Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла
Шрифт:
– Не со всех, – вмешалась Дина, не обращая внимания на сарказм Барриса. – Но мы уже составили детальную опись его движений, поз и поведенческих мотивов.
Хрупкие женские пальцы вновь пробежали по клавиатуре: главный экран озарился другой картиной. Здесь снова был Герцог: он расстегнул молнию и завязал куртку узлом на поясе. Узник стоял в камере голый по пояс, словно собирался заняться гимнастикой.
– Мое время – это очень большие деньги, – напомнил Баррис.
– Нет, вы только посмотрите, –
Пока они наблюдали за передачей «Арбор в действии», Герцог присел на колени перед унитазом, залез правой рукой и стал нащупывать что-то в сливном бачке.
Дина нажала на кнопку «пауза» – и изображение на экране замерло. «Арбор, захваченный врасплох».
– Типичная манера концентрации Арбора. Блуждающий, устремленный вдаль взгляд, направленный на что-то исходящее из кончиков пальцев. Мы зафиксировали эту картинку множество раз, когда он обшаривал в разных углах камеры. Он ищет что-то. Может быть, это, опять же, средства для побега?
Баррис откровенно зевнул, не прикрывая рта.
– Простите, но меня это не впечатляет.
– Это ваша вечная проблема, – сказал Мелроуз. – Вы никогда не проявляли любопытства, как ваш папа.
– У отца не было моих денег. Так что неплохой обмен, я считаю: любопытство на деньги.
– В таком случае... Дина, покажи мистеру Баррису следующий фрагмент.
– Даже не знаю, и не могу обещать, что он произведет на меня впечатление, Винсент.
– Спокойно, – сказал Мелроуз. – Вы хотите убедиться в том, что наш препарат работает? Так вот: мы продемонстрируем вам его в действии. Вы воочию можете убедиться.
На экране снова возник Герцог, словно герой телевизионного сериала. В этот раз он покинул ряды нудистов – ибо был облачен с головы до ног в свой костюм. Медленными неторопливыми кругами он расхаживал по камере.
– Ах вот оно как, – прокомментировал Баррис. – Вот он, значит, как скучает. Еще раз спасибо, что разбудили.
Дина щелкнула тумблером, и появился звук: приглушенный, перебиваемый каплями, бормотанием воды в бачке унитаза и постаныванием воды в трубах. Послышались шаги Герцога и затем его голос:
– Эрик?
Он продолжал расхаживать по камере, пристально заглядывая в каждый угол. Как будто рассчитывал встретить там знакомое привидение.
– Эрик, где же ты?
Затем он замер на секунду, руки бессильно свесились по бокам, взгляд сосредоточенно устремлен куда-то вдаль. Казалось, он замер перед камерой.
– Да, черт тебя возьми, Эрик! – Герцог нахмурился.
В этот раз «паузу» включил доктор Мелроуз. Изображение на экране замерло.
– Вот оно. Три раза. Он отчетливо повторил: «Эрик». Как будто звал Эрика Диксона.
Баррис покачал головой.
– Когда вы начнете соображать, –
Герцог медленно повернулся на каблуках:
– Значит, ты просто впал в маразм...
Голос Герцога звучал несколько странно, в более низкой тональности. При этом очень правдоподобно. Присутствующие испытали ощущение, схожее с тем, что называется «бегущие по спине мурашки».
– ...Или потерял голову от выпивки. Неужели ты думаешь, что у него нечем на это ответить? Я не поверю ни на минуту, что он собирается ждать, пока я передумаю. Это лаборатория, Эрик, и мы – только лабораторные крысы.
Выражение лица Герцога также менялось на глазах у остолбеневшего директора корпорации.
После пары минут такого диалога с самим собой, Герцог задавал себе вопросы одним голосом и отвечал совершенно другим, Баррис сам нажал кнопку паузы и потер колючий подбородок, сложив руки на груди. Брился он всегда по утрам. Медленно, но верно озадаченное выражение на его лице сменилось улыбкой.
– Я хочу вернуться к нормальной жизни, – продолжал разговаривать Герцог.
– Конечно, – ответил он сам себе с усмешкой. – К двум феечкам, которых ты оставил на произвол судьбы.
Баррис снова остановил просмотр, пошевелил губами, озадаченно блеснул очками:
– Расскажите-ка мне подробнее.
– Все очень просто, – заговорил Мелроуз. – Каждый человек вырастает в определенном культурном субстрате или слое, и субстрат этот, как и окружение, являются уникальными. Всем нам приходится говорить, но при этом мы по-разному используем голосовые связки. А некоторые люди сверх того, еще одарены мимически...
– Но что это за голос, которым говорит Арбор? Что-то до боли знакомое... Неужели...
– Эрик Диксон, – сказала Дина. – И звучит он так странно, потому что ему приходится пользоваться чужими голосовыми связками. При этом меняется тембр и ритм речи. А также ее тональность. Из-за всего этого и странное звучание. Такое дано только чревовещателям, но перед нами не тот случай. В биографии Герцога Вильяма Уэшли Арбора нет следов путешествия с бродячим цирком. Спрашивается – откуда он мог получить подобные навыки?
Баррис рассмеялся:
– Значит, этот странно медитирующий человек – вовсе не Вильям Уэшли Арбор. – Тут он запнулся на секунду и зажмурился, словно не желая верить своим глазам: – Эрик Диксон. Добро пожаловать из царства мертвых.