Отброс

Секстон Мари

– Не надо.

Уоррен издал низкий горловой звук, что-то похожее на рычание, что-то, что говорило скорее о разочаровании, чем о гневе.

– Если бы я ударил тебя прямо сейчас, ты бы принял это без возражений, не так ли?

Тейлор кивнул, почти надеясь, что это произойдет. Он был бы рад такому наказанию.

– Да. Я это заслужил.

– И все же, когда я пытаюсь проявить к тебе хоть какую-то привязанность, ты отстраняешься.

Тейлор моргнул и покачал головой, пытаясь придать всему этому смысл. Он пытался все исправить, но каким-то образом сделал только

хуже.

– Я не хочу, чтобы ты на меня злился.
– И это была правда.
– Я был ужасен по отношению к тебе.

Уоррен вздохнул. Он снова потянулся, на этот раз, чтобы взять Тейлора за руку, и Тейлор позволил ему.

– Ты помнишь прошлую ночь?
– Спросил Уоррен.
– В конце вечера, когда все разошлись по домам?

Тейлор кивнул.

– Да.
– Это был шепот.

– Ты помнишь, что произошло прямо перед тем, как я тебя развязал?

– Да.
– И воспоминание об этом теплом, чудесном подарке наполнило его светом и счастьем.
– Я помню.

– Расскажи мне, что это значило. Расскажи, что тебе запомнилось больше всего.

На ум сразу пришло одно слово.

– «Желанный». Ты сказал «желанный».

На этот раз он не отстранился, когда Уоррен прикоснулся ладонью к его щеке. Он не сопротивлялся, когда Уоррен запрокинул его голову, чтобы встретиться взглядом.

– Нет ничего плохого в том, чтобы быть любимым, не так ли?

Глаза Тейлора снова наполнились слезами. Он так устал плакать!

– Да. В этом есть что-то неправильное, потому что я этого не заслуживаю.

– Это не тебе решать, Тейлор. Я решаю.
– Он положил свои огромные ладони на щеки Тейлора, его прикосновение было твердым, но нежным.
– Подумай о вазе. Ты ведь не можешь говорить мне, что я чувствую по этому поводу, не так ли?

Такой простой вопрос, и все же он был удивлен ответом.

– Нет.

– Я определяю ценность того, что принадлежит мне. Я, не ты.

– Но...

– Я говорю, что из моего имущества ценно, красиво и важно. Не ты. Ты понимаешь?

Это было похоже на какую-то оптическую иллюзию, было ясно одно, пока он не взглянул на это с другой стороны. Тейлор кивнул, чувствуя, как мир уходит у него из-под ног.

– Думаю, что да.

– Ты не имеешь права указывать мне, что мне дорого, а что нет.

– Думаю, нет.

– Так ты мой или нет?

– Да.
– Он вложил все свое сердце в это единственное слово, и оно наполнило его сияющим умиротворением.
– Да, если ты действительно думаешь, что хочешь меня.

– О, милый.
– Улыбка Уоррена была нежной.
– Если бы это было не так, меня бы здесь до сих пор не было.

А потом Уоррен поцеловал его. Поцелуй был глубоким, медленным и нежным, как вопрос, и Тейлор обнял Уоррена за шею и сделал все возможное, чтобы сказать «да». Да, я принадлежу тебе. Да, я могу принадлежать тебе. Он не чувствовал ничего, кроме надежды, облегчения и любви, и Тейлор погрузился в сладость этого чувства. Он провел годы в страхе, но теперь в этом не было необходимости. Он мог бы доверить всю свою жизнь сильным, умелым рукам Уоррена.

Уоррен позаботится о нем, несмотря ни на что.

Все пошло не совсем так, как надо, но Уоррен поклялся, что в следующий раз будет лучше, и Тейлор поверил ему. Уоррен был не из тех, кто легко дает обещания.

Уоррен не бросил бы его только потому, что у него был плохой день.

Уоррен был бы сильным ради него.

Когда поцелуй, наконец, закончился, Тейлор обнаружил, что улыбается. Уоррен с довольным видом провел большим пальцем по губам Тейлора.

– Итак, по десятибалльной шкале, что было вчера?

Тейлор мог бы рассмеяться, если бы воспоминания не причиняли ему боль.

– Целых одиннадцать.

– Тогда ладно. Это значит, что мы пережили самое худшее, верно?

– Надеюсь.

– Прости. Готов ли ты признать это или нет, но вчера я облажался, но этого больше не повторится. Я не оставлю тебя в следующий раз, что бы ты ни сделал, я обещаю.

– Я тебе верю.

Уоррен кивнул в сторону стола.

– А теперь садись и ешь, хорошо?

Тейлор не мог поверить, насколько он проголодался, пока не приступил к еде. После завтрака он почувствовал себя значительно лучше, хотя все еще не был до конца уверен, как ему теперь вести себя с Уорреном. Когда он поел, Уоррен протянул ему куртку и сказал:

– Пойдем. Мы уходим.

Тейлор послушно последовал за ним к машине. Только когда он оказался на пассажирском сиденье и они покатили по дороге, а солнечный свет, пробиваясь сквозь ветви деревьев, ослепительными вспышками отражался от лобового стекла, он спросил:

– Куда мы едем?

– Сначала в продуктовый магазин.
– Уоррен порылся в кармане и протянул Тейлору знакомую связку ключей.
– Потом мы заедем к Лерою, и ты сможешь вернуть машину.

Эти слова заставили Тейлора вспомнить, почему машина была в центре города. Он вспомнил, как гравий на аллее впивался ему в колени, и ужасное горе на лице Уоррена. Он уставился в пол, слово «Прости» вертелось у него на языке, но Уоррен тихо сказал:

– Не извиняйся больше. Все сделано, и ты по-прежнему прощен, как и сорок минут назад.

Тейлор кивнул. Он вытер глаза. Левый был чувствительным, что стало для него привычным за долгие годы. Он опустил солнцезащитный козырек, чтобы посмотреть на свое отражение в зеркале.

– Я бы хотел, чтобы этот синяк был не таким заметным.

– Не волнуйся. Все просто решат, что я победил тебя.

Это было сказано небрежно, и Тейлор чуть не рассмеялся.

– Полагаю.

Но насколько это было бы несправедливо, позволить людям так думать, когда Уоррен был единственным, кто пытался спасти его?

Они подъехали к магазину и вышли из машины. День выдался великолепный, многообещающий, небо было ясным и потрясающе голубым. Такой день предвещал пикники, хот-доги и летающие тарелки-фрисби, которые ловили в воздухе восторженные дворняжки. Тейлор почти снова почувствовал себя самим собой, когда последовал за Уорреном мимо рядов припаркованных машин ко входу в магазин. Но, прежде чем войти внутрь, он резко остановился.

Вдоль всего кирпичного фасада магазина, словно часовые, стояли розы в горшках.