировали крепко сколоченные дяди в ярких спортивных куртках. Отступать поздно, скорей бы тихохонькой мышкой шуршануть в номер...
Да номера всё не было. Бабёха, наконец, по складам разобрала, что написано в лежащей перед ней краснокожей книжице. Ни говоря ни слова, лишь крякая, хрюкая и сопя, она по-садистски медленно стала печатными буквами царапать в обтрёпанный, кем-то поеденный кондуит фамилию и имя кандидата в постояльцы.
А крепкие дяди уже возникли за спиной Конрада и пребольно щипали за задницу.
– Это чё за мурзик?
– спросил один другого.
– Командировочный, - прозвучал приговор. Бабёха на деске прекратила писать и превратилась в каменную бабу.
– Слышь, ты, чушпан, - втолковывали Конраду, уже держа его за горло.
– Выход там где вход. Считаем до двух. На счёт два рюкзачок к горбу приколем.
Судя по всему, честные люди, правду говорят. Конрад сразу углядел, где выход, и уже на счёт "раз" был в дверях.
– Стоять, сука, - послышался трубный глас, способный выбить все стёкла в окнах первого этажа, кабы те уже не были выбиты. И Конрад стал. Он имел дело не с недотёпой-однополчанином. Тем более во дворе гостиницы курили ещё двое в таких же ярких куртках.
У деска стоял - судя по осанке и перепаханной харе - Пахан-предводитель. Крикнул сейчас не он - шестёрка-телохранитель угадал изменение настроения шефа по малейшему колебанию затхлого эфира. Сам же Пахан изучал оставленную спугнутым фраером ксиву и был ей донельзя огорчён.
– Органик, - прохрипел Предводитель. Хрипел он не так захирело, как имел обыкновение Конрад, но весомо и внушительно, как вокалист блэк-метала. Когда-то, наверно, сеансами гипноза кормился.
Правда, Конрад был слабо внушаем, но разобрался, что Та, Что Стоит За Левым Плечом, решительно вышагнула из-за плеча и повернулась к нему безносой ряхой. Органик - значило "сотрудник органов". Красная книжка - красная тряпка для этих мускулистых быков, а её обладатель - не тореро.
Не трогаясь с места, Конрад защитно скрестил ноги, потешно зашурудил руками перед детородным органом и расплылся в натужной улыбочке. Поражение начинается с утраты естественности поведения. Эрнст Юнгер.
Конрада под руки, стиснув бульдожьей хваткой, повели в номер, очевидно, снимаемый
Пахан не отказал себе в удовольствии с комфортом раскинуться на стуле. Он вальяжно затянулся импортной сигарой и со значением помахал ею перед самыми глазами пленника. Было ясно, что сам он вопросов задавать не будет.
Конрада встряхнули как мешок картошки, и как картошка посыпались куда-то его внутренности.
– Ну говори, сука, - сказали откуда-то сзади.
– что ты делаешь в городе?
Конрад засипел, но издать звук не сподобился. Тут же он получил, скорее всего, по почкам - он не знал точно, где почки находятся.
– Вынь гвоздь изо рта, - приказали сзади.
– Х-х-хозяйка из п-посёлка N п-послала за п-п-продуктами, - вдруг вырвалось у Конрада неверным козлетоном.
– У-у, сука! Продуктиков захотел, - сказали сзади и хотели, наверное, вновь звездануть по почкам или чему там ещё, но Пахан предостерегающе поднял руку и глубоко задумался. Думал он с минуту, в течение которой Конрад наверняка растянулся бы во весь рост на полу, если бы его крепко не держали.
– А как зовут твою хозяйку?
– прохрипел, наконец, пахан, пуская дым из ноздрей.
– Анна, - отозвался сдавленный фальцет и шёпотом добавил: - Анна К- К- Клир.
Пахан вновь затянулся и грозно-вопросительно взглянул поверх головы Конрада. Бульдожья хватка сразу ослабла.
– Как ты сказал? Анна Клир? Доказать можешь?
Конрад закивал, но выдавить из себя звук не сумел.
– Обыскать, - велел Пахан.
Одни проворные руки в мгновение ока прошлись по всем карманам Конрада, а другие услужливые руки пододвинули сумку-каталку, давеча забытую им у Дитера.
– Есть список продуктов, - сказал угодливый голос сзади.
– Дай сюда, - распорядился пахан и углубился в чтение засаленной мятой бумажки. Наконец, он изрёк: - Её почерк, вроде.
– Если что, мы сличим, - произнесли сзади.
И Конрада оттащили в соседний номер и закрыли одного, предварительно связав за спиной руки. Целую, как показалось, вечность, он пролежал на холодном полу, после чего вдруг послышались шаги, и вервие на его запястьях вмиг ослабло.
– Повезло тебе, - с нескрываемой досадой сказал тот же голос.
Затем Конрада вновь препроводили к Пахану. На сей раз его не волокли, а бережно поддерживали.
– Передай Аннушке привет от ...
– Конрад не воспринял, от кого, и впоследствии так и не смог вспомнить. Погоняло как погоняло.
– Завтра вечером приходи к складам на улице Энгельса, дадим всё, что она просит. Со скидкой. А сейчас - исчезни.
Конрад, не веря своему счастью и не видя ничего вокруг, засеменил туда, где по его расчётам должна была быть дверь. В расчётах он, конечно, ошибся, но никто им уже не интересовался, и наконец, он нашёл путь наружу, в холл.