Остров
Шрифт:
Воолий продемонстрировал сердце рычащей в экстазе толпе и положил его в чашу. Кровь, которой было забрызгано все: базальт, тело жертвы, руки и одежда жреца — пьянила его. Отбросив все традиции, Воолий скинул маску, поднял сверкавшую золотом и кровью чашу и, совершенно не таясь, припал к ней губами. Кадык на шее задвигался.
Переиграл. Толпа онемела. Ее восторг обратился в ужас. Каждый вдруг представил себя на месте жертвы, сознавая, что кровь — потребность не бога, а вампира, человека с зелёной кожей.
Так бывает, когда человек чует свою смерть.
Несколько мгновений люди стояли, застыв в ужасе, затем, словно очнувшись, бросились бежать от этого проклятого места. Толкаясь локтями и давя слабых. Бряцающие золотыми браслетами курдка и грязные янакона, воины и самоуверенные жрецы. Площадь вмиг опустела. Лищь несколько растоптанных тел да обрывки сорванной одежды. И мечи, и копья. И ребенок, таращащийся в небо мертвыми карими глазами.
Воолий допил последнюю каплю и, сладко выдохнув, бросил опустевшую чашу застывшим жрецам. Затем он подошел к висящей на веревках мертвой Кансоор и впился алыми губами в посиневшее лицо.
И гром не ударил. И Солнце светило как прежде.
— Он заигрался — сказал Инкий оцепеневшим в шоке атланткам.
Эмансер ничего не имел против сюрпризов, но не таких. На него взирал сам номарх Кемта Келастис. Тело Эмансера непроизвольно подалось вперед, готовое рухнуть на колени. Из оцепенения его вывел окрик Сальвазия:
— Что с тобой?
Эмансер прижался к спинке кресла и ошарашенно помотал головой, словно пытаясь отогнать наваждение. Но Келастис не исчезал, а, напротив, нахально взирал на нубийца.
— Так-так, значит, жив и прекрасно себя чувствует. Тридцать километров по кишащему акулами океану! Я недооценивал тебя, Эмансер!
Номарх повернулся, намереваясь выйти.
— Постой! — крикнул ему вслед Сальвазий.
— Что тебе надо. — Голос номарха был отнюдь не вежлив. — Куда ты сейчас идешь?
— На Совет Пяти. Сегодня прилетел Инкий. Мы могли бы собраться в полном составе, но если ты занят…
— Инкий? Он здесь?
— Да. А ты что, не знал?
— Сальвазий стар, и зачастую не считается нужным посвящать его в происходящее во Дворце. Я иду на Совет. Послушай, а не мог ли Эмансер пойти вместе со мной?
— Эмансер. — В голосе Кеельсее послышалось сомнение. — Ну, не знаю. Лично я ничего не имею против, но не знаю, как отнесутся к этому другие. Пойдем узнаем, если хочешь.
— Эмансер. — обратился Сальвазий к кемтянину. — подожди меня здесь.
Несколько минут прошли в ожидании, затем открылась дверь, и посыльный тарал возвестил:
— Великий Белый Титан приглашает кемтянина Эмансера явиться на Совет Пяти. Прошу следовать за мной.
Посыльный привел Эмансера в сектор «А», где жили Титаны. Всем прочим, за исключением немногочисленной прислуги — особо надежных таралов — вход в сектор был строго воспрещен. Восемь огромных голубоглазых гвардейцев денно и нощно стерегли единственный ведущий в сектор проход, оберегая покой Титанов.
Эмансер и его спутник подошли к обитой черным металлом двери, по
Облаченный в блеклый, неопределенного цвета хитон тарал повел Эмансера по длинному, извилистому, похожему на серебрящуюся кишку, коридору. Кемтянин решил заговорить с провожатым и мимоходом заметил:
— А я думал, что сюда могут входить только Титаны. Слуга не ответил.
— Значит, здесь есть и таралы? Молчание.
— Ты что, глухой — не выдержал кемтянин.
Лицо тарала осталось бесстрастным. Ни одной эмоции.
Они продолжали, идти по закручивающемуся спиралью коридору. Совершенно безлюдному. Лишь единожды вдалеке мелькнул край чьей-то одежды, тут же исчезнувший. Ни одной двери, ни одной комнаты. Лишь серые стены да странный, не похожий на солнечный, свет.
Внезапно тарал остановился и нажал пальцем на едва заметный выступ. Часть стены плавно поехала вверх, и глазам кемтянина предстала небольшая зала. Ослепительно красивая девушка, одетая в вызывающе нескромную тунику, готовила коктейль. Она брала куски льда и опускала их в сосуд с апельсиновым соком. Рядом с ней сидел Сальвазий, который при виде Эмансера встал и сказал:
— Входи.
Девушка без интереса взглянула на Эмансера и велела проводнику:
— Можешь идти.
Тот безмолвно склонил голову, дверь за спиной Эмансера медленно опустилась вниз. Сальвазий сделал несколько дерганых шагов — наблюдательный Эмансер давно заметил, что в присутствии Титанов Сальвазий становится слишком суетлив, неуверен в себе. Вот и сейчас он заторопился.
— Пойдем. Нас ждут. Это Леда. — Последнее замечание относилось к девушке, готовящей апельсиновый коктейль. — Она жрица Солнца. Познакомься. — Не давая Эмансеру вымолвить и слова, старик взял его за локоть и увлек в соседнюю комнату, где уже сидели и ждали пять человек, замолчавшие при появлении кемтянина. Троих из них Эмансер знал. Это были Великий Белый Титан, главный помощник Великого Титана по имени Русий и великий номарх Кемта Келастис. Двое других были ему не знакомы, но судя по всему один из них должен был быть Инкием, прилетевшим с далекого загадочного континента. Быстрый взгляд кемтянина отметил также, что стол, за которым сидели присутствующие, рассчитан лишь на пять человек — по числу мониторов — а два кресла, стоящие напротив Великого Титана, принесены лишь недавно.
— Ты наблюдателен. — похвалил Командор, прочтя мысли Эмансера. — Это хорошо. Садись.
Не обращая больше внимания на вошедших, Командор продолжил прерванный разговор:
— У всех конфликты, Инкий. Не только у тебя. Это неизбежно, когда общение замкнуто в относительно узком кругу. Нас четырнадцать, и то мы время от времени ухитряемся испортить друг другу настроение. И я не считаю это чем-то дурным — нормальный выход излишних эмоций. Надо лишь следить, чтобы он не выходил за определенные рамки.