От маминой звездочки в государственные преступницы
Шрифт:
– Мама, неужели ты не понимаешь, можно жить лучше. Ты просто поверь мне.
– Я хочу поверить, но понимаю, что лучше не будет.
Тем временем София сидела чуть в стороне и думала:
«Да, теперь понятно, почему мой отец, впервые увидев крестьянскую жизнь в Средней Азии так резко переменил свои взгляды и стал революционером. Это же просто ужас, как так жить можно! Моя покойная мама примерно ровесница Марии Ивановны, но выглядит примерно лет на 20 старше ее».
– Алешенька, а где ты с Соней познакомился? В Петербурге? – спросила Мария Ивановна сына.
– Да, в
– Молодец-то какая! Сонечка, а почему ты не рада тому, что попала в Смольный? Чего же тебя тянет не в ту сторону?
– Мария Васильевна, я хочу, чтобы все жили лучше. Этим занимался мой отец, а со временем я поняла, что он был прав.
– Ох, Бог вам судья, главное, что все живы-здоровы. Главное, со двора никуда не выходите, а то слухи поползут, не приведи Господи, полицию кто позовет. А наши не выдадут, вы не волнуйтесь. Ни тятенька, ни детки. Как я поняла, вы же ехали на телеге с Иваном, он слегка не в себе и вряд ли кому-то что-то скажет. Так что вам повезло. Алешенька, когда я узнала, что ты в тюрьме, как я хотела на свидание к тебе съездить! Понимала же, что иначе, чем высшей меры, не будет, хотела увидеть тебя напоследок. Да и на Ладогу писем писать не позволяют, хотя о чем это я, все равно неграмотная. Так вот, на чем я остановилась, хотела к тебе приехать в столицу, да денег на дорогу не было. Как же хорошо, что ты приехал ко мне! Да не один, а с семьей. Жена, ребенок, это же просто замечательно. А какие у тебя планы на будущее?
– Да все то же самое. Вернуться в Москву и продолжить начатое. Обещаю, вы станете жить лучше.
– Сыночек, дорогой, давай сменим тему. Больно слышать такое. Как тебе удалось сюда добраться?
– Сбежал по дороге в Шлиссельбург, добрался до Москвы, а потом уже к тебе поехал. Очень хотелось увидеться.
Оставшись с Алексеем наедине, София спросила своего любимого:
– Алеша, что же получается? Ты говорил, что в деревне никто ничего не знает, а тут Мария Ивановна такое говорит, что волосы дыбом встают. Может быть, пора уезжать, пока за нами не выехали?
– Не волнуйся, здесь мы в безопасности. Поживем пару дней, а потом в столицу махнем.
– В столицу? Чтобы тебя точно арестовали и отправили на барже вверх по Неве? А меня куда? Наверное, туда же.
– Да, в Петербург. Узнаем все новости из первых уст, а потом в Москву вернемся.
– Мне немного страшно за Юленьку. Если наша поездка окончится в полицейском участке, она в приют отправится. Меня такой вариант вообще не устраивает. Вот когда малютка будет у Бирюковых, тогда можно ехать хоть куда и заниматься хоть чем, но все равно, надо быть осторожными и закончить начатое дело.
– Ладно, в столицу не поедем. Давай вообще пока не будем думать на эту тему, а просто поживем спокойно у родной матери.
Время бежало быстро. И вот уже прошел месяц со дня пребывания Софии в деревне. Жизнь была довольно однообразной, за пределы двора молодые люди не выходили, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Во время разговоров с матерью Алексей не
В один из вечеров Алексей сказал Софии:
– Ну что, наверное, будем возвращаться в город? Конечно, у матери жить хорошо, но и про дело забывать не стоит. Поехали в Москву?
– Поехали, - вздохнув, сказала София. После рождения ребенка девицу несколько пугала перспектива осиротить дочь, но она надеялась, что все обойдется.
– Мама, - обратился к Марии Ивановне Алексей, - Жалко тебе это говорить, но мне пора ехать. Надеюсь, мы еще увидимся.
– Алешенька, уже уезжаешь, - расплакалась Мария Ивановна, - Как же мне жалко с тобой расставаться, а вдруг на этом свете уже не увидимся? Не знаешь, когда в следующий раз встретимся и встретимся ли вообще.
– Я все понимаю, мама, но надо ехать. Нельзя здесь вечно прятаться, повидались – и уже хорошо. Я верю, что это не последняя наша встреча.
София подарила Марии Ивановне на память одно из полотенец, что вышивала для Юленьки.
– Мама, это вам на память от нашей семьи. Надеюсь, еще увидимся, а пока будете вытираться и нас вспоминать.
– Да вас я и так буду вспоминать, а такую красоту жалко трепать, - сказала Мария Ивановна и убрала полотенце в сундук.
Наутро София с дочерью и Алексей направились на железнодорожную станцию. Мария Ивановна плакала, София тоже, будто расставалась со своей матерью, Алексей просто шел молча.
Через некоторое время молодые люди дошли до станции.
– Так значит что, куда едем? В Москву? – спросила София
– Да, в Москву, - ответил Алексей, - Точнее, не в Москву, а выйдем чуть раньше, чтобы полиции на станции не попасться, а там дойдем потихоньку до города.
Алексей и София с дочерью сели в поезд. Поездка прошла спокойно, без происшествий. Утром 19 июля они уже были в Москве.
20 июля ближе к вечеру к дому Марии Ивановны подъехала полиция.
– Мария Ивановна Леонова? – спросил женщину жандарм.
– Да, я, - удивленно ответила мать.
– Ваш сын, Алексей Леонов, здесь не объявлялся?
– Нет, что вы. Он же по приговору суда вечную каторгу отбывает, откуда ему здесь взяться?
– изобразила удивление женщина.
– Марья правду говорит, - встряла в разговор соседка, - Если бы он здесь объявился, я бы обязательно его увидела и сообщила бы вам. Не понимаю, как таких людей земля носит, и вроде семья приличная. Его место за решеткой.
– Да, его место именно там, если не у чертей в котле, но он с какой-то женщиной где-то на свободе живет. Причем видели их в поездах именно этого направления. Так что, гражданочка, если вдруг он объявится – надеюсь на ваше благоразумие, сразу известите полицию.
– Обязательно, - сказала Мария Ивановна.
«Как же хорошо, что Алешенька с Соней успели вовремя уехать. А я то, дура, чуть было не стала их уговаривать остаться еще на недельку. Ни за что бы себе не простила, если бы их из-за меня арестовали», - подумала Мария Ивановна, когда осталась одна.