От Тильзита до Эрфурта
Шрифт:
Правда, Наполеон не хотел преждевременно отказываться ни от одной из своих выгод, так как допускал возможность, что Александр отклонит наши предложения и увильнет от него. Он допускал, что Россия вступает в переговоры только для того, чтобы выиграть время и собраться с духом. Поэтому он приказал Себастиани войти в сношения с новым оттоманским правительством, каково бы оно ни было, и поддерживать пыл мусульман. “Если по прошествии месяца, – приказал он написать посланнику, – я замечу, что не хотят добросовестно вести переговоров, я перейду Неман, и мой союз с великим визирем будет быстро заключен”. [79] Тем не менее, сознавая, что едва оправившаяся от тревог Франция жаждет покоя, чувствуя потребность показаться ей, видя перед собой угрюмую и огромную империю с ее теряющимися вдали горизонтами и не решаясь забираться в эту неведомую страну, он искренне желал, чтобы состоялось соглашение с Александром и позволило ему упрочить будущее. Он желал этого соглашения вовсе не потому, что верил в продолжительную солидарность интересов обеих империй. Не потому, что желал, установив тотчас же ряд взаимных выгод, допустить как непреложную систему разделение власти и влияния между Францией и Россией для дружественного совместного господства над миром. Откровенно говоря, у него не было системы, а была цель: победить Англию и добиться мира. Из всех государств Россия казалась ему наиболее подходящей для того, чтобы помочь ему в его задаче. Она могла бы оказать ему содействие и благодаря ее географическому положению, одновременно
79
Corresр., 12819.
ГЛАВА 1. ТИЛЬЗИТ
Плот на Немане. – В ожидании Александра. – Первое свидание. – Сердечность и очаровательные манеры русского императора. – Острота Наполеона. – Перемирие с Пруссией. – Впечатление, произведенное Александром на Наполеона. Политика Наполеона по отношению к России; придуманный им план обольщения. – Чувства и взгляды Александра. – Искренни ли они? – Впечатление, которое произвел на него Наполеон. – Причины, которые побуждают Александра примкнуть теперь к системе Франции. – Его затаенные мысли. – 1807 и 1812 гг. – Характер соглашения, состоявшегося в Тильзите. – Второе свидание. – Король Фридрих-Вильгельм. – Наполеон требует отставки Гарденберга. – Царь в Тильзите. – Пруссия предлагает раздел Турции. – Чему посвящены были дни. – Посещения войск, смотры. – Военный блеск. – Театральный эффект. – Раздел Востока. – Наполеон и Екатерина II. – Оговорки императора; приемы, которые он употребляет, чтобы избавиться от всякого обязательства. – Обещание царя посетить Париж. – Его надежды. – Его тайное желание. – Выбор уполномоченных. Князья Талейран и Куракин. – Продолжение непосредственных переговоров между императорами. – Времяпрепровождение в эти дни. – Прусский король участвует как третье лицо в их прогулках. – Обеденное и вечернее время. – Дружеские отношения обоих императоров. – Предметы их бесед. – Александр вступает в школу Наполеона. – Мнение о будущем Людовике XVIII. – Королева Гортензия. – Переписка императора в Тильзите. – Западная Европа. – Французская Германия. – Силезия. – Великое герцогство Варшавское. – Роль, которую предназначал Наполеон Польше в системе своих политических комбинаций. – Тильзитский договор несет в самом себе зародыш разложения. – Левый берег Эльбы. – Вестфальское королевство. – Отчаяние Пруссии. – Последняя попытка. – Приезд королевы Луизы. – Наполеон посещает дом мельника. Обед у императора. – Радость королевы и следующее за ней горькое разочарование. – Второй вечер. – Прусская королева и принц Мюрат. – Отъезд. Договор с Пруссией. – Кенигсбергская конвенция. – Образец искусства разрушения. – Право вмешательства России. – Статьи, относящиеся к Англии и Турции. – Обоюдное посредничество. – Континентальная лига. – Предполагаемый раздел Оттоманской империи. – Ионические острова. – Подпись трех актов. – Военный праздник. – Наполеон украшает орденом лучшего гренадера России. – Расставание императоров. – Тильзитское дело.
