От маминой звездочки в государственные преступницы

Марфа В.

5 августа в особняк Емельяновых пришла грустная весть: умер Прохор, в прошлом весьма активный участник Народной воли, который в последнее время отошел от дел из-за обострившейся чахотки.

– Представь, Соня, как много мог бы организовать этот человек, если бы не проклятая система. И без того слабые легкие подкосила каторга. Три года на Сахалине даром не прошли, потом с трудом вернулся в Москву по состоянию здоровья. И вот, лежит человек в гробу в свои 24 года. А сколько бы он мог еще сделать…

София

молчала, хотя слезы уже подступали к глазам. Она не была лично знакома с Прохором, но слышала про него много. Девушке было его очень жаль. И снова ей идти на похороны, то мама, то Ваня, то вот Прохор.

– Сонечка, я тоже обязательно должен идти. Ни за что себе не прощу, если не попрощаюсь с ним. Сколько мы вместе в Петербурге сделать успели…

София хотела на время отнести Юленьку подругам, а потом забрать ее, но потом решила так не поступать – ведь всем сразу будет известно, что она вернулась и придется съезжать из дома Емельяновых и от Алексея.

На похоронах было очень много народу, в основном, рабочие с завода, которые вместе с ним работали. Много говорили, потом традиционно пели «Вы жертвою пали», потом пошли на поминки. София время от времени смотрела по сторонам – полиция в штатском, несомненно, на похоронах была, но на них с Алексеем никто подозрительный не обращал внимания.

Вернувшись домой, Алексей обратился к Софии:

– Ну вот, Соня, еще на одного хорошего человека на этом свете меньше стало. Как же жаль. Все меньше и меньше нас, а скоро и еще меньше станет. Одна надежда на то, что новые люди будут продолжать наше дело.

На эту реплику Софии было нечего сказать. Девица в который раз думала о том, что совсем скоро ее жизнь на свободе окончится, и от этого ей было не очень весело. Единственное, что утешало девушку, так это мысль, что все, что они делают – не зря и обязательно пойдет на пользу народу.

Наступил следующий день, 6 августа. София с момента похорон Прохора пребывала в весьма печальном настроении. Алексей, как мог, пытался ее успокоить:

– Соня, я понимаю, это грустно, когда умирают в таком молодом возрасте, но что ты так остро переживаешь? Человек умер от болезни, наверное, такова его судьба.

– Да, Прохор умер от болезни. А мне, чувствую, тоже не так много жить осталось. Не могу объяснить, почему, но я это понимаю. Думаешь, радостно от мысли, что не доживешь до своего 19-летия? Причем, не от болезни.

– Сколько же можно об этом говорить, откуда такая информация? Кто тебе такое сказал?

– Никто, просто я это чувствую.

– Соня, это у тебя гормоны играют. Может, к врачу сходишь?

– Не пойду я ни к какому врачу. Надо мной или посмеются или, как в прошлом году в лазарете, будут за спиной обсуждать, что мне в Кащенко пора. А туда я точно не хочу.

Чтобы отвлечь свою невесту от грустных мыслей, Алексей предложил Софии сходить на озеро. Девица

согласилась и молодые люди пошли на прогулку.

София с Алексеем пришли на берег реки, в очень живописное место, которое располагалось за городом, но совсем недалеко от Москвы. Молодые люди долго ходили, гуляли, купались.

– Как же здесь хорошо! – воскликнула София, - Может быть, заночуем здесь?

– Хорошо, давай заночуем. Слушай, у тебя цыганских корней точно нет? Так и тянет к свободе.

– Нет, у меня цыганских корней нет. Просто я с детства любила свободу. Мама никогда не была против моих походов на природу, часто мы с ней ходили вместе. А когда она плохо себя чувствовала, я целыми днями бродила одна. Иногда она позволяла мне ночевки на берегу озера или в лесу, папа, правда, этого не одобрял. А вот совместные походы он приветствовал, мы нередко на выходные останавливались недалеко от города и жили на природе. А теперь представь, каково было свободной девице попасть в Смольный, носить форму и ходить парами. Я же в первый день ночью в окошко вылезла и огребла за это по полной программе.

– Да, я помню, ты рассказывала. Странно, как тебя до сих пор там терпят. Кстати, мы с тобой продуктов взяли не так много, хватит сегодня на обед, ну и на вечер. А завтра есть что будем?

– Ничего, что-нибудь придумаем. Грибов здесь много, соберем и пожарим. Можно попробовать рыбу половить, меня отец учил ловить на кузнечика.

– Хорошее умение, точно нигде не пропадешь. Ну что, давай попробуем.

Остаток дня прошел замечательно. София и Алексей наловили немного рыбы и пожарили ее в костре. Грибов тоже удалось собрать достаточно. В общем, София была полностью довольна проведенным временем и не думала ни о чем плохом. Ближе к вечеру 7 августа семья вернулась в особняк Емельяновых.

После одной из прогулок на природе Алексей и София, как обычно, возвращались в особняк Емельяновых. В этот раз они ходили в дальний лес за железной дорогой. Перекусив грибов, жареных на костре, молодые люди решили не торопиться и посидеть недалеко от железной дороги, любуясь на огни и проходящие поезда.

– Видела бы меня сейчас классная дама, в обморок бы упала от того, что я творю, - усмехнулась София, - Сидим с тобой возле железнодорожной насыпи, чтобы полиция не заметила, любуемся на поезда.

– Да даже если нас кто и увидит, за каких-нибудь бродяг примет, так что мы в безопасности, - ответил Алексей, - Хорошо здесь, тихо, спокойно. И ветки закрывают.

Посидев некоторое время, Алексей и София решили пойти домой. Все-таки, уже сумерки, надо возвращаться. Вдруг вдалеке София увидела человека, слегка напоминающего ее покойного отца.

– Алеша, - побледнела девица, - смотри, там папа.

– Сонечка, ты что, Льва Пантелеймоновича уже давно нет с нами. Тебе показалось.