От Гринвича до экватора

Озеров Михаил Витальевич

— В Сачате я сам отправил на тот свет человек тридцать, — похваляется «главный эсэсовец».

— А вы не думали о том, что эти люди несколько лет назад вместе с кхмерами боролись против общего врага — американцев, спасали нам жизнь, рискуя и жертвуя своей? — спрашивает майор.

— Об этом нам запретили думать. Мы выполняли приказ.

— Какой?

— Убивать всех вьетнамцев.

И они убивали.

Убивали, стараясь перещеголять друг друга. В бригаде Ыона были настоящие мастера своего дела. Одного прозвали Жонглером — он подбрасывал маленьких детей и на лету протыкал штыком; другого

Весельчак — он сперва избивал жертву, затем вспарывал ей живот, а потом отрезал голову.

Многие солдаты делали то же, ибо понимали: иначе им самим не жить. В полпотовской армии не было ни тюрем, ни гауптвахты — это «обременяло», существовал один вид наказания — смерть. Смерть за «мягкость к противнику». Смерть за «неэнергичную атаку». Солдат, идущих позади, обязывали наблюдать за теми, кто впереди, и сообщать после боя об их поведении.

— Приказ убивать всех вьетнамцев вы получили от властей?

— Конечно. Нас учили: каждый вьетнамец — враг, даже тот, кто в утробе матери.

Майор Тхет не выдержал, встал. Быстро начал ходить по комнате.

Чувства майора понятны. В 1972 году у его батальона, сражавшегося против американцев, не осталось патронов. Еще несколько часов — и все погибнут. Тут появились вьетнамские бойцы. Их ноги были в крови, одежда изорвана, под тяжестью ящиков с боеприпасами кожа на плечах стерлась. Но они добрались до цели и доставили патроны.

В одном из боев Тхета тяжело ранило. В пограничной деревне его выходила пожилая вьетнамка — лечила лесными травами…

Да, прежде вьетнамцы и кхмеры были добрыми соседями. Торговали друг с другом, вместе строили плотины. Все изменилось после апреля семьдесят пятого. Вдоль границы с Вьетнамом создали военную зону, жителей деревень выселили. И начались вторжения на чужую землю.

В бывшей тюрьме «Тунгсленг»

Сколько раз Вьетнам призывал прекратить кровопролития! В заявлении его правительства говорилось: «Куда бы ни приходили кампучийские солдаты, они везде грабили дома жителей, сжигали и разрушали храмы, школы, медпункты: во многих местах они совершали чудовищные злодеяния: насиловали женщин, вспарывали животы беременным, отрубали головы и вырезали печень у взрослых, убивали детей и бросали их трупы в огонь, многие семьи были уничтожены полностью». В заявлении предлагалось сесть за стол переговоров.

Однако в Пномпене игнорировали эти призывы. Наоборот, там старались усилить братоубийственную войну. Делали это руками таких, как Иенг Ыон и его достойный «конкурент» Канг Кек Ий.

Ий возглавлял секретную полицию и организовал сеть центров пыток, тюрем и лагерей смерти. В самой крупной тюрьме «Тунгсленг» на окраине Пномпеня раньше находился лицей, по двору носились мальчишки в белых рубашках, девочки в синих блузках и юбочках. Их заставили сменить одежду и отправили работать в деревни. Школьный двор, по распоряжению Ия, опоясали двойным рядом колючей проволоки, поставили на нем виселицы. Каждую классную комнату разделили на шестнадцать одиночек, в них завезли орудия

пыток и железные кровати, к которым кандалами приковывали обнаженных узников. Люди лежали на полу, медленно умирая от голода и жары. А на стенах отплясывали веселые зайцы, когда-то нарисованные для развлечения ребятишек.

Учительскую превратили в место допросов, там с помощью кнута, цепей, наполненных водой каменных канистр и ядовитых змей у человека вырывали «признание».

Соорудили и «комнаты художеств». В них заставляли рисовать и ваять Пол Пота. Под потолок — изделия из бронзы: светильники, подносы, чернильные приборы, статуэтки. Это был материал, из которого отливали бюсты «вождя нации». На стене — портрет натуры. Если рисунок не получался, заключенного тут же убивали, а те, кому он удавался, продлевали свою жизнь на несколько дней. Живым отсюда не вышел никто. От жертв остались лишь регистрационные карточки, на каждой — фотографии: узник в профиль и фас и краткие сведения о нем. Обращает внимание графа «причины ареста». Обычно она не заполнена.

Сделать из школы центр умерщвления — даже гитлеровцы не были столь изобретательны! Но этому варвару карты в руки, он в прошлом — учитель. Потому Ий особенно любил казнить детей, всегда лично наблюдал за этим процессом. Потому приказ «Пытайте и убейте этого человека» он формулировал так: «Его надо перевоспитать».

…В лагере для военнопленных я встречался не только с Ыоном и теми, кто безропотно выполнял приказы Ия. Были тут и полпотовцы, которые отказались участвовать в войне, сами сдались вьетнамцам. Разговаривал я и с четырнадцати-пятнадцатилетними «солдатами». Явно не от хорошей жизни Пол Пот отправлял на фронт детей!

Пленные, захваченные уже после свержения режима, не имели ни малейшего представления о том, что происходит в стране. Мне показали листовку, которая начиналась так: «Защитники Пномпеня 2». Какого Пномпеня 2? Оказывается, бандитов продолжали уверять, будто они обороняют окрестности столицы. На самом же деле их отбросили в самые отдаленные уголки страны, но и там преступников настигало возмездие.

Рассвет после ночи

— Здравствуйте, я буду вашей переводчицей.

Эти слова девушка сказала по-русски. В городе, где практически все образованные люди были убиты, это прозвучало настолько неожиданно, что я вздрогнул.

— Наверное, вы учились у нас?

— Да, в балетной школе при Большом театре. В семьдесят втором году вернулась в Пномпень и стала преподавать классический балет. А потом наступил семьдесят пятый.

Она замолчала. Девушке явно не хотелось вспоминать о том времени, и я решил не задавать вопросы.

— В Москве меня называли Таня, — сказала она.

— А как ваше настоящее имя?

— Кэм Тана.

Я встретился с ней в день, когда в Кампучии впервые после четырех лет полпотовщины отмечали Новый год. Этот самый большой и щедрый на земле кхмеров праздник приходится по лунному календарю на середину весны с 13 по 15 апреля.

Выезжаем с Тана из Пномпеня. Женщина поливает водой ребятишек. Чуть подальше мальчик поднимает из колодца ведро и тащит его к хижине. В Новый год надо как следует вымыться, чтобы оставить в прошлом все грязное, плохое.