Освобождение. Через Дух Андрэ Луиса
Шрифт:
В этом проявлении власти мы явственно могли видеть силу гипноза в отношении периспритного тела.
Тихим голосом я попытался получить объяснения Губио, который шёпотом просветил меня:
— Угрызения совести — это, безусловно, благо, потому что ведёт нас к исправлению. Но это и брешь, через которую пролазит кредитор, требуя платы. Жёсткость на какое-то время сворачивает нашу чувствительность; но всегда наступает момент, когда угрызения совести открывают ментальную жизнь шоку возвращения к нашим собственным излучениям.
И,
— Перед нами явления ликантропии, пока что недоступные для исследований воплощённых врачей. Помнишь Навуходоносора, властного царя, на которого ссылается Библия? Святое Писание говорит, что он чувствовал себя животным в течение семи лет. Гипноз стар, как мир. Это средство используется как добрыми, так и зловредными людьми, которые, прежде всего, основываются на пластических элементах перисприта.
Заметив, что лицо бедной женщины сохраняет свои странные черты, я спросил:
— А эта несчастная сестра отныне так и останется объектом подобного унижения в своей внешности?
После долгой паузы инструктор грустно поведал:
— Она бы не испытывала этого унижения, если бы не заслуживала его. Однако, если она адаптировалась к активным энергиям жестокого судьи, на руки которого она только что рухнула, она может также постараться внутренне обновить свою ментальную жизнь в сторону высшего блага и привязаться к влияниям благодетелей, которых всегда хватало на искупительном пути. В этом случае, Андрэ, всё упирается в проблему настройки. Куда мы направляем свою мысль, там и будет развиваться наша жизнь.
Больше ориентер не мог продолжать.
Стоны и жалобы вокруг нас становились всё пронзительней. Крики ужаса и боли беспричинно раздавались то тут, то там.
Судья потребовал тишины и принялся жёстко проклинать тех, кто жаловался. Сразу же вслед за этим он объявил, что через несколько минут материализуются Духи-Селекторы, и заинтересованные особы смогут попросить у них любых объяснений, какие только пожелают. В это же время он воздел руки в жесте уважения, давая нам почувствовать, что этим странным сообществом руководит он, и громким голосом принялся вызывать духов, проявляя своим поведением уважение к иерофанту, задействованному в великой церемонии.
Когда краткая приветственная речь была закончена, широкая туманная вуаль, похожая на подвижное облако, появилась за трибуной, до этого времени остававшейся пустой.
Постепенно перед нашими удивлёнными глазами три сущности приняли совершенную человеческую форму. Она из сущностей, чья осанка выдавала самого большого иерархического руководителя, держала в руках какой-то небольшой хрустальный инструмент.
Все трое были облачены в любопытную неописуемую субстанцию ярю-жёлтого цвета и покрыты пылающим, но не сверкающим ореолом.
Этот ореол, более живой у лба, выделял раздражающие излучения, напоминавшие образ раскалённого железа.
Оба служителя центральной личности трио
Неожиданная тревога охватила и без того уже возбуждённую толпу.
Я до сих пор не знаю, к какой тайной организации могли принадлежать подобные функционеры; зато я увидел, что на вуали лица руководителя экспедиции читалась бесконечная меланхолия.
Он поднял хрустальный инструмент на уровень лиц первой группы, состоявшей из четырнадцати мужчин и женщин разных типов, затем сделал некоторые наблюдения, за которыми я не мог проследить, а уже потом сказал несколько слов своим спутникам, которые сразу же стали записывать за ним. Но ещё до того, как он удалился, из группы вышли двое мужчин и стали молить:
— Справедливости! Справедливости! — молил первый. — Я наказан безвинно… Я был человеком мысли и письма среди воплощённых существ… Почему я должен находиться в компании жадин?
С тревогой глядя на главного селекционера, он потребовал:
— Если вам важна справедливость, освободите меня из лабиринта, в котором я нахожусь!
Он ещё не закончил, как вмешался второй:
— Уважаемый судья, во имя всего того, что вы представляете!… Я не принадлежу к классу скупцов. Меня связали с никчемными и мрачными личностями! Моя жизнь протекала среди книг, а не среди денег… Меня очаровала Наука, я предпочитал учение… Разве можно сравнивать интеллектуала с ростовщиком?
На спокойном лице руководителя отбора появилось сдержанное выражение жалости, но он твёрдо объяснил:
— Вы напрасно заявляете о своей невиновности, потому что всех вас характеризует неприятная вибрация застоявшегося эгоизма. Что вы сделали с полученным культурным сокровищем? Ваш «вибрационный тон» показывает саркастическую жадность. Человек, собирающий письма и книги, теории и научные ценности, не распределяя их ради блага других, является братом по несчастью тому, кто собирает деньги, титулы и ценные вещи, не помогая кому бы то ни было. Балансом жизни ему служит та же сцена.
— Во имя любви Божьей! — трогательно взмолилась одна из присутствовавших сущностей.
— Это место есть сцена правосудия, во имя Правителя Мира! — спокойно заверил её руководитель селекционеров.
И невозмутимо, но с явной горечью, он отправился дальше.
Он уже выслушивал группу из восьми человек; но пока он обращался к одному из своих помощников по поводу полученных наблюдений, какой-то мужчина, с исхудавшим лицом, отделился от группы и, выказывая дикую ярость, вскричал:
— Что происходит в этом таинственном месте? Я — среди известных клеветников, хотя был почётным человеком… Я вырастил многочисленную семью, никогда не предавал своих общественных обязательств, вёл правильную и достойную жизнь. Хоть я и рано ушёл на пенсию, но выполнил все свои обязанности, которые мир мне предъявил…