Освобождение. Через Дух Андрэ Луиса
Шрифт:
— Мы ищем священника Грегорио, которому нас рекомендовали, — скромно объяснил Губио.
Чужестранец подошёл к нам и приказал сопровождать его. Он молча провёл нас к большому дому отталкивающего внешнего вида.
— Это здесь! — сухим тоном сказал он, и после того, как представил нас мужчине средних лет в длинной тунике, удалился.
Грегорио не был гостеприимен. Он уставился настороженными глазами удивлённого животного на Губио и спросил:
— Вы давно прибыли с Земли?
— Да, — ответил Инструктор, — и нам нужна помощь.
— Вас уже проверяли?
— Нет.
— А кто вас послал? — осведомился священник, заметно
— Некая посланница по имени Матильда.
Хозяин вздрогнул, но всё же хладнокровно заметил:
— Я не знаю, о ком идёт речь. Но вы можете войти. Я пока что занят в мистериях, и не могу сейчас выслушать вас. Но завтра вечером вас отведут в секторы отбора перед тем, как быть допущенными к моей службе.
Больше ни единого слова.
Нас провели к служителю с неприятной физиономией, и мы направились к тёмной пещере. Откровенно говоря, я сопровождал Губио и Элои, растревоженный в душе неописуемым и всё поглощающим страхом.
5
Операции по отбору
Прошли долгие часы в тёмном отделении, используемом для медитаций и молитв без словесного оформления. Наследующий вечер нас отвели к зданию огромных и любопытных размеров.
Удивительный дворец имел форму огромного шестиугольника, с тянущимися ввысь сероватыми башнями. Он объединял многочисленные залы, предназначенные для странных практик. Освещённый снаружи и изнутри огромными факелами, он принимал неприятный внешний вид дома в огне.
Под охраной четырёх стражей резиденции Грегорио, которые проинформировали нас о необходимости нашего осмотра перед любым непосредственным контактом со священником, мы прошли в строение огромных размеров, где собрались несколько десятков сущностей в плачевном состоянии.
Здесь, в относительной тишине, вперемешку находились молодые и старые, мужчины и женщины. Некоторые из них стонали и плакали.
Я констатировал, что толпа почти полностью состояла из больных душ. Большое количество их страдало от видимых ментальных расстройств.
Поражённый этим зрелищем, я принялся рассматривать болезненный вид присутствовавших.
Перисприт всех тех, кто теснился здесь — и пациентов, и зрителей — был таким же мутным, как и физическое тело. Стигматы старости, болезни и разочарования, преследующие человеческий опыт, проявлялись здесь самым совершенным образом…
Страх контролировал самых отчаявшихся, так как здесь царила удушающая тишина, не смотря на тревогу, которая явственно читалась на всех лицах.
Несколько служителей этих мест, в характерных одеяниях, разделяли на группы раз воплотившихся личностей, с этого момента становившихся объектами отбора для соответствующего суда.
Инструктор тихонько объяснил нам:
— Мы присутствуем при еженедельной церемонии неумолимых судей, живущих здесь. Отборочная операция проводится на основе излучений каждого. Охранники, которые совершают выбор, составляя различные группы — это техники, специализирующиеся в определении многочисленных форм зла при помощи цветов, характеризующих ореол невежественных, развращённых и расстроенных Духов. Благодаря этому, получается самое полное разделение для облегчения судейской работы.
В этот момент персонал Грегорио отпустил нас, отойдя в сторону, но продолжая наблюдать за нами с галерей, заполненных людьми.
Сейчас мы находились в лагере жертв, наше трио было сохранено работниками по отбору, которые
Обратив внимание на услышанные объяснения, я с любопытством спросил:
— Все эти сущности пришли сюда вынужденно, как и мы? Есть ли здесь сатанинские духи, похожие на репродукции картин Земли, которые оспаривают души у смертного одра?
Очень спокойный, ориентер скромно ответил:
— Да, Андрэ, любой дух живёт в компании, которую он избрал. Похожий принцип преобладает в любой живой личности в плотном теле или вне его. Но необходимо признать, что большинство душ, собранных здесь, пришли сюда, подчиняясь силам притяжения. Неспособные ощущать присутствие духовных благодетелей, действующих среди воплощённых людей, задействованных в работах по самоотречению и благожелательности, по причине своего низкого вибрационного уровня, куда они попали из-за повторяющихся проступков, закоснелой праздности или осмысленной задержке в ошибках, они не нашли ничего другого, как одеяние теней, которым они укутались и, заблудшие, ищут развоплощённых сущностей, которые гармонизируются с ними, естественно, нападая на этот огромный улей со всем багажом разрушительных страстей, которыми отмечен их путь. Но, задерживаясь здесь, они страдают от грубости мощных и жёстких рассудков, которые по-диктаторски правят в областях, где горькие плоды злобы и равнодушия наполняют легкомысленные и хитрые сердца.
— О! — шёпотом воскликнул я. — Почему же Господь передаёт права судей подобным деспотичным Духам? Почему правосудие находится в руках дьявольских сущностей в этом странном городе?
На лице Губио появилось выражение многозначительности, и он добавил:
— А кто бы осмелился назначить ангела любви на роль мучителя? К тому же, как это происходит на Земле, каждое положение по ту сторону смерти занято тем, кто её желает и ищет.
Я осмотрелся вокруг, и на душе стало грустно. В обществе жертв, собранных в группы, словно речь шла о редких животных, предназначенных к праздничному столу, царили унижение и удручённость; у часовых же, окружавших их, расцветал яд иронии.
То тут, то там слышались грубые выражения, бездумно произносившиеся этими существами.
Перед пустой трибуной и под боковыми галереями, переполненными народом, увеличивалась непочтительная грубая толпа.
Прошло несколько неприятных и тяжёлых минут, и раздался гипнотизирующий крик:
— Судьи! Судьи! Расступитесь! Пропустите священников правосудия!
С любопытством я искал глазами, насколько это было возможно, внешнюю сцену, и увидел, как чиновники, тщательно одетые по моде ликторов античного Рима, несущие на плече символический топор (пучок), стали приближаться, окружённые служками, которые несли в руках большие факелы, освещавшие им дорогу. Ритмичным шагом они вышли на паперть, за ними различные высшие сановники этого грубого двора несли семь носилок, в которых восседали судьи в странных одеяниях.
Что это была за религиозная церемония? Висящие в воздухе кресла были полностью идентичны «креслам носилок» папских церемоний.
Пройдя через зал, ликторы взяли в руки свой символический инструмент и правильной линией выстроились перед просторной трибуной, на которой полыхал тревожный факел света.
Когда пришёл их черёд, судьи помпезно сошли со своих висячих тронов и заняли места в каком-то углублении, напоминавшем вознёсшуюся вверх нишу, которая внушала всем ужас, потому что в несознательной толпе внезапно воцарилась тишина.