I
Посредине Немана, на двух рядом поставленных барках, был устроен плот. Наши солдаты искусно выстроили на нем “очень мило меблированный домик” [80] из двух комнат, из которых одна предназначалась императорам для их совещаний, другая их свите. Ветви и гирлянды цветов скрывали наготу стен, на фронтоне красовались переплетенные между собой вензеля Наполеона и Александра. Заинтересованная приготовлениями и объявлением о свидании, наша стоявшая на отдыхе армия мало-помалу стала различать на другом, несколько дней тому назад пустынном и враждебном нам берегу, где только несколько казаков носились вдоль песчаного берега, многочисленные и блестящие группы. Русский император только что прибыл в сопровождении своего брата, генералов Беннигсена, Уварова, князя Лобанова и нескольких флигель-адъютантов. Он остановился и отдыхал в полуразрушенной харчевне. Вошел офицер: “Едет”,– сказал он и доложил, что на французском берегу видно большое движение, что солдаты стоят шпалерами и приветствуют своего вождя и что он едет галопом между их рядами, направляясь к реке. Александр тотчас же отчалил; в то же время от другого берега отделилась лодка. В ней легко можно было узнать Наполеона по его традиционному мундиру и маленькой легендарной шляпе. [81] Раздался пушечный выстрел. На французские крики: “Да здравствует Император!” отвечали более степенные и более ритмичные возгласы русских солдат. Приветствовали государей, приветствовали мир. У всех этих людей, в течение восьми месяцев ненавидевших и ожесточенно убивавших друг друга, зарождалась в сердцах безграничная надежда на покой и мир тысяч людей и вызывала желание, чтобы примирение обоих императоров обеспечило наконец безопасность мира.
80
Будберг к Салтыкову. 16–28 июня 1807 г. Архивы С.-Петербурга.
81
Tatistcheff, Nouvelle, Revue 1890.
Император Наполеон, прибывший на плот первым, принял царя Александра. Он очутился в присутствии тридцатилетнего монарха с приятным лицом и удивительно приятными и изящными манерами, у которого привычка носить мундир скрадывала чрезмерно славянскую гибкость. Александр был прелестен в скромной, немного тяжелой, форме Преображенского полка, в черном мундире с красными лацканами, обшитыми золотом, белых рейтузах, при шарфе, в большой треуголке, украшенной белыми и черными перьями. [82] Он грациозно приблизился к Наполеону, и, уступая внезапному порыву, оба императора обнялись. Затем они стали дружески беседовать.
82
Tatistcheff, loc. Cit.
Секрет Александра – нравиться с первого взгляда – заключался в том, что он сразу же принимал простой, дружески доверчивый тон. Он как будто с самого начала хотел поставить своего собеседника на дружескую ноту. Слегка склонив голову, с приятной улыбкой на устах, в совершенстве владея оборотами нашего языка, он говорил по-французски с русским акцентом, с мягкими звуками, с почти женской нежностью. [83] Наполеон был очарован его манерой держать себя, которую он не привык видеть у государей древнего рода. Перед ним склонялись германские короли, но они держали себя, как трусливые вассалы. На другой день после Аустерлица к его биваку пришел австрийский император. На челе потомка Габсбургов лежал отпечаток горечи от понесенного им поражения. Вынужденный умолять о мире, он своей манерой держать себя, своей речью, давал заметить, как страдала его гордость от такого шага. В Тильзите Наполеон впервые встретил любезного побежденного. Он почувствовал себя поощренным, и доброе желание, проявленное с той и другой стороны, создало взаимную симпатию. Между двумя монархами, официально находящимися в состоянии войны, восстановление мира считалось вопросом как бы решенным, и тотчас же была рассмотрена возможность тесного сближения.
83
Lamartine, Histoire de Russie, II, 143.
Всякий
84
Граф Румянцев. Архивы С.-Петербурга.
85
Донесение Савари от 6 августа 1807 г.
Только одна забота сдерживала царя и мешала его дружеским излияниям. По возвращении со свидания ему придется встретиться в бедной деревушке Пиктупен с Фридрихом-Вильгельмом и пруссаками, которые номинально оставались его союзниками. Перемирие с ними не было еще подписано. Наполеон ставил суровые условия; он требовал сдачи тех последних крепостей вместе с их гарнизонами, которые войска Фридриха-Вильгельма сохранили за собой в Силезии и в Померании. Он хотел, чтобы и это перемирие, как большая часть прежних, было все-таки капитуляцией. Что ответит император Александр на мучительные вопросы Фридриха-Вильгельма, если не привезет Пруссии смягчения в ее участи? Не прочтет ли он на лице короля, по меньшей мере, немые и душераздирающие упреки? Он просил Наполеона избавить Пруссию, всецело находящуюся в его власти, от бесполезного унижения и добился, чтобы перемирие с Пруссией было подписано тотчас же и без передачи крепостей. [86]
86
M'emoires de Hardenberg, III, 475.
