От ненависти до любви путь труднее
Шрифт:
— Ты не уснула. У тебя была остановка сердца, кровотечение усилилось. Китнисс, я побывал в аду, пока тебя спасали, пока ты не проснулась. Врач предупреждал, что ты не очнешься до вечера.
Я взглянула на часы, висевшие напротив моей кровати. Они показывали шесть часов вечера. Получается, я проспала чуть ли не целый день. Мое сердце забилось чаще, когда в голове всплыл образ маленького тельца. Моего сына.
— Где… где ребенок?
— Он, — Пит не успел договорить.
Дверь открылась, в палату вошли семья Пита и моя, Энни, Финник и медсестра со свертком. Мои глаза загорелись. Кровь
— Ты такой красивый, — я наклонилась, чтобы поцеловать мальчика в лоб. — Я так тебя люблю, — я услышала всхлип.
Это была мама, она расплакалась. Я впервые видела её такую. Обычно мама сильная и никогда не показывает слабину, но не сейчас. Папа приобнял её за плечи.
— Моя маленькая Китнисс, теперь стала мамой. Я так горжусь тобой, дорогая, — папа улыбнулся, а я почувствовала влагу у себя на щеках.
— Ну, всё хватит, я не хочу сейчас плакать, — приказала я всем.
Малыш пошевелился и причмокнул. Все мое внимание снова направлено на него. Я потеряла целый день с ним. И меня это сильно разочаровывает. В палату снова зашла медсестра и попросила всех выйти.
— Миссис Мелларк…
— Называйте меня Китнисс, — на мое поправление девушка улыбнулась и исправилась.
— Китнисс. Я думаю, малыш проголодался. Вы же планировали кормить его грудью? — я кивнула.
Блондинка помогла и объяснила, как кормить сына, сначала я чувствовала неловкость, но потом расслабилась. Насколько это возможно. Оказывается кормление — не самая приятная вещь. Но видеть умиротворённое лицо собственного ребенка — стоит того. После кормления должен был зайти врач и осмотреть меня и малыша.
— Китнисс, вы уже идете на поправку. Если будете следовать моим указаниям, и сильно не напрягаться и не волноваться, через неделю Вас с сыном выпишут. Так как ваше состояние все-таки не совсем стабильно, волнение может сказаться на состоянии ребенка. Тем более, если вы кормите грудью.
— Хорошо. Спасибо, доктор.
Всю неделю, что я пролежала в больнице, мы с Питом ни разу не поругались. Я решила забыть про все плохое и просто наслаждаться заботой и вниманием мужа. Не было ничего прекрасней моментов, когда мы оставались втроем. Я, Пит и наш сын. Единственный раз мы спорили друг с другом, когда выбирали имя ребенку. В итоге мы объединили наши варианты, а среднее имя выбрал мой отец. Пит сказал, что я подарила ему самый лучший подарок в жизни, поэтому муж позволил моему папе выбрать второе имя малышу, как благодарность за то, что папа доверил ему свою дочь. Я боялась, что родители Пита обидятся, но они поняли и только поддержали сына.
— Ну что, Ник-Эллиот Джей Мелларк, поедем домой? — обратилась я к сыну.
Я только что покормила его, и сейчас малыш лежит на моей больничной кровати, дергая ножками и ручками, пока я собираю сумку. Пит вчера не навещал нас, он проверял, что все готово к нашему возвращению. Мне сказали, что комнату Ник-Эллиота готовили все, но особое внимание ей уделял Пит. Мелларк держал в тайне, какой будет спальня сына, но я доверяю вкусу мужа.
Закончив
— Ты — моё солнышко, моё чудо. Как же я тебя люблю, — я не могу удержаться и не поцеловать ребенка, вдыхая его запах.
Он так вкусно пахнет, я не могу надышаться им. Видимо, малышу становится щекотно, он начинает двигаться активнее. Ник-Эллиот раскрывает свои серо-голубые глазки шире и рот в букву «О», часто дыша. Первый раз, когда он так сделал, я так испугалась. Со мной была тогда мама, она меня успокоила. Сказала, что сын пытается разглядеть меня. Позже врач объяснил, что малыши в его возрасте не могут долго фокусировать взгляд, но чем чаще он видит мое лицо, тем лучше его запоминает. К концу недели наш с Питом сын уже распознавал голоса и лица своих родителей, становясь более активным и издавая только ему понятные звуки.
После рождения сына я изменилась. Стала мягче и строже одновременно. Если кто-то нарушал покой ребенка, его расписание или порядок, который я уже установила, ко мне лучше не подходить. Но как только рядом оказывается Ник, я сразу добрею.
— Ай, ты маму увидел? Да? Скоро и папа придет, и нам с тобой, наконец, покажут твою комнату, — улыбаясь, разговариваю я с ребенком.
Я до сих пор не до конца осознала, что малыш, который девять месяцев находился у меня в животе, толкался и пинался, сейчас здесь, лежит рядом со мной. Я чувствую пустоту внутри себя и наполненность в то же время.
— Китнисс, привет, — тихо открыв дверь, прошептала Энни.
— Привет. Не бойся, он не спит, — поддержав головку сына, я взяла его на руки, прижав к груди. Ник-Эллиот опять начал кряхтеть. — Кто там пришел? Крестная?
Мы с Питом сразу предложили новоиспеченным невесте и жениху стать крестными Мелларку младшему, они не отказались. Однако, когда Энни или Финник брали малыша на руки, он в начале сосредотачивал свой взгляд, а потом начинал капризничать и плакать, видя незнакомые лица.
— Я привезла тебе одежду. И Пит скоро приедет, — проинформировала меня подруга.
— Хорошо, спасибо. Я сейчас уложу Ника, побудешь с ним, пока я приму душ и переоденусь? — я увидела волнение на лице девушки. — Не бойся, он будет спать. И не проснется в течении двух-трех часов. Если что, просто позови меня.
— Окей. Джей-Джей, надеюсь, ты дашь маме спокойно привести себя в порядок, — от слов Энн я рассмеялась.
Я быстро укачала сына, положила в его кроватку, забрала свои вещи и пошла в прилегающую к палате ванную. Через полчаса Энн сменил Пит. Он поцеловал меня в щеку.
— Хорошо выглядишь.
— Спасибо. Я, наконец, смогла спокойно принять душ, — я улыбнулась мужу.
В глубине души я не хотела уезжать отсюда. Здесь я чувствовала, будто нахожусь в воздушном шаре. Возвращение означало, что между мной и Питом опять выстроится стена. Ничего не изменится. Я не простила Мелларка. Да, я забыла, что он сделал на определенный период, просто, чтобы самой отдохнуть, но это не значит, что всё будет теперь хорошо.
Вид Пита, разговаривающего с сыном, разбивает мне сердце. Смотря на это, я начинаю думать, о том, что все-таки не поздно всё вернуть. Но потом всплывает картина Пита и Камиллы вместе…