Остров живых
Шрифт:
– А кто опаснее?
– Да любой шустер или морф, – еще больше удивляется Рукокрыл.
– Ошибаисси, – поддразнивает курсантера Володька. Но надо признать, невесело поддразнивает.
– Я что-то упустил? С чего это самый страшный – первый? – влезаю в разговор.
– Ну-ка, вспомни, ты первого неупокоенного зомбака как встретил?
– Э-э-э… Пришел в поликлинику. Там мне показали обратившихся коллег. Вот как раз Сашин отец и показал.
– То есть замотанные, обездвиженные зомбаки? И разъяснили тебе про них все, разжевали, что за фигня творится? – уточняет Серега.
– Ну да, – подтверждаю я.
– Вот видишь.
– Ну да, – вынужден согласиться я.
– Ладно тебе, тоже ведь сам чуть не влетел именно к этому старичку в лапки, хоть тебя и предупредили, – хмыкает Андрей.
Серега смущается и густо краснеет, что меня всегда удивляет. Эдакий детина, а еще смущаться умеет.
– Похоже, ты меня не понял. Я ж не стыдить лекаря взялся. А просто чтоб понятно было. С первым встреча самая опасная, потому как ты вроде и знаешь все, а все равно не веришь. А если и не знаешь, то тут уж точно шансов нуль круглый. И рыпнуться не успеешь, а уже тебя кусили. И финиш.
– Да сказал бы тогда проще – нет опыта и информации, потому, как себя вести в новой ситуации, неясно. Потому или действия ошибочные, либо просто тупо торможение. Так это ко всему первому относится – что ребенок утюг щупает включенный, что девушка первая в постели, что первая операция…
– Угу, я так и думал, что лучше к практикантам не попадать, ибо не ведают, что творят, – язвит Володька. Ему в прошлом месяце как раз аппендицит удаляли, запомнилась ему эта операция. Ясно видно. Говорит, студенты какие-то кишки ему тянули и пилили, причем, как Володька уверен, не те кишки, и не туда, и не так.
– Ну лучше вообще к докторам не попадать, если уж на то пошло. Но насчет первого раза – понял и согласен.
– А то ж, ты ж меньше всего боишься, что это оживший мертвец со смертельным укусом. Наркоман, алкаш, просто гопник или отморозок – это понятно и ясно, но вот что зомби, это-то никак в голову не придет, верно?
– Ну как сказать… Случаев полно. Набил кто придурку напавшему морду, а у придурка СПИД или гепатит, и отлично с разбитой хари зараженная кровь попадает победителю. Меня, кстати, всегда во всех фильмах удивляло, что это бравые американцы и французы не боятся колошматить зомбаков голыми кулаками, и вообще у них к перчаткам, видно, отвращение врожденное.
– Это да, у них либо вообще без всякой защиты, либо супернавороченные противочумные костюмы…
– Которые рвутся в самый неподходящий момент. Мне другое интересно, – продолжает негромко Андрей, – почему тема была такая популярная. Почему зомби? Может быть, люди чуяли что?
– Брось. Про вампиров фильмов больше было.
– Ну так еще и не конец…
– Полагаешь, еще и вампиры появятся? Для полного пумплекту?
– Не знаю.
– Ага, а заодно и домовые, и гуменники, и водяные, и русалки, и леший…
– Эко понасыпалось…
– И кикиморы, банные обдерихи, упыри и еще три десятка наименований…
– И все-таки почему именно зомби?
– По мне, так та же причина, что и у Вовкиного кореша. Все люди когда-нибудь да задавали себе вопрос: а вот что бы я делал, будь я Робинзоном Крузо? – уверенно заявляет Рукокрыл.
– Угу… Робинзомби Круза… И где там робинзонада?
– А как где: ты один, все вокруг враждебное. Надо выживать и все такое…
Тут Рукокрыл
– А я и не понял, что это мой первый виденный зомби, – неожиданно говорит молчавший до того Саша.
– Что так?
– Дык… В соседнем доме какой-то скандал начался. Я как раз домой шел. Этаже на восьмом баба, ну то есть женщина с ребенком с одной лоджии на другую перебиралась, а мужик ее пытался обратно втянуть. Ну там много алконавтов живет – то пожар учудят, то еще что веселое, публика и не удивляется, привычна. В том году, например, девка-школьница с крыши прыгнула, машину у подъезда попортила своей тушкой, ну а тут вот такое представление. Народ столпился, ахают. Баба младенца все же на другую лоджию перекинула, а сама сорвалась и с мужиком вместе – она такая полная была, а он мелкий, тощий…
– Что, деваха прямо в машину свалилась? – спрашивает тут же Володька.
– А ты что делал? Тоже ртом ворон ловил? – осведомляется практически одновременно Рукокрыл.
– А что я? Я позвонил, как положено, по сто двенадцать, сказал, что, где, когда, и домой пошел. А девку на машину откинуло – она за лоджию на шестом этаже зацепилась. Ее и рикошетнуло. Я там особо и не видел, да и смотреть-то не на что было. Разбилась девка сильно, там ноги из-под полиэтилена торчали. Так все переломаны были. Кости наружу, ножки стали коротенькими и изогнуты в разные стороны под прямым углом. Там и мозга кусок валялся, так что представляю, как она себе башку расквасила… И если тебя это интересует, Вова, то машина была джип яповский, она ему капот и перед кабины расшибла, ветровое стекло таким кулем в кабину провисло. Небось хотел спросить?
– Конечно, хотел, – ухмыляется Серега, глядя на чуток сконфуженного приятеля.
– А знаете, курок-то не так уж и неправ. Мне кажется, что есть такой момент – все накрылось медным тазом, а ты с друзьями один посреди всего этого остался. Почти робинзонада, – замечаю я.
– Брось. Вся прелесть зомбиады была в том, что ТЕПЕРЬ ВСЕ МОЖНО И ЗА ЭТО НИЧЕГО НЕ БУДЕТ. Вот о чем речь. Можно вынести весь магазин, притащить к себе плазменную панель и наслаждаться кином. Можно соседу ломом по харе. Видал я тут кинцо про трех бравых ребят в зомбогороде. Так там каждый поход в магазин – праздник души. Берут в магазине что хотят, а по дороге для моциона морды бьют попавшимся по дороге зомби. День гопника просто. В этом и прелесть.
– Ну ты, Андрей, и скажешь… Мне-то казалось, что скорее дело в том, что ядерный, например, писец вполне мог быть реальным и ужас от него не щекочущий. А тяжелый и мрачный. А тут от зомби! И поужасался, но вроде как понарошку.
– Ты вокруг посмотри, какое тут понарошку. По сравнению с атомным пипцом куда как страшнее вышло.
– Ну не ровен час еще сможем сравнить…
– Типун тебе на язык.
Разговор глохнет…
Тем временем наконец возвращается Ильяс. Вместе с ним еще два десятка человек. Одному из них, уже пожилому, лет пятьдесят на вид, старательно дает напутствие довольно экстравагантная бабка. Нет, не бабка, не подходит этой старой женщине такое определение. Скорее незабвенное «богатая, но самолюбивая старуха». Она одета очень парадно и модно, только вот мода эта прошла годах в пятидесятых XX столетия. Старуха словно из старого кино, только цветная копия.