Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла

Фауст Джо Клиффорд

– Вам плохо? – сказал Мелроуз, поднимаясь со стула.

– Кучей записей. Похоже, я получил доступ к определенным воспоминаниям и стену из тумана, за которую не пробиться. – Он потряс головой, и мир вновь стал цветным. – Но все равно, вы не знаете, что мой друг прошел через такое, чего вам и не приснится, и тем не менее, находится в отличной форме.

– Как имя вашего друга? – быстро спросил Баррис.

Герцог покачал головой.

– Э-э, нет. Я в такие игры не играю. Мы все знаем, о ком мы говорим:

–

Тогда оставим этот вопрос в стороне, – поспешил Мелроуз. – Расскажите нам, как вы встретились.

Герцог зажмурился и почесал в затылке.

– Странно. Первое, что помню о нем, я пытался показать ему, как сделать перегрузку реакторов корабля для того, чтобы получить хороший толчок.

– Вы что – намеренно пытались уничтожить корабль?

– Нет, – рассмеялся Герцог. – Я освоил этот трюк, когда мы уносили задницы из системы Беринговых Врат, после того как вошла вторая колонна. Арколианский штурмовик преследовал нас, одного за другим. Они блокировали троих из нашего звена, и постепенно добрались до меня. Эти ублюдки хотели заарканить меня, и так бы оно и случилось. Ну, а я сделал им подарок на прощанье. Я менял фазы одну за другой, пока реактор моего корабля не превратился в небольшую водородную бомбу, и тогда я отстрелил ее им навстречу. После чего, скажем так, не всем удалось уйти.

– И вы, значит, пытались обучить его такому маневру?

Герцог кивнул и затем снова ушел в работу, приступив к вытягиванию из рукава очередной нитки.

– Мистер Диксон, – Мелроуз решился на еще одну попытку разговорить собеседника. – Вы позволите нам с мистером Баррисом оставить вас на некоторое время. Нам надо кое-что обсудить.

Еще пять сантиметров нитки выползли из рукава и тут же оборвались.

– Если вы хотите говорить обо мне, то можно и здесь, чего стесняться.

Баррис пожал плечами:

– Да и мне, в общем-то, все равно.

– Не думаю, – сказал Мелроуз, строя Баррису отчаянные рожи, – что уважаемый мистер Диксон сможет оценить медицинскую терминологию, которая понадобится нам для обсуждения предмета нашего разговора. Лечебные процедуры...

– Это вы называете «лечебными процедурами»? – спросил Герцог.

– Справедливое замечание, – согласился Баррис.

– Не думаю, – произнес Мелроуз сквозь стиснутые зубы, – что мой уважаемый коллега понимает всю серьезность положения. Прежде чем я смогу вынести окончательный диагноз, мне нужно посовещаться с ним.

– Мне эта мысль не нравится, – честно сообщил Герцог.

– Винсент, – покровительственно произнес Баррис. – Ну как так можно? Вы расстраиваете нашего гостя.

– Я не гость, а заключенный, – поправил Герцог. – И уже расстроен и сердит. Так что остальные закорючки мне просто побоку. – Он извлек еще одну нитку длиной в двадцать сантиметров и стал хлопать по кровати в поисках первой.

– То, что мы видим перед собой – чрезвычайно важно, и я не хочу говорить

об этом всуе. Это еще не исследованный постэффект дистилляций, почти торжественно объявил Мелроуз.

– Очень жаль, что я не смогу оценить этого вашего... постфакта, сказал Герцог. – Жалкое подопытное животное.

– Хорошо, доктор, я понял, – кивнул Баррис. – Мистер Диксон, прошу вашего прощения...

– Нет, – сказал Герцог, вставая. – Его вам не видать как своих ушей.

– Ну что ж, – взаимно оскалился Баррис, – выбор у вас не такой уж большой.

Мелроуз поспешил встать меж ними.

– Ну, ну, полноте. Если вы послушаете старика доктора, уверяю, что все можно будет решить миром к общему удовлетворению.

– Насколько я понимаю, – объявил Герцог, – это самое поганое слово на земле: «общее удовлетворение». Вы заперли нас в клетке и думаете, что имеете право экспериментировать на нас с Герцогом, сколько пожелаете. Что ж, в таком случае есть еще кое-что, чего вы не учли.

– Это дело пособников Герцога, – спокойно ответил Баррис. – Вас это никак не касается.

– Это вы так думаете. Я тут получил доступ к воспоминаниям о них, хотя черт меня раздери, если я понимаю, откуда они взялись.

– Вот в этом-то и состоит ваша общая проблема, – поспешил с объяснениями Мелроуз, подталкивая тем временем Барриса к выходу. – Думаю, что мы продолжим нашу беседу чуть позже. В другое время.

– Нет, – крикнул им вслед Герцог. – Вам предстоит вести переговоры с одним человеком. Со мной. Я – единственный действующий агент для нас обоих, защищающий наши интересы: мои и Вильяма Уэшли Арбора.

– С Герцогом мы уже говорили, что... – начал Баррис.

Мелроуз тут же схватил его под локоть.

– Надо немедленно стереть запись этого разговора! – яростно зашептал он шефу.

Баррис стряхнул руку ученого.

– Проблема в процессах, происходящих в уме этого субъекта, успокаивающим тоном продолжал Мелроуз. – Когда мы вошли, у него не было никаких воспоминаний о нас, и он, казалось, знать не знал о наших намерениях. И за несколько минут он становится совсем другим... Думаю, здесь идет взаимный телепатический обмен информацией. Баррис посмотрел на Мелроуза:

– Думаю, мы столкнулись с проявлениями сложного механизма памяти, который еще не открыл людям всех своих загадок.

– Совершенно согласен. Либо процедура картографии мозга и извлечения памяти оказалась неэффективной, либо мы столкнулись с проявлением странной и непредвиденной синергетической реакции.

– Память, обучающаяся от памяти?

– Именно. И этот процесс еще предстоит изучить...

– Вы так считаете? – громким голосом вмешался в эти дебаты Герцог. Кстати, вы обо мне еще не забыли? Разговариваете, как при лабораторной крысе...

Баррис прокашлялся.

– Просто доктор Мелроуз боится, что я вас раздражаю.