После того, как был улажен этот вопрос, ничто не мешало быстрому и взаимно-доброжелательному ходу переговоров о мире и союзе. Для облегчения их Наполеон предложил царю поселиться в Тильзите; он говорил, что царь мог бы прибыть сюда с частью своей гвардии и чувствовать себя тут, как дома; что в его распоряжение будет отдан целый квартал города; Фридриху-Вильгельму предоставлялось то же самое. Александр принял его предложение; по-видимому, был признателен, становился все более откровенным, сердечным, и разговор затянулся на два часа. Слегка были затронуты все вопросы и было признано, что ни один из них не мог служить препятствием к соглашению. Александр обсуждал вопросы с тактом, откровенно и без предвзятых идей, что было замечено его собеседником и окончательно пленило его. “Я только что имел свидание с императором Александром, писал Наполеон в тот же вечер Жозефине, – я был крайне им доволен! Это молодой, чрезвычайно добрый и красивый император; он гораздо умнее, чем думают”. [87]
87
Corresp, 12825.
В этих немногих строках легко прочесть надежду, возлагаемую Наполеоном на императора Александра. Быстрым взглядом подметил он все отличительные черты его характера. Прежде всего Александр произвел на него впечатление натуры впечатлительной и нежной, очень чуткой к вниманию, делающей и требующей многое во имя дружбы. Далее, это был человек с живым воображением, способный легко воспламеняться. Быстро увлекаясь идеями, лишь бы они были красивы и обаятельны, он не столько стремился определять их истинную цену и воплощать их в конкретные формы, сколько опьяняться их блеском. Обладая блестящим, но не всеобъемлющим умом, он особенно был способен воспринимать впечатления, усваивать внушенные ему мысли, поэтизировать их, окружать их сияющим ореолом и делать их предметом созерцательного поклонения. Он, видимо, был рожден для того, чтобы мечтать, а не действовать. По каждому из этих свойств, Наполеон признал, что молодой император будет его добычей; он рассчитывал, что он вполне поддастся влиянию его властного гения. С этого момента его способ действия был намечен. Нежной, но твердой рукой он коснется всех пружин, которые должны привести в движение душу Александра, и овладеть им, чтобы его рукой держать в своих руках Россию. Он хочет и управлять его умом, и владеть его сердцем. Отношениям, которые в скором времени должны установиться между ними, он придаст характер союза не в обыкновенном смысле этого слова, а в смысле личной и интимной дружбы, основанной на привязанности человека к человеку; это даст ему возможность ввести в соглашение нечто неопределенное и мистическое; любящие друг друга и изгоняющие всякое недоверие друзья понимают один другого с полуслова. В политике слова и поступки императора будут неизменно подсказываться нравственными тенденциями и особенностями души, подмеченными у Александра. Выдвигать общие идеи, развивать их с несравненным искусством мысли и слова, возвышать, облагораживать все вопросы, указывать на их высокочеловечные, сентиментальные и философские стороны, переносить их в высокую и заоблачную сферу, по мере возможности избегать в настоящее время выделять из них материальные и практические стороны, вести переговоры в широких размерах, ставить принципы и предоставить будущему заботу о их применении, говорить более о будущем, чем о настоящем и таким образом избавить себя от преждевременных и, быть может, опасных обязательств. Когда необходимо будет дать Александру реальное удовлетворение, – давать его скорее человеку, чем государю; устраивать так, чтобы удовлетворить, скорее, его самолюбие, его личные и минутные желания, чем насущные интересы его народа; поддерживать в нем надежду на иные, еще более обширные выгоды; постоянно возбуждать его желания, – одним словом, держать его в очарованном, непрерывно обновляемом ожидании, в волшебном сне, который отнимет у него способность очнуться и рассуждать: таков был план, которого Наполеон поставил себе задачей придерживаться в необычайной последовательностью, постоянством и искусством, – план, на котором он, по-видимому, остановился с момента встречи с русским императором.
Со своей стороны Александр передал в следующих выражениях свое первое впечатление: “Ни к кому я не чувствовал такого предубеждения, как к нему, но после беседы, продолжавшейся три четверти часа, оно рассеялось как сон”. [88] Когда он в первый раз после свидания принял одного французского дипломата, он встретил его следующими словами: “Зачем не повидал я его раньше… повязка спала с глаз, и время заблуждений прошло”. [89] Можно ли относиться с полным доверием к такому порывистому и горячему излиянию его чувств и взглядов? Со времени откровенных бесед с Наполеоном был ли Александр действительно так ему предан, как он об этом высказывался? Был ли он на самом деле покорен и очарован? Отрекся ли он от своих предубеждений к страшному человеку, с которым он сражался с таким ожесточением и в объятия которого бросился в порыве отчаяния?
88
Донесения Савари от 9 октября 1807 г.
89
Поверенный в делах Лессепc к министру иностранных дел 19 августа 1807 г.