От выстрела до выстрела
Шрифт:
— Ой, да ну что ж я! Мигом!
— Не спеши ты, я за минуту без чая не иссохну, — сказал он ей вслед.
— Я хочу предложить барону, — продолжил Саша, — написать статью, анонсирующую открытие музея. Сам за неё возьмусь, ведь уже успел погрузиться немного в вопрос, да и о Михаиле Юрьевиче мы с детства много знаем. В дороге начал кое-что набрасывать… Петя? — заметил он, что брат ушёл в свои мысли.
— Да? Прости, отвлёкся.
— Что это ты какой-то несобранный? О чём думаешь?
Старший остановил взгляд на младшем.
— Я добился согласия Ольги на помолвку.
— Ох! — входя с чашкой на блюдце, приложила другую руку к сердцу Аграфена. Покачнулась так, что посуда задребезжала в пальцах. — Неужто дождусь? Неужто увижу женихов мужьями?
— Может и не дождёшься, — пасмурно произнёс Петя, — студентам запрещено вступать в брак.
— Зачем же ты тогда предложение делал? — удивился Александр.
— Затем, что люблю Олю, и желаю видеть своей женой.
— Но если не разрешат?!
— Значит, оставлю университет.
Саша округлил глаза:
— Да ты что?! Вложив столько сил? К тому же, тебе это всё так близко, ты разбираешься и любишь свою науку, тебе же нравится химия, ботаника — как же оставить?!
— Олю я люблю сильнее, — негромко признал Пётр.
— И… что же, когда свадьбу наметили?
— Ещё не наметили. Да! — очнулся старший, отпив чаю и поднимаясь из-за стола. — Мне нужно написать Борису Александровичу, обсудить с ним помолвку и… моё положение. Он должен узнать, что я не собираюсь сложа руки сидеть, и намерен содержать семью самостоятельно, не надеясь на помощь со стороны нашего отца или его самого.
— Как же ты будешь это делать?
— Поступлю на службу в министерство.
— А если места не найдётся?
— Тогда дворы буду мести, или сапоги чинить, трубы чистить, гувернёром наймусь — неважно!
— Ты решительно настроен.
— Даже не представляешь себе насколько, — взяв бумагу и чернила, он поставил их на стол, готовясь писать письмо будущему тестю, — Оля согласилась быть моей невестой, думаешь, я позволю чему-либо или кому-либо отобрать у меня это достижение? Ни за что!
Ольге он тоже написал, как и обещал, и теперь, читая его письмо, пока никто не видел её лица, она не сдерживала улыбки: «Оля! Милая Оля. Можно я буду писать так? Я спрашиваю скорее не о разрешении, а о том, нравится ли тебе, когда тебя так называют? Если нет — скажи сразу, — девушка задумалась. Нравится ли ей? Пожалуй, она бы предпочла что-то более нежное, не такое банальное, но если бы Петя сразу осмелился, она посчитала его наглецом. Поэтому пусть будет „милая“. — Я был у ректора, и он напомнил мне о запрете, наложенном на студентов относительно брака. Это, конечно, досадное препятствие, но преодолимое. Если разрешения мне добиться не удастся, я покину университет…».
Остановившись на этом месте, Оля перестала улыбаться. Ей первым делом сделалось неловко. Столыпин был ответственный и усердный учащийся, она знала о его целеустремлённости и старательности, его погруженности в агрономию, и вот он готов был отказаться от всего, лишь бы жениться на ней. Когда угрызение совести отзвучало, Нейдгард
« Я изложил всё в письме твоему отцу, — продолжал Пётр, — и про помолвку тоже. Теперь моя жизнь в его руках — одобрит или нет, согласится ли, отсрочит. Ждать я готов сколько угодно, сколько скажут, если только не умру без злого умысла, не специально, от никак не сбывающихся мечтаний. — Ольга опять заулыбалась от его слов. — У меня новая квартира в Петербурге, адрес подпишу внизу — пиши на него. Только обязательно пиши! Рассказывай всё о своих днях, обо всём, что у тебя на душе. Хочу знать о тебе как можно больше, как положено будущему мужа». Последняя строка, перед оставленным адресом, шла отдельно, отмеченная « P. S»: « Не смею в конце писать „целую“, пока не случится этого по-настоящему. А до помолвки — не случится».
Оля убрала его письмо, сложив два раза. Опять эта его уверенность в том, что всё будет так, как он решил! «До помолвки не случится»! У девушки сразу же вступили в борьбу две идеи: показать, что ничего не случится и после помолвки и поцеловать его самой ещё до неё. Каково будет Петино изумление? Но нет, до этого они теперь вряд ли увидятся, а, значит, первый вариант был более реалистичен.
Вспомнив о времени, Нейдгард поспешила в покои императрицы — не пора ли той было переодеваться к ужину? Мария Фёдоровна сидела в компании престарелой статс-дамы, княгини Вяземской и дочери той — Александры Павловны Вяземской, фрейлины, заставлявшей Ольгу и Прасковью не чувствовать себя засидевшимися. Александре исполнилось тридцать два, но она не была замужем и не собиралась, предпочитая оставаться с матерью, при дворе, на почётном месте.
Они сидели возле секретера, и императрица то болтала с женщинами о чём-то, то почитывала корреспонденцию. Количество корреспонденции у царствующей четы было огромным, когда жить-то успевали? Не спасали даже секретари и то, что под диктовку часто отвечали фрейлины.
Императрица, давно привыкшая к тому, что рядом ходят люди, что в одиночестве или узком кругу удаётся оставаться редко, не обращала несколько минут на появившуюся Нейдгард внимания. Потом повернула голову и посмотрела на девушку.
— Тут есть письма, я подписала, отнесёшь их на отправку?
— Да, ваше величество.
Подходя, Ольга почувствовала на себе три пары глаз. Не успела она приблизиться, как императрица опять к ней обратилась:
— А что, Оля, правду говорят — ты собираешься замуж?
Нейдгард замерла, краснея. Так и знала, что слухи разнесутся после того случая! Вернувшись после разговора с Петей во дворец, она из вредности на любопытство Валентины, спросившей, не выходит ли подруга замуж, ответила, что да — выходит. И вот, об этом донесли её величеству. Наверняка всё та же Валентина.