Остров живых
Шрифт:
– Чего это она так вырядилась? – тихо спрашивает Саша.
– Ну в дни ее молодости это была богатая парадная одежда. Вот она ее и надевает по торжественным дням. Это характерно для женщин.
Сашу почему-то передергивает.
– Что такое? – удивляюсь я.
– Если это так… С женщинами и модой-то… Представил современных девчонок. В торчащих стрингах и с голыми пузами… Когда они старухами станут…
Замечаю, что внимательно слушавшего наш разговор Серегу тоже передергивает.
И меня тоже…
Чтобы отвлечься от жуткой представленной картинки старушечьих дряблых животов, вислых старческих задниц с татуировками и в стрингах,
Павел Александрович сильно удивляется и даже как-то привстает:
– Бог с вами, мушкетеры и алебардщики с пикинерами отлично соседствовали по времени. Да когда д’Артаньян попался на дуэли, как раз алебардщики его и задерживали. И мушкетеры дрались не как в кино – им полагалось после выстрела из мушкета пускать в ход все вооружение и снаряжение, вплоть до каски. Я вам потом покажу инструктирующую на этот счет книжку – того времени, между прочим. Там все расписано. И то, что мушкетер не должен гнушаться забрать со своего противника трофеи – оружие, ценности, снаряжение и вплоть до сапог! Это все киношники навертели, а так мушкетеры были совершенно нормальными солдатами. Так что зря вы так. Рукопашная не меняется. Вы в курсе, почему Крокодила – вашего приятеля-сапера – так величают? Ну вот, не знаете. А я знаю: в рукопашной схватке он зубами загрыз чеченского боевика. Вот так.
– Офигеть! – только и могу сказать я в ответ.
Оставив Веру за старшую, а на самом деле просто побоявшись оставить вырубившегося мужа одного – мало ли кто припрется, а тут вот весь арсенал с беспамятным стрелком вместе, Ирка отправилась с Меланией Пахомовной подготовить баню.
– Мне бы такую баньку, чтоб можно было не только через дверь выйти, – намекнула Ирина бабке.
– Побаиваешься, что дверь колом кто припрет? – внимательно посмотрела Мелания.
– Ага, – кивнула на ходу Ирка.
– Я могу присмотреть, пока помоетесь.
– Спасибо. Только вас еще учить надо с ружьем-то обращаться.
– Вот уж не думала на старости-то лет этакому учиться…
– Я тоже не думала, что такое будет, – усмехнулась Ирина.
– То-то вы в лесу склады строили, – ответно хмыкнула и старуха.
Ирка промолчала. Она все это время относилась к работе Виктора как к мужскому нелепому хобби, считая, что лучше пусть он с нею в лесу валандается, чем бегает по бабам, пьет водку или еще как веселится в одиночку. А хобби бывали и куда более дурацкими – тот же футбол Ирка на дух не переносила.
Рабы, уже большей частью помытые, испуганно и с ожиданием уставились на Ирину.
– Эта вполне банька подходит, – открыла низенькую, но широкую дверь Мелания.
Ирка осмотрела старенькую, но вполне крепкую баню и согласилась. Невеликая банька была, с разнобродными тазиками, топившаяся по-белому, с крохотным предбанничком, где лежало на скамейке забытое кем-то сырое вафельное полотенце, да в углу висел древний обшарпанный веник, годный скорее для того, чтоб пол мести. Зато кованый засов на двери был словно крепостной, да и случись что нехорошее, выскочить можно было и через дверцу на фронтоне. Про то, что и дверцу можно взять на мушку, Ирина решила не думать.
Велела натаскать воды в котел, нагреть. Строго посмотрела на рабов. Те зашевелились. Складывалась странноватая ситуация. Когда Ирка
Пока рабы заново грели воду и мыли после себя баню, Ирина вернулась к мужу, отослав Веру, собравшую узел с чистым бельем и какими-то шампунями, проследить за подготовкой банного дня.
Витя уже проснулся. Пожаловался, что повязка давит, попросил попить. Да, место раны отекло, нога опухла, но в целом Ирке показалось, что муж куда лучше выглядит, чем вчера. Оживел как-то. По его просьбе Ирина, пыхтя паровозиком, в несколько ходок по лесенке, приволокла в комнату к Виктору весь арсенал, который собрала и нашла, – поставила ружья рядком у кровати, ящик с патронами (так и не разобранными после Веркиной сортировки) установила на табуретку, добавив шесть незнакомых сверкающих патрончиков из кармана. Заменив перевязку и дав мужу в руки чистить тот самый роскошный карабин, чтоб не заскучал, Ирка заперла двери внизу и, грустно глянув на побитые, сиротливо стоящие на улице джипы, отправилась в баню.
Вера печально стояла у двери бани и, увидев напарницу, пожаловалась:
– Прикинь, тут даже душа нет!
– Я в курсе, – ответила Ирка. И ухмыльнулась в душе.
Сразу мыться не получилось – в топке еще плясали огоньки красивые, чистого синего цвета. Ира вздохнула, обошла баньку, глянула, что находится вокруг.
– Эй! Если что заметите неладное, кричите, – окрикнула она топтавшихся неподалеку рабов.
– Что не идем-то? – нетерпеливо сунулась Вера.
– Угли еще не готовы. Угарный газ прет. Так что вьюшку не закрыть, иначе угорим.
Вера посмотрела искоса:
– А эту, как ее… зачем закрывать?
– Не закроем – тепло выдует в момент, не баня будет. Ладно, пойдем пока, разденемся, то да се.
В предбаннике было жарко наверху и холодом несло по полу. Почему-то слегка пахло хлебом и палой листвой.
Раздевались не торопясь. Ирка не удержалась и весьма пристально оценила (незаметно бросая быстрые взгляды, когда Вера не могла этого засечь), как напарница сложена. И не очень порадовалась наблюдениям. Личико у Веры было простоватым с носом кнопочкой, а вот сложена она была куда как хорошо. Свою стать Ирка знала прекрасно и не обольщалась. Была она ширококостной, крепкой, с тяжелыми крупными грудями и плосковатым задом. Насчет своей талии Ира считала, что «она в принципе есть». У Веры талия была настолько явно выражена, что и говорить не приходилось о принципах. Бедра худоваты и груди невелики, но – тут Ирка вздохнула с грустью – красиво смотрелись. Она всегда завидовала тем девчонкам, у кого грудки были острыми, с задорно торчащими вверх сосками. И соски, как на грех, были красивыми – светло-коричневые цилиндрики с ровными кругленькими ареолами.
«Хоть бы задница у нее была волосатой!» – не очень по-товарищески пожелала мысленно своей напарнице Ирина, вспомнив, как ругался прошлым жарким летом Витька, когда они ехали в тесной маршрутке, и он чуть не ткнулся носом в волосатый крестец стоявшей перед его сиденьем девахи. Та и впрямь здорово придумала носить подспущенные джинсы со стрингами, имея при том банально волосатую попу. Витька потом долго возмущался этим фактом. Не нравились ему волосатые женские задницы. Именно по этой причине шерсть снизу спины у женщин вполне Ирку устраивала.